Лана Прозак - Очищение

Он перерезал лезвием скальпеля один наручник, освободив правую руку. Она не шевелилась. Затем он перерезал второй наручник, убрав оковы с её левой руки. Она ждала. Он нагнулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Всегда хотел спросить, как это – чувствовать себя заложником собственного тела и не иметь возможности что-либо сделать. Ты всё ещё кричишь? Твоя душа всё ещё сопротивляется? Теперь моя очередь говорить.

Он присел на корточки, чтобы снять с ног последние пластиковые кандалы.

Щелчок. Доля секунды. Правой рукой Ева дотягивается до лежащих на столе хирургических ножниц. Ещё доля секунды. Он поднимает голову, и она, собрав остатки сил, с размаха вкалывает острие ножниц ему в глаз. Крик. Зверь падает на пол. Нужно бежать. Ева встает с кресла, но затёкшие и опухшие ноги не слушаются. Она падает прямо на него. Он всё ещё кричит и извивается от боли на полиэтиленовом полу. Ева пытается встать, превозмогая слабость и пылающую во всём теле агонию. Рука, локоть, колено, она дотягивается до ножки кушетки. Рывок – и она встаёт. Нужно бежать. Где выход? Она делает шаг, но что-то вонзается в её ногу чуть выше ахиллова сухожилия, причиняя новый виток боли. Это скальпель. Она снова падает. Он настиг её. Секунда – и он уже сидит на ней сверху, сжимая стальными пальцами её шею. Трудно дышать. Она задыхается. Скальпель, он всё ещё торчит из её ноги, надо дотянуться. Ещё чуть-чуть, последнее усилие – и она выдирает лезвие из мяса икроножной мышцы. Удар. Ева вонзает остриё в щёку зверя. Ещё удар. Его кровь алыми брызгами заливает её лицо, кушетку и стены. Ещё удар. Он падает набок, заполняя подвал животным воем. Трудно дышать, она кашляет, но встаёт. Нужно найти выход. Нужно бежать. Тусклый свет лампочки почти не освещает противоположную часть подвала. Ничего не видно. Она поднимает руки и дотягивается до потолка, в темноте стараясь нащупать люк. Внимание Евы привлекает чей-то стон. Она оборачивается и видит Марию, которая изо всех сил связанными руками пытается на что-то указать. Мария указывает на люк. Он в самом конце комнаты. Чтобы выбраться, нужен стул. Ева разворачивается и, волоча за собой окровавленную ногу, возвращается за стулом. Шаг. Ещё шаг. Нельзя сдаваться. Нужно выбраться. Стул уже близко. Одно усилие – и спинка стула в её руках. Осталось преодолеть путь назад, но зверь снова зашевелился. Он также не собирается сдаваться. Мессия стоит на четвереньках и извергает проклятия. Нельзя позволить, чтобы он встал. Прыгая на одной ноге, держа в правой руке стул, а левой облокачиваясь на кушетку, Тайнова вплотную приближается к убийце и, размахнувшись что есть сил, опускает стул на его голову. Он упал, но Ева не останавливается. Она бьёт его стулом до тех пор, пока он не перестаёт выть. Но он всё ещё жив, она чувствовала это. Надо торопиться. Нужно привести помощь для Марии. Безумные дозы адреналина, бурлящие в крови, заставляют Еву двигаться дальше. Она нащупала люк на потолке и, встав на стул, открыла его. В открытом люке царил мрак. Что бы ни находилось наверху, в этом помещении не было ни малейшего отблеска света. Тайнова выпрямилась во весь рост и ухватилась за края. Она попыталась подтянуться, но силы подводили. Должна быть лестница. Ева аккуратно ощупала пол верхнего этажа, и через мгновенье её ожидания оправдались – около самого края лежала небольшая металлическая лестница.

Ева выбралась из одной ловушки, чтобы оказаться в другой. Это был гараж, погружённый во тьму безмолвной ночи. Стараясь привыкнуть к темноте, девушка несколько раз зажмурила глаза, но это не помогло. Она выпрямила правую руку перед собой и сделала шаг. Почти сразу рука наткнулась на металлическую холодную поверхность стоящего посреди комнаты большого предмета. Присмотревшись, Тайнова увидела силуэт машины. Пробираясь сквозь небольшое пространство, оставленное между машиной и полками на стене, Ева умоляла, чтобы ворота гаража не были заперты. Рука соскользнула с кузова машины и нащупала ворота. Тайнова аккуратно толкнула их от себя, но те не поддались. Тогда она нащупала ручку и потянула на себя, но всё было тщетно. Большой амбарный замок убил последнюю надежду на быстрое спасение.

– Нет! – Ева ударила дверь. – Нет! Помогите! Помогите! – Ева снова и снова била насмерть запертые ворота. – Зобов! Зобов, ты же знаешь, что я здесь! Я знаю, что знаешь! Помогите! Пожалуйста, помогите! – она осела на пол, сползая по холодным воротам и не выпуская из рук амбарный замок. Ответом на её мольбы оставалась звенящая в ушах тишина. Ева не слышала ни воя спасительных сирен, ни шума проезжающих мимо машин, ни лая собак. Однородная тишина.

«Надо собраться. Тебе никто не поможет, но ты всё ещё жива, – говорила про себя Тайнова, заставляя себя встать. – Они все были здесь: «Куколка», «Георгин», «Спортсмен», – они все умерли здесь, а ты всё ещё жива и должна бороться. Должна за них отомстить. Вставай и найди ключ. Спустись вниз и найди ключ. Вставай!»

И Ева встала. Глаз постепенно привыкали к темноте, и она наконец могла немного ориентироваться в пространстве. Преодолев обратный путь, Тайнова снова оказалась около люка, но не спешила спускаться. Она аккуратно заглянула внутрь, чтобы оценить обстановку и убедиться, что убийца на месте. Он лежал внизу в той позе, в которой она его оставила. Тайнова осмотрелась: в одном шаге от люка лежал небольшой чемодан, чуть дальше всё так же лежала Мария. Больше в этой части подвала Ева ничего не видела. Она понимала, что ключ зверь держал около себя, значит, он мог быть только в двух местах: либо у него в карманах, либо в том самом чемодане, где он хранил чистую одежду и миорелаксанты.

Ева медленно, стараясь не издавать ни звука, спустилась вниз по металлической лестнице. Не мешкая ни секунды, она открыла чемодан и обыскала карманы лежащих в нём брюк, пиджака и самого чемодана, но ничего похожего на ключ не нашлось. Ева посмотрела на зверя. Нужно сделать это, нужно обыскать его. Она развернулась и прислушалась: он не издавал ни звука, тогда она медленно, почти не дыша, подползла к обездвиженному телу. Глубоко вздохнув, Ева перевернула его на спину. Лицо и пол под ним полностью заливала кровью. Тайнова затаила дыхание и проверила маленький нагрудный карман на рубахе, но ключа в нём не оказалось.

– Этого не может быть. Ключ должен быть здесь. Где? – она посмотрела на освящённую часть подвала и увидела спокойно лежащую на столе белую рубашку. – Последний шанс. Если ключ там, то, когда выйду из больницы, постараюсь напиться, сколько бы алкоголя ни понадобилось.

Ева шла к цели, оставляя после себя кровавый след. Она больше не чувствовала боли, что-то в ней надломилось и теперь ничто не имело значения, кроме ключа.