Абир Мукерджи - Человек с большим будущим

Женщина мрачно кивнула и исчезла, с силой захлопнув за собой дверь.

– Итак, капитан, – продолжал полковник, – вы, как я понимаю, недавно в Калькутте. Как вам нравится наш прекрасный город?

По-видимому, к встрече он подготовился. Я не исключал, что он уже ознакомился с моим армейским личным делом. Если так, то он знал о моем ранении и демобилизации, а может, даже был в курсе обстоятельств частной жизни. Пожалуй, он мог знать обо мне даже больше, чем помнил я сам.

– Вполне, – ответил я.

– Отлично, отлично… – одобрил он, в очередной раз затягиваясь. – Наверное, у вас еще не было возможности толком осмотреть достопримечательности?

– Я не знал, что здесь есть что осматривать.

Доусон усмехнулся:

– Ну, кому что нравится. Я лично рекомендовал бы вам посетить храм в Дакшинешваре. Это индуистский храм, посвященный богине Кали. Ее называют Разрушительницей, да и выглядит она любопытно. Черна как ночь, глаза налиты кровью, на шее ожерелье из скальпов, а язык вывалился наружу в порыве ярости. Бенгальцы ей поклоняются. Вот и все, что вам необходимо знать о людях, с которыми мы имеем дело. Они приносят ей жертвы. В наши дни – коз и овец, но не всегда они были такими цивилизованными. Есть версия, что город назван в ее честь. Калькутта, город Кали. – Он помолчал, улыбаясь. – Забавно, да? Под внешней современной оболочкой нашего города все еще бьется черное сердце языческой богини разрушения. – Его мысли, казалось, витали где-то далеко. – В общем, – заключил он, возвращаясь к реальности, – думаю, вам понравится.

Мисс Брейтуэйт вернулась с подносом и шумно опустила его на стол, расплескав немного чая из чашек. Доусон взглянул на нее с раздражением. Она ответила ему сердитым взглядом и удалилась.

– Молоко, сахар?

– Нет, спасибо, – ответил я, поднимая чашку с подноса. Там, где она стояла, остался круглый мокрый след.

– Итак, капитан, насколько я понимаю, вам довелось в войну понюхать пороху.

Я кивнул:

– Да, я внес свою лепту. Поступил на службу в пятнадцатом и три года продержался целым и невредимым, а потом немцам улыбнулась удача и они шмальнули мне в голову фугасным снарядом.

Доусон кивнул, словно мой рассказ только подтверждал уже известные ему обстоятельства.

– А вы были на фронте, полковник? – спросил я.

Его лицо помрачнело.

– Нет, капитан. Не имел такой чести. К сожалению, мои обязанности удерживали меня в Индии все это время.

Сделав затяжку, Доусон подался вперед.

– Итак, чем я могу быть вам полезен? – спросил он, наливая себе немного молока из маленького фарфорового кувшинчика и размешивая чай.

– Я по поводу убийства Маколи. Расскажите мне обо всем, что вам удалось найти на месте преступления.

– Конечно, – кивнул он, опуская трубку на стол и делая глоток чая. – Боюсь, рассказывать почти нечего. Много крови, но и только. Как жаль, что собаки добрались до трупа раньше, чем ваши люди. Да, кстати, нам же удалось найти его палец. Его упаковали и отправили в морг специально для вас.

– Могу я получить копию вашего отчета?

– Разумеется, капитан. Я прослежу, чтобы отчет вам выслали.

– Ваши люди до сих пор охраняют место преступления?

– Естественно, и более того: они там останутся до распоряжения губернатора. Не беспокойтесь. Они никому не дадут там хозяйничать.

– Это весьма обнадеживает, – сказал я. – Если вы не возражаете, я хотел бы послать своих людей как следует прочесать переулок. Может быть, им удастся найти что-нибудь, что пока никто не обнаружил.

От добродушной манеры Доусона не осталось и следа.

– Надеюсь, вы не думаете, что мои люди недостаточно компетентны для подобной задачи?

– Вовсе нет. Просто иногда в суматохе можно что-нибудь упустить.

– Мои люди ничего упустить не могут, – отрезал Доусон. – Но ладно, пусть ваши люди свяжутся с Марджори. Она устроит им доступ. Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

– Есть еще одна вещь.

– Да? – небрежно спросил он, берясь за отчет, который читал перед моим приходом.

Я рассказал ему о встрече в доме Амарнатха Дутты и о появлении Беноя Сена в Калькутте. Я надеялся, что если полковник решил, будто я не доверяю ему (что было чистой правдой), то моя откровенность убедит его в обратном.

Услышав имя Сена, полковник никак не выдал своих чувств. Только кивнул, не вынимая трубки изо рта.

– И это не все, – продолжал я. – На Дарджилингский экспресс напали ранним утром в четверг. Сначала сообщалось о попытке ограбления декойтами, но я боюсь, что это могла быть работа террористов, а именно Сена. Я предполагаю, что они искали деньги, чтобы договориться о покупке оружия. Наверное, не нужно объяснять вам, что все это значит.

У Доусона внезапно сделался такой вид, как будто я врезал ему по лицу тяжелой клюшкой для гольфа. Впервые за весь разговор я почувствовал, что сообщил ему что-то, чего он еще не знал. Приятное ощущение.

– Дело гораздо серьезнее, чем я ожидал, – сказал он наконец. – Что вы знаете о Сене, капитан?

– Не очень много, – признался я. – Наше досье на него полнотой не отличается. Я надеялся, что, может, вы предоставите мне доступ к вашему.

Доусон немного подумал.

– К сожалению, это невозможно, но одно я вам скажу: Беной Сен – личность крайне опасная. Полагаю, вы читали о его причастности к индо-германской антибританской деятельности? Но вы не знаете, что ключевым пунктом плана было поднять против нас местные подразделения калькуттского гарнизона. Насколько я помню, тогда это был Четырнадцатый джатский полк. Они размещались здесь, в форте. Если бы восстание удалось, то, скорее всего, они перерезали бы всех белых до единого. Сен уже однажды от нас улизнул. Я не допущу, чтобы это случилось снова.

– То есть мы можем надеяться, что вы поможете нам его выследить?

– Не сомневайтесь, – уверил Доусон. – Мои люди немедленно этим займутся.

– И как только у вас будут новости, вы сообщите мне в ту же минуту?

Доусон сухо улыбнулся.

– Безусловно, если у нас будет возможность. Но не могу обещать, что мы будем сидеть без дела и ждать, пока до вас дойдет весть, тем более если, как вы предполагаете, он замышляет крупную операцию. Этот человек был в бегах четыре года, потому необходимо поймать его, пока он в Калькутте. Иначе мы рискуем упустить его еще на четыре.

– Понимаю, – сказал я, увы, прекрасно осознавая, что получу первую весточку от Доусона, когда Сен будет или убит, или брошен в какую-нибудь военную тюрьму. В любом случае, если подразделение «Эйч» доберется до него раньше нас, вряд ли мне представится шанс его допросить.

Я поблагодарил полковника за потраченное время, допил чай и попрощался.

Я спустился по лестнице и вышел на солнечный свет. Несокрушим стоял в тени огромного баньяна и курил. Заметив меня, он быстро затушил сигарету и щелчком отбросил окурок в траву, потом отдал честь и пошел мне навстречу.