Кунио Каминаси - Сделано в Японии

— У нас, Катагири-сан, не частная лавочка, а полиция! — ткнул себя в левый погон Ивахара. — И нам все равно, на какие деньги вы купили свой джип.

— А страховка? — Недоверчивый Катагири все никак не хотел униматься.

— Это действительно ваша проблема, но опять же, поверьте, даже в тех случаях, если крадут застрахованную машину, страховые компании на нас не давят — кишка у них тонка, чтобы на нас давить.

— Значит, правда будете искать? — вяло блеснул своими тусклыми очами пострадавший.

— Значит, правда! — Ивахара поднялся из-за стола, призывая нас покинуть комнату вместе с ним.

В коридоре нас поджидал поднаторевший за сегодня в ремесле официанта Сасаки. Я бы не удивился, если бы в его руках оказались чашечки с лимонным соком, но руки его были пусты и вытянуты по швам по случаю появления в непосредственной близости не очень высокого, но самого что ни на есть своего прямого начальства. Ивахара послал Катагири с Сасаки писать заявление об угоне, а сам повернулся ко мне, взял меня под локоток и повел по направлению к своему отделу:

— Ну что, Минамото-сан, кое — что начинает вырисовываться, да?

— Да, Ивахара-сан. Причем не совсем даже «кое — что», а, кажется, даже уже «что-то».

— Я, знаете ли, Минамото-сан, рационалист по натуре. Лучше недоговорить, чем сказать лишнее.

— Сглазить боитесь?

— Что-то вроде того…

— «Что-то» или «кое — что»?

— Пожалуй, все — таки «что-то», — адекватно отреагировал рациональный и прагматичный Ивахара на мою подначку.

— Значит, Ивахара-сан, я поеду в Саппоро и начну собирать данные по всем угонам за последний год…

— Как это «в Саппоро»? — достаточно искренне удивился Ивахара.

— Да не хочу я вам пока мешать. — Мне пришлось слегка покривить душой, чтобы не вызывать в чересчур чувствительном, как и все начальники среднего звена, Ивахаре излишнее беспокойство своим присутствием. — Машину Катагири ваш дорожный отдел искать будет — чай, не первый угон у них. А вы пока поднимайте информаторов: надо искать документы Ищенко.

— Документы должны быть вместе с вещами…

— С какими вещами?

— С аксессуарами. Вы же слышали, как Катагири все это описал. Не салон, а прямо дискотека на колесах с передвижной лабораторией.

— Вы серьезно полагаете, что машину сначала обчистили, а потом угнали?

— Это один из вариантов.

— Да, но в этом случае у Ищенко должен был быть напарник, у которого остались и его документы, и добыча.

— Значит, надо идти еще раз на «Юрия Кунгурцева» и поработать с командой.

— Думаю, что номер дохлый.

— Да? Почему?

— Если предположить, что у Ищенко был напарником кто-то из его команды, то этот кто-то, или, если вам, Ивахара-сан, приятнее, кое — кто, знал бы о наличии в вещах Ищенко краденого барахла.

— Конечно, знал бы.

— Ну а раз из экипажа на судно ночевать не явился только Ищенко, значит, его напарник должен был бы каким-то образом на его отсутствие среагировать. Надежнее всего в этом случае было бы повыбрасывать все эти автомобильные штучки в иллюминатор — и дело с концом.

— Так ведь жалко с добром расставаться! — Ивахара уже довел меня до двери в отдел, и теперь мы вдвоем стояли перед входом, испытывая одно и то же чувство: серьезный разговор двух серьезных начальников не должен становиться достоянием ушей сотрудников отарского русского отдела. Зачем так, исподволь, подбрасывать подчиненным ценные мысли для разработки версий? Лучше окончательно оформить самые перспективные и плодотворные идеи в разговоре с равным по чину собеседником и затем в виде приказов и директив раздать их дисциплинированным подчиненным.

— Все это маловероятно, Ивахара-сан.

— Вы так думаете?

— Конечно. Если предположить, что Ищенко действовал не один, тогда напарник должен был вернуться на судно, зная о гибели Ищенко. Однако с судна никаких сигналов вы не получали и на пропажу матроса вышли самостоятельно, так ведь? — Я не стал упоминать фамилию исполнительного Сомы как разыскавшего брешь в личном составе «Юрия Кунгурцева», чтобы не тревожить честолюбия Ивахары.

— Так.

— Вот. Теперь документы. Если считать, что их взял соучастник, то непонятно, зачем он это сделал. Рассчитывать на то, что мы не установим личность погибшего, глупо.

— А вы считаете, что русские умные?

— А вы считаете, что такие вот японцы, как этот наш с вами недоделанный Катагири, умный? — Мне стало обидно за моего друга Ганина и за приятелей отца.

— Да уж, Катагири…

— Так вот, Ивахара-сан. Мне представляется все это несколько иначе, и давайте пойдем по всем направлениям, хорошо?

— «Иначе» — это как? По-вашему, около этого несчастного «челленджера» столкнулись интересы мелкого автомобильного воришки и рыбы покрупнее?

— Что-то в этом роде. Может статься так, что мы через денек — другой вообще передадим это дело в дорожный отдел. Там ребята про угонщиков все знают — вот и будут «челленджером» заниматься; А мы с вами передохнем малость. В конце концов, в этом случае русский будет фигурировать как жертва, так что наше дело будет сторона…

— Хорошо, Минамото-сан, — Ивахара наконец взялся за ручку двери, — мы начнем искать документы Ищенко и работать с нашими дорожниками, а вы в Саппоро прикиньте ситуацию с угонами аналогичных машин по всему Хоккайдо и соотнесите их с заходами в наши порты русских рыбаков — главным образом нашего любимого «Юрия Кунгурцева». Все портовые данные я вам через часок подошлю по электронной почте и по факсу хорошо?

— Хорошо, Ивахара-сан. Параллельно не забудьте пройтись по ножу ладно?

— Само собой. Вы когда подъедете?

— Да, думаю, завтра. Мы пока с вами будем часто видеться. Ничего?

— Ничего — ничего, с удовольствием! Всегда рад! Отцу вашему от меня огромные приветы и наилучшие пожелания!

— Обязательно! — Мы раскланялись, и я спустился вниз к своему «сивику».

Вырулив за ворота двора полицейского управления, я на первом же светофоре оказался перед заковыристой дилеммой: повернуть сразу направо, чтобы выезжать из Отару по верхней, идущей от вокзала улице, или же продолжить спускаться прямо, к пору, и там уже поворачивать направо и ехать вдоль моря. Двигаться поверху было быстрее, так как все припортовые магистрали обычно заставлены туристическими автобусами, которых, невзирая ни на какие понедельники со вторниками, с наступлением апреля становится все больше и больше. С другой стороны, проехать еще раз мимо «Юрия Кунгурцева» было бы логичнее с профессиональной точки зрения. К моменту включения нижней лампы светофора, которую у нас все почему-то называют синей, но считают при этом зеленой, стратегически важное решение было принято, и я стал спускаться с крутой горки, ведущей к порту. Упершись в канал, я не стал поворачивать направо, а переехал главную отарскую достопримечательность — постоянно мутную и невразумительную, — доехал до последнего перед портом светофора и только тут включил правую мигалку.