Лана Прозак - Очищение

Она ехала на встречу к Астову, но задержалась около знакомой католической церкви и не смогла устоять. Ева припарковала машину на обычном месте и теперь стояла и смотрела одним глазом на скромную красоту храма. Зайдя за ограждение, она оказалась на аллее.

– Ева Александровна, я слышал о вашем подвиге!

Тайнова обернулась и увидела отца Брендана.

– Да, сын вашей прихожанки оказался маньяком, но я здесь не за этим. Вы ещё помните тот момент, когда я первый раз вас допрашивала… Разговаривала.

– Да.

– Вы тогда сказали странную фразу.

– Я вижу огонь в твоих глазах. Языки пламени твоего личного ада. И ты будешь гореть в нём, пока не испепелишь себя полностью.

– Этот огонь в моих глаза потух?

Отец Брендан пристально посмотрел на девушку.

– Нет. Дитя пламени, вынужденное вечно пылать. Твой огонь идёт из самого сердца, с тобой что-то произошло, это заметно, но огонь будет гореть всегда. Ты создана, чтобы гореть, создана, чтобы защищать, ты не остановишься и не успокоишься. Так гори! Я слышал о том, что ты выжила в таких условиях, в которых невозможно выжить. Это твоя судьба. Никто и ничто не сможет тебя сжечь, только ты сама вправе испепелить себя. Я это увидел тогда, я это вижу до сих пор.

– Я ожидала услышать другой ответ.

– Прошлое не властно над нами, только настоящее заставляет нас меняться и двигаться в будущее.

Ева не сказала ни слова, только улыбнулась и пошла обратно к машине.

– Ева, – окликнул отец Брендан, – хочу, чтобы вы знали! Я сплю спокойнее, зная, что меня защищаете именно вы.

– Это моя работа.

Она стояла у самого края. Нога почти касалась воды. Когда-то заброшенная церковь отражалась миллионами отблесков в холодной глади канала. Всё пахло забвением и уходящей памятью. Ева стояла и смотрела на воду. В глазах отражались отблески фонарей и искрящаяся рябь.

– Поздравляю, ты раскрыла это дело, нетипичным способом, но главное – результат.

– Не только это дело. Здравствуй, Астов, – она отвела взгляд от блеска умершей церкви и с улыбкой взглянула на него. – Присядем?

– Куда?

– Спускайся, здесь есть лавочка и прекрасный вид на воду. Тут нас никто не услышит.

Астов спустился вниз по бетонным ступенькам моста, ведущим к воде. Тайнова подошла к маленькой лавочке, расположенной у стены, и осторожно опустилась на её край.

– К чему весь это фарс? – Виктор расстегнул пуговицу дорогого пиджака и присел рядом. – Мне было нельзя навещать тебя в больнице, не то чтобы я хотел, но всё же… Теперь эта таинственность и лавочка.

– Я всё вспомнила, Астов.

– Это здорово, наверное. Что ты вспомнила?

– Всё.

Астов молчал. Вокруг двух уставших людей повисла напряжённая тишина. Они оба смотрели друг на друга, боясь словами разрушить тайну лет.

Ева начала первой:

– Спасибо, что сделал это. Как тебе удалось?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь. У тебя, наверное, посттравматический синдром, врачи предупреждали меня.

– Астов, я знаю, кто убил отчима.

– Ох! Ты опять за старое. Так и кто его убил?

– Я.

– Тайнова, он умер от алкогольного отравления, и точка.

– Я – убийца. Я – убийца, Астов, и ты всю жизнь знал об этом и скрывал.

– Не смей так говор…

– Спасибо! – Тайнова положила ладонь на его колено и слегка сжала. – Спасибо за всё, что ты для меня сделал. Я позвала тебя сюда не для того, чтобы ругаться или в чём-то тебя обвинять. Нет. Я пришла сказать спасибо, но… Астов, я хочу до конца освободиться, а это будет невозможно, если не узнаю, как тебе удалось всё скрыть. Почему ты оказался там той ночью?

Мужчина опёрся на спинку и посмотрел на чернеющее небо.

– Я не хотел, чтобы ты вспомнила об этом, видит Бог, не хотел. Я похоронил ту ночь в памяти и не хочу ворошить прошлое, но если тебе действительно станет от этого легче, то я отвечу на все твои вопросы. Только у меня будет одно условие.

– Конечно, всё что угодно.

– Ты расскажешь мне, почему так хотела всё вспомнить. Кого ты винила? Ты думала, его убил я?

– Нет… Да… Не знаю, – она дотронулась до повязки на глазу и отвернулась. – Это глупо, но я думала, что его убил отец.

– Кто? – седые брови Астова поползли вверх, а глаза настолько расширились, что, казалось, ещё чуть-чуть – и они выпрыгнут из своих орбит. – Ева, он погиб.

– Я знаю. Знаю. Это сложно объяснить, но постараюсь. Когда его хоронили, мама не разрешила мне посмотреть на него. Я не видела его там, лежащим в гробу. И в тот момент мой детский разум, пытаясь справиться с болью, выдумал теорию заговора. Я посчитала: если мама не разрешает в последний раз увидеть папу, значит, в том гробу не он, а настоящий папа попросту скрывается, выполняя тайное задание, или, наоборот, прячется от нехороших людей и не может прийти. Когда… – Тайнова глубоко вдохнула, пытаясь найти правильные слова, – когда всё пошло наперекосяк… Я ждала, что вот-вот он придёт и защитит меня и маму от этого алкоголика, но он всё не приходил и не приходил… А потом произошло то, что произошло. Я потеряла память, выросла, стала взрослым человеком, но по не объяснимым причинам моё сознание продолжало цепляться за детскую мечту. Всё, что у меня осталось от той ночи, – это голос и фраза: «Не бойся, я здесь с тобой». Я никак не могла понять, кому он принадлежит, никак не могла вспомнить, и воспалённый разум выдумал, что он принадлежит отцу. Сейчас-то я знаю, что он принадлежит тебе, тебе молодому. Вот такая глупая история.

– Ева, если бы я только знал, то…

– Всё в порядке. Я никому не рассказывала, потому что боялась признаться в этом даже самой себе. Твоя очередь.

Астов встал с лавочки, посмотрел наверх и, убедившись, что рядом нет ни единой души, сел обратно, чтобы раз и навсегда покончить с историей, которая так долго мучила их сердца.

– Мне повезло встретить в жизни одного сильного человека. Когда этот человек погиб, я был твёрдо уверен, что с ним погибла вся правда и сила этого мира. Но всё изменилось в ту ночь. В ту ночь я осознал, что он оставил после себя ещё более сильного человека, чем он сам. Это была ты, и ты ни разу не разочаровала меня. Чем старше ты становилась, тем больше напоминала его, своего отца, каждый раз с упрямством и гордостью смотря на меня зелёными глазами своей матери. Да, твоя мама была ещё та штучка: гордая, упрямая, своевольная. Она никогда не принимала ничьей помощи. Твой отец за это её и полюбил. Он говорил мне, что жизнь с твоей мамой – это вечное сражение, которое ему никогда не надоест, а потом смеялся. Он умирал на моих руках, и его последние слова были о тебе, он просил меня: «Защити мою маленькую девочку. Защити Еву». Он не знал, что ты сама способна себя защитить, хотя это должен был сделать я. Как я оказался там той ночью? Я часто звонил твоей маме, чтобы узнать, как у вас дела, она всегда отвечала мне: «Хорошо». Тогда ещё не было всех этих сотовых телефонов, я звонил на домашний, но в тот вечер не смог дозвониться. Вместо ответа я раз за разом натыкался на короткие гудки в трубке, будто трубку неправильно положили или специально сняли. Уже в тот момент я насторожился, но не поехал, сослался на усталость от сложного дежурства и… лег спать, – мужчина замолчал, достал из внутреннего кармана пиджака маленькую металлическую фляжку, открутил крышку и сделал один большой глоток. – Будешь? – Астов протянул фляжку Тайновой.