Лана Прозак - Очищение

– Молчи, падшая! Ты доказательство. Ты сама пришла ко мне. Ты доказательство того, что я на верном пути. Демоны лукавыми разговорами всегда стараются сбить идущего с верного пути. Ты пришла, чтобы запутать меня, стараясь предотвратить неизбежное. Как червь, чувствующий крючок, ты извиваешься, боясь скорой смерти от праведного очищающего огня спасителя. Такие, как ты, боятся прихода целителя, боятся, что я допишу его имя и уловками, бессмысленными разговорами стараются посадить в моей душе семена сомнения. Но я сильнее тебя, и я всё помню. Я видел тьму вокруг этой девочки, она дитя порока. Я убил отца, не понимающего добродетели очищения его сына. Они сами шли ко мне, словно мотыльки, летящие на исцеляющий свет. Они приходили и просили меня о помощи. Хотели очиститься. Они рассказывали о своих деяниях. Но простыми разговорами грехи не смыть. Скверна уходит через страдания. Я избрал их.

– А как же Олеся? Она доверяла тебе. Она верила тебе. Он, мягкий и чистый, в глаза мне посмотрит и нежной ладонью грехи мои смоет. Она читала тебе свои стихи? В чём она была грешна перед тобой?

– Она хотела искусить меня своей красотой и непорочностью, как она искушала всех до меня. Шлюха в теле девственницы. И я почти сдался, но когда она узнала о моих истинных намерениях, о моей миссии, то попыталась остановить, предать меня, как Иуда предал Христа. Тогда я прозрел. И тьма вырвалась из неё. Но я очистил её душу. Теперь она действительно непорочна и придёт вместе со спасителем по правую руку от него, возглавляя армию очищенных. Тебе не спастись. И тебе меня не остановить, демон в обличье юной девы.

Ева чувствовала на коже обжигающее дыхание зверя. Чувствовала давящую боль на руках и ногах от наручников, ощущала пульсирующие потоки крови, сочившиеся сквозь её рану. Измученное тело сдавалось под натиском страданий, посылая в мозг молящие импульсы о прекращении пытки, просящее о забвении в исцеляющем обмороке. Ева закрыла глаза, но вспышкой света из самой глубины сознания она увидела в своей руке молоток и гвоздь, вспомнила удары, услышала тот голос: «Не бойся, я здесь с тобой», – и рассмеялась. Рассмеялась во весь голос, отпуская страх и отчаяние. Рассмеялась, превозмогая боль, оглушая своим смехом непроницаемые стены склепа.

– Ах-ха-ха-ха-ха, – она никак не могла остановиться. Майкл ослабил хватку, отстранился и с животным оскалом, обуреваемый злостью, растерянно посмотрел на пленницу. – Ах-ха-ха-ха, я кто? Не смеши меня! Демон?! То есть ты… Ха-ха-ха, ты считаешь, что я демон? Может быть, я сам Сатана, выбравшийся из девяти кругов ада, растопив ледяное озеро, чтобы предстать перед тобой и помешать тебе призвать спасителя? Ха-ха-ха. Вот ты меня рассмешил. Не льсти себе. Боюсь тебя разочаровывать, Миша, но я всего лишь человек, по долгу службы вынужденный искать и ловить таких уродов, как ты. Да, Миша, таких дегенератов и садистов, как ты. Я вынуждена не спать ночами и забывать про еду, чтобы мешать таким маньякам, как ты, упивающимся страданиями и чувством власти над другими, убивать людей. Ты кем себя возомнил? Ты уродлив! Нет, уродлива не только твоя внешняя оболочка, но и твоя душа, твой разум. Ха-ха, но в чём-то ты прав. Я не знаю, как, не знаю, почему, но встреча с тобой принесла мне успокоение. Возможно, это и есть очищение, как считаешь? Ты же у нас главный по чистоте!

Зверь подпрыгнул и через мгновение оказался за её спиной. Она услышала звук расстегивающейся молнии, и в ту же секунду он снова возник перед ней, держа в руке пузырёк с неизвестным медикаментом и шприц, но Тайнова продолжала, не в силах сдерживать себя:

– У нас с тобой назрела одна проблема, Майкл. Сегодня из твоего подвала живым выйдет только один из нас, и чтобы схватка была честной, я хочу внести несколько поправок. Согласись, нечестно получается, что я о тебе знаю всё, а ты обо мне ничего. Считаю, будет справедливо уравнять наши шансы, чтобы у тебя появилось больше мотиваций победить и убить меня. Потому как моя мотивация очень велика. Согласен?

Он поставил стеклянный пузырек на стол, между хирургической пилой и зажимом, и аккуратно положил одноразовый шприц на марлевую ткань. Не обращая внимания на вопрос, зверь подошёл к кушетке и аккуратно расстегнул ремни, после чего сковал запястья и ноги лежащей на ней девушки пластиковыми наручниками, взял её на руки и отнёс в слепую зону за спиной Тайновой. Находясь там, он прошептал:

– Прости, Мария, но она настолько падшая и её грехи настолько тяжелы, что я больше не могу выносить этот смрад. Я должен очистить её первой.

– Миша, ты любишь тайны? – не сдавалась Ева.

– Я и так вижу всю твою грязь, говори, – зверь снова подошёл к столу и открыл пузырёк.

– Мне знакомы твои страх и страдания родом из детства, в этом мы с тобой похожи, но пока ты вымаливал помощь извне, я всё исправила сама. Когда мне было семь лет, я убила своего отчима, вогнав в его ухо гвоздь по самую шляпку. Я била, и била, и била, пока не убедилась, что он сдох.

– Ты грешна, но скоро всё изменится.

– Перед началом ответь на последний вопрос. Почему эпоксидная смола?

– Я же сказал, что совершил ошибку. Я знал, что вы никогда не найдёте меня, но решил перестраховаться и направить вас по ложному следу. Такая ошибка. Хотел, чтобы вы занялись Ухтиным, он же работал столяром. И в тот вечер он так удачно позвонил мне и попросил о встрече. Но теперь всё в прошлом. Об этой ошибке знаем только я и ты.

Он погрузил в пузырёк иглу от шприца и набрал небольшое количество медикамента.

– Здесь важна точность в расчётах. Я не хочу, чтобы ты умерла от миорелаксанта, он достаточно токсичный, и если вколоть слишком большую дозу, то ты уйдёшь не очищенной. Столько должно хватить, – он выпустил воздух и слегка пощёлкал по шприцу. – Мы просто обездвижим тебя, Ева, это не больно.

– Давай, но помни: я уже убила одну мразь, теперь пришла твоя очередь.

– Твой страх заставляет тебя сражаться до последнего, но ты уже проиграла. Не бойся, освободись от скверны и прими очищение.

Он вонзил в её кожу иглу и ввёл препарат.

Тайнова замолчала. Она в последний раз посмотрела на стол с инструментами, стараясь запомнить их место расположения, и опустила голову.

Она знала принципы действия этого препарата, знала, на что способен панкуроний, но она также знала и то, о чём не догадывался убийца. Ещё в подростковом возрасте у неё выработалась к медикаменту толерантность, и он не действовал на неё так, как этого ожидал зверь.

Она обмякла в кресле.

Зверь запрокинул её голову, откинул на спинку кресла, и погладил по щеке. Он повернулся спиной и, сделав несколько шагов, наклонился, чтобы поднять недавно выпавший из рук скальпель.

Тайнова не шевелилась. Был только один шанс и ни одного права на ошибку. Сейчас её жизнь, как никогда раньше, близилась к концу, но Ева не была готова прощаться с ней. Ей не хотелось уходить, так и не успев сказать спасибо тем людям, которые этого заслуживали. Которые защищали её от неё самой, пусть она и поняла это так поздно. Она хотела сказать спасибо Астову за то, что он, рискуя своей карьерой, скрыл правду о смерти отчима, сказать спасибо Мане, сидевшей у её кровати в больнице в моменты приступов судорог, сказать спасибо Зобову за то, что просто терпел её. У неё есть ради чего жить, и она должна бороться до конца. Ради Астовых, ради Зобова, ради всех тех невинно загубленных душ и ради всё ещё живой Марии.