Кирилл Иванов - Петля инженера. Солянка

Вновь сменив комбинезон на помятую рубаху, измученный инженер Солянка покидал завод.

– Вот это рубаха! Ты на свадьбу что ль собрался, Гаврилыч? – браво подтрунивали работяги.

Георгий Гаврилович злобно молчал. Ему предстояло пешком пройти до дома. Брать деньги у сослуживцев и снова выслушивать плоские шутки он не желал. Вопреки его убеждениям и симпатии к промышленности, нынешнее положение вещей не устраивало Георгия Гавриловича. Пожилой инженер с огромным опытом работы с разной техникой, был потрепан временем, спущен по карьерной лестнице и не сильно отличался от простого рабочего, перебирающего детали оборудования.

Вернувшись к дому, Георгий Гаврилович остановился у скамейки чтобы поздороваться со старухами, которые вальяжно раскинулись на скамейке, и щелкали семечки, не упуская из вида ни одного прохожего.

– Добрый вечер – сказал Георгий Гаврилович, откашлявшись.

– Здрасте-здрасте… – хитро ответили старухи.

Какое-то странное чувство овладело Георгием Гавриловичем. Войдя в парадную, он прислонился головой к двери и навострил уши.

– Говорят, что Солянка-то миллионэром стал! – начала одна из старух.

– Да, да, говорят совсем стал нелюдим, выходит только по ночам в тайне от соседей. Его и видят только когда он приходит и уходит – подхватила другая старуха.

– А куда ходит? – спросила третья.

– Неизвестно. Кто его знает, куда они миллионэры ходют.

– Рубаха-то, видели? Точно заморский денди.

– Ага, и запах какой-то странный…

– И я заметила, неужто духи какие дорогие?

– Неужто духи могут так вонять?

Завязался нешуточный спор, который прекратила первая старуха.

– Я знаю, чем это пахнет – тихим таинственным тоном произнесла она.

– И чем же? – с неподдельным любопытством вопрошали другие старухи.

– Сексом. Звериным сексом.

– Ты что Михална? Совсем умом тронулась на старости лет?

– Я вам точно говорю: мой кобель, когда гулял, я его из квартиры не выпускала, так у меня от каждого угла так пахло.

Георгий Гаврилович не сумел дослушать разговор, так как двери лифта открылись, и вышедшая из них соседка Зина застала его за странным занятием. Он, словно опытный врач, приложивший ухо к груди больного, пригнувшись стоял у двери парадной и особо сосредоточенно внимал звукам извне.

– Что вы делаете, товарищ Солянка? – возмущенно вскрикнула она, и испуганный инженер отпрянул от железной двери.

– А, ну тебя! – ответил Георгий Гаврилович и побежал по ступенькам вверх.

Войдя в свою комнату, он в беспамятстве упал на кровать и уснул. Он твердо решил, что завтра же возьмет больничный и пойдет к нотариусу за своими деньгами.

Валя, как и всегда, сидел на полу, густо набрасывая на полотно своей картины пестрые краски, хватая их голыми руками. Он уже заканчивал свое творение, когда тихо вошел Николай.

– О, Кэл! Где ты был?

– Привет! Я гулял, нужно было кое над чем поразмыслить. Что ты там нарисовал?

От Николая пахло спиртным и выглядел он слегка потрепанным. Он подошел к картине и начал ее внимательно разглядывать.

Картина получилась интересная. На ней изумительный дикий скакун, ретиво поднявшийся на дыбы, с обнажёнными зубами и разметавшейся гривой, символизирующей его непокорность. За ним простирались далекие степи, залитые солнцем, а могучее тело коня выглядело молодым и поджарым. Конь будто выпрыгивал с картины чтобы вступить в бой с любым, кто осмелится посягнуться на его свободу. Картина была словно живая, чувствовались энергия, страсть, борьба. Взглянув на нее, никто не смог бы остаться равнодушным.

– Чудно! – сказал Николай и улыбнулся другу, но тот был чем-то озабочен.

– Все же, мне кажется, что-то с этой картиной не так. Не уверен, что ее купят. Я вообще не уверен, что мне самому нравится.

Николай лег на кровать и закрыл глаза.

– Тебе правда нравится, Кэл? – недоверчиво спросил Валя.

– Чудно, чудно, дружище. – ответил Николай и громко икнул.

– Я вот сомневаюсь.

– Художник должен быть голодным! – декламировал Николай.

– Но…

– Никаких но; мы с тобой кое-как собираем деньги на коммунальные услуги и чёрствый хлеб. Такие люди просто не могут делать вещи посредственные.

– Но моя картина… в ней как будто чего-то не хватает… не хватает жизни…

Николай вскочил с кровати и покачиваясь подошел к картине.

– Ты не против, если я внесу коррективы? Раз уж картина тебе не по нраву…

– Валяй! – рассмеялся Валя.

– Вот! – сказал Николай, и макнув палец в ванночку с краской ярко-карминового цвета пририсовал коню огромных размеров орган репродукции.

– Теперь достаточно живо? – серьезно спросил он.

– Ладно, плевать, все равно картина мне не нравилась! – засмеялся Валя.

– Вот увидишь, эту картину купят первой. Завтра. Я обещаю.

– Ну, раз ты обещаешь… То есть, ты хочешь сказать, что вот эта картина с сосновым лесом, которую я не могу продать уже полгода, или эта панорама ночного города, останутся в тени нашей новой совместной работы?

– Именно так.

Валя задумался.

– Ты сегодня опять ходил к дяде?

– Нет, но завтра мы непременно увидимся.

На следующий день, Георгий Гаврилович пришел на завод в точно положенное время. Он был спокоен и собран. В его планах было отпроситься с работы после двенадцати, сославшись на недомогание, но как только наступил обеденный час, и довольный инженер приступил к трапезе, склонившись с вилкой над тарелкой с гуляшом, к нему спешно подошел директор производства.

– Солянка! Вас немедленно вызывают на проходную. К вам пришли.

– Это наверно ошибка! – инженер грустно посмотрел на недоеденный гуляш.

– Никакой ошибки. Пришел ваш племянник, в паспорте написано «Николай Солянка», говорит, что ваш родной брат отдал богу душу. Соболезную.

Густые брови Георгия Гавриловича опустились и лицо приняло выражение холодного коварства.

«Что это мелкий подонок хочет? Я же все ему разъяснил» – подумал Георгий Гаврилович.

– Мой брат? Это ужасно! – притворно сказал инженер, пережёвывая гуляш.

– Это для вас неожиданность? – с сомнением спросил директор испытующе взглянув на инженера.

– Конечно! Мой брат был здоровее всех здоровых… – Георгий Гаврилович пытался изобразить удивление и отрицание, не переставая есть. Выходило крайне неубедительно.

– Странно. Ваш племянник сказал, что вы в курсе дела и у него к вам безотлагательный вопрос юридического характера.

– Какого-какого? – переспросил Георгий Гаврилович, пытаясь растянуть время, чтобы успеть справится с блюдом. Ему было наплевать кто его ожидает, но если встреча с внезапно появившимся племянником становилась требованием директора, то выполнять следовало немедленно.