Анжела Марсонс - Мертвая ученица

Она вспомнила, как, поспорив с Брайантом, он ходил по офису в туфлях на высоких каблуках. И выиграл пари.

Сотни воспоминаний пронеслись в голове Ким, пока она смотрела на место, когда-то принадлежавшее Кевину.

Но одно из них никак не отпускало ее. Это было воспоминание о том, как они стояли на парковке перед участком и она ругала его за то, что он нарушил ее приказ не обращаться к общественности через прессу.

Тогда она даже не пыталась скрыть своего разочарования, а он не пытался скрыть, что расстроен и обижен этим ее разочарованием. Инспектор всегда знала, что для него важно ее одобрение. Она знала это тогда и убедилась в этом сейчас, когда совсем недавно проводила его аттестацию.

Зазвонил телефон – Ким вздрогнула, хотя и ожидала этого звонка.

– Машина готова, мэм, – торжественным голосом произнес Джек.

Он не мог увидеть, как она кивнула, кладя трубку.

Детектив встала и протянула руку за костылями, выданными ей в больнице.

Проковыляв по комнате, она остановилась у ближайшего к двери стола и положила в его центр единственный листок бумаги. Это было одобрение на продвижение по службе с ее подписью в конце страницы.

– Да, Кев, – прошептала Ким, – ты был готов…

Не успела Стоун выставить свои костыли из машины, как к ней подбежал полицейский. Она знаком показала ему, что не нуждается в помощи.

Брайант предложил забрать ее из участка, но Ким отказалась. Она не хотела оставаться с ним в машине один на один. Он наверняка заведет разговор, а у нее не было желания говорить с кем-либо.

Ким начала свое путешествие по дорожке, которую так хорошо знала. Все, кого она когда-нибудь любила, находились где-то рядом.

Войдя в часовню, Стоун не стала проходить вперед. Ей с трудом хватило места, чтобы встать. Помещение было битком набито членами семьи, друзьями и коллегами Кевина по работе.

Один ее знакомый констебль встал и предложил ей свое место. Ким отказалась, покачав головой, и оглянулась вокруг.

Священник говорил о Доусоне так, словно они были добрыми друзьями, вспоминая разные случаи из его жизни, услышанные от членов семьи. Слушая его, Ким просто отключилась. Кевина он совсем не знал.

Не знал, насколько противоречивым был этот человек. Каким он мог быть эгоистом сейчас – и каким бескорыстным через мгновение. Ничего не знал о том остром уме покойного, который был очевиден его начальнице. О его инстинктивном желании отделить плохое от хорошего и о том, с какой страстью он этим занимался.

Священник не знал, с какой симпатией Доусон относился к потерпевшим и с какой яростью он отдавался своей работе.

Он ничего не знал о человеке, которого Ким знала так хорошо.

Присутствующие встали, чтобы исполнить псалом, и заслонили гроб от инспектора. Но она и не хотела видеть Доусона, холодного и неподвижного, в гробу. Достаточно было того, что ее последним воспоминанием о нем было его изломанное и покрытое кровью тело, расплющенное при ударе о землю. Его невидящие глаза смотрели в потолок башни. Эту сцену она запомнит на всю жизнь.

Пока люди пели, Ким осмотрелась. У каждого из присутствующих был в сердце свой образ погибшего, все они хранили свои воспоминания о разных периодах его жизни. Его родители, его школьные друзья, его коллеги.

В первом ряду детектив увидела невесту Доусона, которую поддерживали ее родители. Его дочь, Шарлотта, теперь будет расти без его поддержки. Как бы Ким хотелось собрать все воспоминания о сержанте и передать их ей, чтобы однажды девочка поняла, каким человеком был ее отец! Как он превратился из эгоистичного упрямца, встретившегося Стоун несколько лет назад, в мужчину, добивающегося продвижения по службе, чтобы обеспечить своей семье пристойную жизнь.

Ким заметила Вуди, сидевшего рядом с Брайантом и Стейси.

Она видела, как спина констебля время от времени содрогается от неконтролируемых всхлипываний.

И следила за тем, как Брайант обнимает ее за плечи.

Инспектор знала: членам ее команды нужно, чтобы она была там, рядом с ними. Чтобы могла разделить их горе и вместе с ними оплакать ушедшего. Но в том омертвении, которое она сейчас испытывала, было что-то уже испытанное и эмоционально созвучное ее чувствам. Ким это ощущала, понимала, и от этого ей было спокойнее.

Сколько она себя помнила, ее память состояла из множества коробочек. И в каждой из них хранилось нечто, что могло ее ранить, проникнуть в самые глубины сознания и даже разрушить ее сущность.

И вот сейчас в ее сознании и в ее душе появилась еще одна коробочка. Она чувствовала, как та растет, и стояла перед выбором. Она могла пройти вперед, к членам своей команды, и разделить с ними их горе, помочь им осознать потерю друга, почувствовать их боль и поделиться с ними своей. Именно этого от нее ждали.

Ким бросила последний взгляд на фото детектива-сержанта Кевина Доусона, стоявшее возле гроба, прежде чем повернуться и выйти.

Джеффри Пиготт утер платком пот со лба. Платком человека, который спас ему жизнь.

Он все еще не мог вспоминать ту ночь без того, чтобы к горлу не подкатывал ком. Сначала подросток не поверил своим глазам, когда полицейский нашел его под крышей колокольни. Он уже успел убедить себя в том, что умрет, мысленно представив себе, как летит вниз и разбивается о землю.

Но детектив-сержант Доусон дал ему слово – и сдержал его.

Пиготт проплакал два дня подряд, мечтая о том, чтобы сержант взял это слово назад, и умоляя человека, который был так добр к нему, не умирать. А потом он стал думать только о мужестве этого человека и о том, с какой решимостью тот добивался поставленной цели.

Эти воспоминания заставили его спуститься вниз, к родителям. Он сообщил им, что кем бы они его ни считали, сам он не чувствует в себе больших способностей к академическим наукам. И поэтому, сказал им парень, он хочет начать все заново, в местной школе.

И они с этим согласились.

Джеффри знал, что издевательства в новой школе будут теми же и что дети там будут так же придумывать для него оскорбительные прозвища. Но в то же время он знал, что ему хватит сил пройти через все это.

И если детектив-сержант Кевин Доусон смог найти в себе мужество, чтобы изменить свою жизнь и стать тем, кем он стал, то Джеффри, в память о нем, должен будет сделать то же самое.

У него больше не было спортивных кумиров, на которых он равнялся раньше. Джеффри больше не восхищался постоянно меняющимися богатенькими звездами реалити-шоу или поп-звездами на один день. Ему повезло, и в жизни ему встретился настоящий герой.

И именно эта встреча привела его сюда, где должны были произойти первые изменения, после которых он станет тем, кем хочет стать.