Кирилл Иванов - Петля инженера. Солянка

– Мужчина! Уважаемый! Спички есть?

Бомж зашевелился. Он совсем не ожидал, что кто-то может обратиться к нему по своей воле. Словно дикое животное, источающее своими железами ядовитые миазмы для отпугивания хищников, он выбросил на инженера новую волну зловоний. У Георгия Гавриловича закружилась голова и подступило к горлу, но он уже привык к отвратительным запахам, ввиду специфики своей профессии и уверенно сдержался.

– Уважаемый!.. – повторил он, сморщившись в непреодолимом отвращении.

– Что тебе? – откликнулся хриплым голосом бомж, запустив руку в густую спутавшуюся бороду чтобы почесать подбородок.

– Спички есть?

Бомж перевернулся на бок и зашуршал по карманам.

– Папиросу дай! – повелительно сказал бомж и протянул инженеру зажигалку, давая понять, что согласен на обмен.

– Ты куда так вырядился? – немного подумав спросил бомж.

Только теперь Солянка заметил, что так и не переоделся со вчерашнего вечера. На нем была измятая яркая рубаха, которую он не удосужился снять перед сном, и брюки со стрелками.

– Ишь ты, какой франт! – насмехался бомж, слюнявя папиросу.

– Как будто миллион выиграл!

Георгий Гаврилович молчал; он чувствовал себя отвратительно и выглядел не лучше.

– Может тогда у тебя найдется для меня монеточка, а, папаша? – щурясь проговорил бомж, и игриво подмигнул подбитым глазом.

– Какого черта вам всем есть дело до моих денег? – заорал инженер, да так что бомж выронил папиросу и судорожно начал искать ее под ногами.

Внезапно из-за угла появился трамвай и бросив папиросу рядом с бомжом, Георгий Гаврилович прыгнул в раскрывшиеся двери.

Глядя через окно на испуганного бомжа, свалившегося со скамейки и растерянно ползающего на карачках, он глубоко вздохнул и твердо решил держать себя в руках. Этот день сулил ему много хлопот, поэтому необходимо было обойтись без лишних эмоциональных потрясений. Солянка плюхнулся на свободное сидение почти пустого трамвая, и задремал, слушая стук движущих механизмов. Из состояния дремы его вернула к жизни старая кондукторша, закричавшая в ухо:

– За проезд плотить надобно!

На ней красовалась оранжевая жилетка, поверх которой был намотан пуховый платок.

Георгий Гаврилович машинально полез в карман, но не обнаружил там ничего. Тогда он полез в другой карман, но нащупал там лишь клочок бумаги с номером телефона продавщицы сосисок.

– Простите, подождите минуточку. – промямлил он.

С ужасом он понял, что в спешке забыл дома все необходимое для жизни в социуме, вплоть до пропуска на работу.

– Ну что? – нетерпимо спросила кондукторша.

– Прошу простить великодушно, видимо я забыл дома кошелек – виновато пробубнил под нос Солянка, не смотря в глаза кондукторше.

– Ишь чего удумал. Чтобы ездить, надобно уплатить! – завопила старуха. За десятилетия упорного труда на поприще проверки билетов, у старухи был стандартный, выверено отработанный арсенал приемов по борьбе с «зайцами».

– Постойте гражданка… – запротестовал инженер, но старуха действовала по воле приобретенных за многие годы инстинктов. Она с феноменальной точностью чувствовала психологию поведения безбилетника, и реагировала в самый нужный момент.

– Ты меня надурить решил, кобель постылый? Я тебя быстро на чистую воду выведу! – старуха схватила Солянку за воротник и потащила к выходу.

– Но постойте, какое право вы имеете, я честный трудящийся… – попытался возмутиться он, растерянно ковыляя к выходу.

– Я тебе покажу право, пес шелудивый! Сейчас быстро тебя в милицию сдам!

– Но мне всего две остановки… – взмолился сбитый с толку инженер, понимая, что не в силах совладать с характером старухи.

– Разоделся будто свататься, а за проезд платить на хочет, бесовская душонка!

Выбросив бедного инженера из трамвая на ближайшей остановке, старуха тут же прекратила брань и спокойно села на место кондуктора, так, будто ничего не случилось. Это была лишь демонстрация ее профессиональных навыков, без растраты эмоциональных ресурсов, чистый неподдельный профессионализм. Старуха беззаботно принялась за вязание, будто на ней переключили тумблер. За долгие годы службы, ей приходилось иметь дело с представителями разных социальных групп и разными типажами уклонистов от уплаты, что позволило выработать целый перечень эмпирически отработанных приемов по устыжению и устранению спесивых пассажиров.

Гражданин Солянка, в яростной жалости к себе, поруганный, словно школьный хулиган, вышагивал на работу. Из-за прогулки пешком он опаздывал, и рисковал не встретить коллег у проходной. Так и получилось, когда Георгий Гаврилович подошел к воротам завода на которых красовалась большая вывеска «ЗАО Барсучья Струя», часы показывали, что блудный инженер опоздал на двадцать минут. Подойдя к окошку сторожа, Георгий Гаврилович постучал и сунул голову в окно.

– Добро утречко! Пустите великодушно! – жалобно попросился он.

В сторожевой сидел молодой охранник, который не раз уже видел Георгия Гавриловича пересекающим порог завода.

– Доброе, а пропуск ваш где?

– Забыл – грустно сказал Солянка.

– А опаздываете почему?

Георгий Гаврилович пожал плечами.

– Ну ладно, проходите. Все случается. Больше не опаздывайте – охранник улыбнулся инженеру и пустил через турникет.

Радостный Георгий Гаврилович, которому, как говорят в народе, повезло, словно покойнику в воскресный день, миновал турникет, и тут же в коридоре наткнулся на директора производства. Тот с удивлением взглянул на часы и многозначительно поднял глаза на Георгия Гавриловича.

– Извините, опоздал немного – промямлил инженер, с оправдательной интонацией школьника, показавшего исписанный красной ручкой дневник, медленно расстегивающему крепление ремня отцу.

Директор осмотрел его с ног до головы.

– Что с вами, товарищ Солярка? Вы что от диких волков убегали? Что за вид у вас? Вы как будто только с банкета! Вы же советской закалки, не пристало так выглядеть советскому инженеру!

Это был маленький сморщенный старичок со смешным кукольным голосом, огромным лбом и аккуратно причёсанными за уши седыми волосами, отделяющими границы блестящей лысины, похожей на взлетную полосу. Заканчивая фразу, он продолжал, причмокивая двигать челюстью. Тем не менее, он был из тех людей, при появлении которых в помещении все замолкали и поднимались со стульев. В коллективе он насаждал армейские правила поведения, так как сам был бывшим военным, и до сих пор носил на груди какой-то дурацкий значок приколотый к карману пиджака.

– Извините, исправлюсь – подобострастно рапортовал Солянка, и устало посеменил в раздевалку, думая лишь о том, как хорошо было бы выпить горячего чая, съесть яичницу и выспаться. Он как раз успел справить нужду и облачиться в спецовку, когда случилась авария главной помпы насосной станции, и все мельтешащие рядом ремонтники суетились перемазанные солидолом и продуктами перекачки. Из-за избыточного давления, вырвало один из шлангов и рабочих окатило теплой и густой «барсучьей струей». Целый день был посвящён ремонту насосной станции.