Екатерина Бердичева - Мой красный дневник

Я отдала Борису свою сумочку и попросила:

– Отнеси домой, я хочу прогуляться.

– Может, вместе после ужина?

– Да, конечно. Но сейчас хочу одна. Я недолго, минут десять-пятнадцать. Не переживай, иди в дом. Здесь все тебе рады.

Он кивнул. А я, засунув руки в куртку, медленно побрела в другой конец деревни. Туда, где начинается длинный и пологий спуск к реке, заросший молодыми сосенками и кустами ирги. Здесь в домах света не было. И я медленно шла по заметенной дороге, аккуратно проверяя ногами твердость грунта. Остановившись у крайнего дома, я полюбовалась на поле и далекий, темнеющий на фоне белых снегов, лес.

«Здравствуй, лес!» – тихонечко сказала ему. – «Я скучала по твоим пушистым сосновым веточкам и корявым березам. Ты помнишь меня?»

И мне вдруг показалось, что оттуда, издалека, ко мне прилетела мощная и светлая волна любви и грусти. «Забыла меня…» – шепнул лес мне на ухо. – «Приходи, у меня хорошо: снег на ветках, молодые шишечки и толстые снегири, розовыми стайками чирикающие на елках. А лоси доходят почти до деревни. Они такие любопытные! А у рыси, там, в чаще, подрастает толстолапый котенок… Приходи…»

«Спасибо, лес! Если получится побыть здесь хоть немного, приду. Надену лыжи…И что для нас с тобой какая-то пара километров?»

«Завтра будет солнышко. Вспыхнет радугой слетающий с елок снег. На припеке запахнет сосновой корой. А у темного ствола появится первая крохотная проталинка…»

«Спасибо, лес! Я люблю тебя!»

«И я…» – прозвучало дальним эхом.

Я улыбнулась и по своим следам медленно пошла домой. Самое главное я сделала.

Говорят, многие люди замечательно чувствуют воду. У нас речка течет прямо за крайними избами, и когда я была маленькой, часто бегала с друзьями купаться. Но разговаривать я могу только с ветром и лесом. Я их как-то ощущаю, вижу: свободную независимость ветра и ласковую улыбку доброго и щедрого леса. И в любое, даже не грибное и не ягодное лето я всегда приношу из его кущей подарки. Причем, лес ведет меня именно в те места, где растет самая крупная черника и брусника. Не жадничая, я спокойно набираю три литра часика за два и еще час гуляю, разговаривая с этим мудрым существом о своих житейских пустяках. А он слушает и никак не хочет отпускать, бросая мне под ноги самые спелые и крупные ягоды или подставляя крепкие, упругие боровички, так сытно пахнущие в корзине…

Дойдя до своего дома, я погладила крыло мерседеса и вошла в калитку. На террасе ярко горел свет. На крылечке, освещая вычищенную тропку, светил фонарь. Вершинки кустов едва виднелись из снежного плена. На самой макушке старой яблони висели три мороженых коричневых яблочка. Я счастливо рассмеялась: как же здесь хорошо!

В избе уже накрыли стол. Ресторанная еда дымилась на тарелочках, а вокруг источали одуряющие ароматы кислая капуста и соленые огурцы с помидорами.

Я улыбнулась:

– Мам, ты говоришь, еды нет. Да на одной капусте можно месяц жить! И картошка в подвале.

– Это не еда! – Авторитетно сказала мама. – А легкий перекус. Мой руки и садись.

За столом уже сидели отец, Сережка и Вероника. Мама взяла чистую тарелочку и поставила ее рядом с Борисом. Перед мужчинами стояли рюмки, а в центре стола совершенно нахальным образом возвышалась бутылка водки.

– Это что? – Удивилась я, когда поняла, что по первой уже выпили. – Разве мы не едем в город?

– Ну дочка, у мужчин был трудный день. Боря сказал, вы целый день на колесах. Так надо немного расслабиться. Видишь, я тоже за компанию!

На донышке маминой рюмки плескалось две невыпитые капли. А Борис состроил невинные глаза и пожал плечами, нацеливаясь на крошечный огурчик.

– Мам, им обоим хватит. У папы, да и у Бори больное сердце.

– Да?! – Обрадовался отец. – А что ты принимаешь? О… А ты пробовал…

Короче, мужчины нашли интересную для них обоих тему.

Сережка с Вероникой быстро поели и вышли из-за стола.

– Ба, будете пить чай, позовете. Мы – в мамину комнату. Кино посмотрим.

Сын на секунду притормозил и спросил, глядя то на меня, то на Бориса:

– А после ужина пойдем на санках кататься?

Где бы мы с ним зимой ни отдыхали, у нас была традиция, заведенная еще в далеком Сережкином детстве: после ужина кататься на санках. Тем более, здесь, в сарае, стояли здоровые, деревянные, подбитые железной полосой, сани, которым годков было больше, чем моему отцу, поскольку они еще в детстве с братом возили на них воду с речки. Колодец-то сделали только в семидесятых…

– Да, сынок. Если хочешь, пойдем. – Улыбнулась я. – А вы горку раскатали?

– Целый день трамбовали: Ник, Дэн и мы с Вероникой!

– Тогда, конечно!

Мама все-таки выпила свои две капли и начала уговаривать Бориса остаться погостить до девятого.

– Все равно в этой вашей Москве отдохнуть совершенно невозможно! Гарь, машины, реагент. А у нас – река, снег, воздух!

– И с утра до вечера очистка снега! – Ввернул папа. – Мать, у них – дворники, а у нас – лопата и полтора землекопа!

– Да какой из тебя чистильщик! – Махнула рукой мама. – Картошечки? Горяченькая!

– Вот и я о том же. За единицу у нас теперь Сережка.

Папа встал и подложил в печь дрова. Батареи были огненными, и в доме царило умиротворяющее тепло. Меня потянуло в сон и, откинувшись на спинку дивана, я начала клевать носом, краем уха слушая доносящийся, как сквозь вату, разговор.

– Я бы с удовольствием принял ваше любезное приглашение, – говорил Борис, – но…

– Вы не волнуйтесь, у нас есть отдельная комнатка! Там тепло, батареи! Отец, – мама кивнула на моего папу, – когда пять лет назад перекрывал крышу, сломал мост и светелку. А потом сделал дом короче, но пристроил к избе комнатку. Вы, наверное, когда заходили, внимания не обратили? Теперь у нас вместо большого и неудобного сарая – маленькая терраска и комнатка для Леночки. Но сейчас там больше Сережка обитает. Ведь им вдвоем с Вероникой удобнее без посторонних! И окошко прямо в сад. А Леночке, когда она приезжает, тоже очень нравится там жить!

– Спасибо! – Наконец, смог вставить свое слово Борис. – Но мне надо закончить дело, ради которого я приехал. Думаю, если завтра мы уедем пораньше, то возможно, уложимся за один день. И я, наконец, отпущу вашу дочь отдыхать.

– Ну а сами? – Мама никак не хотела выпускать из своих рук «приличного» мужчину.

– А у самого десять дней отпуска в начале февраля. Хотел слетать на неделю в Альпы.

– У нас горки лучше! – Авторитетно заявила мама. – Даже Сережка подтвердил. А они с Леночкой где только не бывали!

– Мать, давай чайку попьем. Ребята нам тортик привезли. – Перебил отец упертую мамину настойчивость.

– Ой, конечно!

И она ушла на кухню ставить чайник и доставать чашки.

– Извините, Борис. Просто мать очень любит нашу деревню и считает, что на земле красивей места не существует. – Неловко попытался нейтрализовать ее напористость отец.