Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

Спрятавшись от ветра в одной из железобетонных коробок, я поджидала Жорика. Пробраться на стройку незамеченным было невозможно: хорошо освещенный фонарями и окнами домов пустырь окружал её со всех сторон. Поэтому я и не считала столь тщательную маскировку смешной. А вот бывший опер явно пренебрег переодеваниями. Надвинув шляпу на глаза, он пытался затеряться в группке подозрительного вида подростков. «Все они в кожаных куртках, все небольшого роста…». Громко смеясь, ругаясь и поминутно сплевывая себе под ноги (и где они столько слюны-то берут?), детки шли напрямую через стройку, явно к магазину и явно не за йогуртами. Жорик в цивильном черном полупальто выглядел на фоне этих однояйцевых близнецов джентльменом. Я быстро набрала номер его мобилки: «Проходи мимо, не останавливайся. Преступник где-то близко, возможно, он наблюдает за тобой. Я буду ждать тебя возле третьего подъезда семидесятого дома.» Я вышла из своего укрытия, демонстративно застегивая пуговицы на пальто. Мало ли зачем старуха могла сворачивать на стройку? Может, у неё неотложная надобность какая была! Я зашла в ближайший подъезд, бережно сложила в кулек шаль и пальто, оставшись в привычной курточке, и, спрятав палку-костыль за мусорный бак, вышла на улицу. Жорик, которому пришлось для конспирации пройтись до магазина и обратно, появился через несколько минут. Я отчитала его в ответ на едкое «Прекрасно выглядишь».

— Договаривались же маскироваться! Вся операция потеряет смысл, если шантажист заметит тебя!

— Да я даже шляпу надел! — горько разочаровал меня в собственных способностях опер, — Ну что он, совсем ненормальный? Приходить за четыре часа до назначенного срока?! Судя по предыдущим действиям, наш шантажист далеко не маразматик.

— Между прочим, синяя сумка уже лежит на месте! Я её сама видела!

— Ну и что?! Не думаю, чтобы нужно было следить за пустой сумкой, её точно никто не возьмёт.

— Вот именно! Ты не думаешь! — отрезала я, — Разве можно так беспечно относиться к такому серьезному мероприятию?

Почему-то мне казалось, что Жорик и сам себе не слишком-то верит.

— Скажи мне честно, ты хоть капельку надеешься на успех нашего плана?

— Ни сколько в нем не сомневаюсь, — не прекращая улыбаться, заявил бывший опер, — Я шантажисту деньги не отдам, обещаю. Нервничать и беспокоиться будем, когда Виктория в сумку купюры положит. А пока всё это детские игры…

— А вдруг он увидит нас заранее, испугается и решит опубликовать снимки.

— Не думаю, — насмешливо поморщился Жорик, — Человеку нужны деньги. Зачем ему лишать себя крючка для ловли Виктории? В случае публикации снимков получить деньги он уже не сможет.

— У него, судя по всему, есть масса другого компромата.

— Нельзя быть скомпрометированной в большей или меньшей степени. Если репутация Виктории подорвется единожды, то до дальнейших угроз шантажиста ей уже не будет никакого дела. Думаю, шантажист прекрасно понимает это. Даже не представляю, на что он рассчитывает. Самое сложное в деле шантажиста — забрать деньги. До этого момента он может рассчитывать, что его не найдут. Но в момент передачи денег, так или иначе, должен будет произойти с ними физический контакт. То есть кто-то из преступников должен будет объявиться лично.

Через десять минут мы уже сидели в гостях у моих родителей. К счастью, дома никого не оказалось, и мне не пришлось доказывать любопытным родственникам, что Жорик — это «вовсе не то, о чем вы подумали». Я была уверена, что бы ни подумали мои родители, это оказалось бы «не то». Потому как предположить, что этот молодой человек является коллегой их дочери по оперативно-розыскной деятельности, не смогло бы даже богатое воображение моей мамочки.

В сотый раз обсуждая детали предстоящей операции, я поражалась собственному спокойствию. Несколько часов, отделяющие меня от начала решающей схватки, почему-то представлялись бесконечными. Я опаивала Жорика вкусным чаем, весело смеялась, беззлобно бранилась и поражалась беспечности опера, который наотрез отказался переодеваться в бомжа.

— Катерина, мы же не в детском саду! — возмущался бывший опер, — Яркий персонаж только привлечет к себе внимание! Я сделаю вид, что иду в магазин и незаметно затеряюсь среди свай.

Дабы действительно не испугать преступника раньше времени, Жорик собирался отправиться на свой наблюдательный пост, как только стемнеет. Я подробно обрисовала ему географию нашей стройки. Было решено, что опер спрячется среди плит на крыше блока, в котором лежала сумка. Отверстие в потолке этого скелета квартиры было как нельзя кстати. Оттуда Жорику будет прекрасно видно всё, происходящее с деньгами. После массы препирательств, Георгий убедил меня, что наблюдать за пустырем, ведущим к стройке, в виде старухи-нищенки, я не имею права.

— Какая нищенка вечером на пустыре? О чем ты говоришь?! Ты будешь самым подозрительным объектом! Мирные граждане тут же вызовут патруль и тебя заберут в милицию!

В результате моя роль стала несколько менее драматичной. Я должна притаиться в темноте и наблюдать за пустырем, ведущим к стройке. Заметив подозрительного прохожего, я немедленно звоню Жорику и предупреждаю его об увиденном. Если прохожий, вместо положенной прогулки к магазину, сворачивал в лабиринт стройки и направлялся к сумке, Георгий тут же сообщал об этом мне. Тогда я должна следить, не прикрывает ли кто шантажиста и, если от Жорика в течение пяти минут не будет звонка, страховать задержание.

— Это как? — решила уточнить я.

— Самое правильное, если вдруг возникнут какие-то проблемы, это поднять шум, дабы морально раздавить задерживаемого. Ори, что ты из милиции, что стройка окружена и всё такое. Если вдруг увидишь, что победа явно не за нами, звони Виктории, пусть приезжает её охрана или сразу сообщай в милицию. В общем, импровизируй. Главное, не вмешивайся, если всё идет по плану, — как-то расслабленно и совсем не по-деловому наставлял меня Георгий.

— А если преступник будет не один? — меня слегка задевала беспечность опера.

— Главное, сообщи об этом мне. Я разберусь.

— Ненавижу, когда ты с такой гордостью сообщаешь, что планируешь применять насилие! — не выдержала я.

— Да я, собственно, не планирую.

Я требовательно склонила голову, подчеркивая, что ожидаю разъяснений.

— Знаешь, — Жорик впервые за последнюю пару часов сделался серьезным, — Преступник, он ведь не всегда виновен. И применять силу против него — последнее дело. Иногда достаточно просто поговорить.

— И это ты говоришь?! — не поверила я.

— Да. И ничего удивительного в этом нет, — спокойно ответил бывший опер, — Скорее удивителен тот образ кровожадного монстра, который ты пытаешься видеть во мне. То есть, я понимаю, конечно: для выгодного фона тебе нужен рядом человек с массой недостатков.