Микки Спиллейн - Обходной контроль

Я посмотрел вниз. Прямо под нами были указатели взлетно-посадочной полосы. Следы от трех колес глубокими бороздами в напитанном влагой грунте уходили вбок от центра полосы и заканчивались там, где стоял «Команчи», глубоко увязнувший в грунте.

Рядом с самолетом лицом вниз, наполовину в луже, лежало тело человека. Мейсон сказал:

— Они выиграли, Тайгер. Этот пилот хорошо знал местность.

— Ты можешь посадить самолет?

— Только не в эту лужу. Лучше, если мы сядем на твердое покрытие.

— Что-нибудь подходящее есть поблизости?

Мейсон покачал головой.

— По карте между этим местом и Лисвиллом только грунтовые дороги.

— Тогда давай подлетим к городу как можно ближе, между этим местом и Лисвиллом десять миль, парень наверняка отыскал себе машину, чтобы добраться туда, у него на это было время, а у нас нет.

— Когда-нибудь приходилось садиться в таких условиях? — спросил меня спокойно Мейсон.

— Всегда что-нибудь делается в первый раз.

— Иногда он оказывается и последним. Для этого случая я как раз хороший компаньон, — проворчал он и чертыхнулся.

Лисвилл представлял собой ряд складов, газовую станцию и несколько домов, расположенных на пересечении дорог. Мы пролетели над всем этим, почти планируя, выискивая открытое место, где можно было бы посадить самолет.

Я увидел, как Мейсон бодро кивнул мне, глаза его заблестели.

— Подтяни потуже ремни.

Я затянул лямки так туго, как только мог, и приготовился к приземлению. Мейсон выбрал место, сбросил газ, и самолет стал стремительно приближаться к зеленому выгону, поверхность которого от скорости напоминала волнистую гладь зеленого озера.

Мейсон прекрасно сделал свое дело, самолет коснулся земли сначала хвостом, потом фюзеляж с глухим скрежетом задел по земле и, наконец, как раненое животное, взревел двигатель, когда лопасти винта ударили по грунту и, загнувшись назад, беспомощно застыли. Скрежеща металлом по земле и камням, раскидывая комья грязи и брызги воды, самолет еще некоторое время скользил, пока не застыл, остановленный небольшим рвом дренажной канавы. Мы тут же выскочили из кабины, бросились от самолета, на случай, если он взорвется, и остановились в пятидесяти ярдах от него. Мейсон, взглянув назад, печально сказал:

— Что мы сделали с этой прекрасной машиной!

— Ничего, Грейди купит другой, — утешил я его.

Над нашей головой прогромыхал гром. Мейсон махнул рукой, и мы направились к Лисвиллу, который находился в полумиле от этого места.

Старик в потертых джинсах и фланелевой рубашке на газовой станции взял у меня бумажку в двадцать долларов, подозрительно посмотрел на нее, после чего засунул в карман. Он медленно двигался и соображал, при этом у него было представление, что первым встречным можно задавать вопросы, не отвечая на их собственные. Мне пришлось упростить наше общение, сказав, что наша машина встала на дороге, и он поверил в это, хотя и был несколько поражен тем обстоятельством, что мы здесь оказались.

— Подумайте сами, — сказал он, — машина проехала мимо некоторое время тому назад. Старенький грузовой пикап, который раньше принадлежал Генри Джордану, проданный, правда, прошлым летом. Его купил недавно появившийся в наших местах парень, живущий на Декстер-роад.

— Недалеко от авиаполя?

Старик сделал удивленное лицо и утвердительно кивнул.

— Да, он самый. Это место используют летчики, когда опыляют поля, нечасто, правда. Так что парень еще держит ферму рядом с летным полем.

— Он когда-нибудь появлялся здесь?

— Никогда не видел этого парня дальше его собственных владений. Все, что нужно, он берет в магазине на Декстер-роад.

Я взглянул на Мейсона, и стало ясно, что он также понял, как все произошло. Я достал сигареты, прикурил и сказал:

— Здесь где-то должна быть рыбная лавка…

Старик прервал меня, махнув рукой.

— Она открыта только летом. Парень, который держит ее, живет в деревянной хижине, как раз позади дома. Вы что, знаете его?

— Нет, но нам хотелось бы поговорить с ним.

— Ну что ж, вы как раз можете сделать это сейчас, он у себя. Запасся продуктами и журналами на целый год, сразу после Дня труда [7] День труда празднуется в США в первый понедельник-сентября. (Прим, ред.) , и живет себе припеваючи, никуда не вылезая.

Я достал фотографию Луи Агронски и показал ее старику.

— Видели раньше этого человека?

Он уклончиво скосил глаза и молча уставился в сторону, пока я не положил еще двадцать долларов ему в ладонь, после чего он стал внимательно разглядывать фото.

— Полно туристов приезжают сюда летом порыбачить.

— Как насчет этого?

Он ближе придвинул фотографию.

— Возможно. Похоже, он бывал здесь. Не так уж многих я помню, но этого я видел, да, точно, видел.

Я почувствовал, что сейчас наступает тот самый момент.

— У него здесь поблизости есть свое место?

Он вернул мне фотографию с дружелюбной улыбкой.

— Послушай, мистер, — тянул он. — Я не могу сказать. Я прожил здесь более тридцати лет, и нет ни одного захудалого фермера в округе, которого бы я не знал.

— Может, кто-то продал свою ферму?

Он удивленно пожал плечами.

— Такого здесь не случалось. В хороший год люди прикупают земли, даже строят новые дома или расширяют старые. Если вы имеете в виду, что ваш приятель переселился сюда, так этого не было. Трое туристов имеют на пляже домики, которые они купили лет пять назад… Они приезжают туда на лето половить рыбу. Но я их не знаю, видел только, когда они делали покупки.

Я убрал фотографию в карман.

— Где эта рыбная лавка?

— Примерно полторы мили вниз по дороге. Не так далеко от пляжа. Вы хотите идти пешком?

— Нет. Я полагаю, у вас есть машина, которую вы можете нам одолжить, за деньги, разумеется. Пятьдесят долларов вас устроит?

— Устроит, — сказал он. — Она стоит за углом, синий форд. — Он взял деньги и, ухмыльнувшись, сказал нам, когда мы уходили: — Скорее возвращайтесь.

Дом с вывеской «Рыба Вакса» был почти невидим за соснами и песчаным бугром, окна были заколочены крест- накрест досками, дверь также прихвачена планкой. Деревянные стены дома никогда не знали краски, и ничто, кроме специфического запаха, не говорило о его назначении. Но для того, кто работал в год всего два месяца, видимо, это был неплохой бизнес. Кучи раковин устриц, которыми была усеяна площадка сбоку от дома, говорили сами за себя.

Хижина стояла позади дома, такая же на вид, только из кирпичной трубы вился дымок и светилось окно.

Я постучал в дверь, немного подождал, потом толкнул ее в нетерпении. В противоположном конце комнаты, развалившись на кровати, лежал полный бородатый человек в грязном нижнем белье и тяжело дышал, находясь в забытье совершенного опьянения. Пестрого окраса кот устроился на его животе, прикрытом газетой. Возле кровати валялись две пустые бутылки и остатки бутерброда, не доеденного котом, который, увидев нас, юркнул под кровать.