Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

Он подумал о старой кожаной сумке, лежащей на антресолях, и надежно спрятанной в ней маске медведя. Эту дрянь сунула ему мамаша на день рождения Кристины, когда в честь её шестилетия устроили костюмированный праздник: все гости ходили в масках животных. Однако штука была важна для него совершенно по другой причине: она придавала ему сил. В ней он мог делать то, чего на самом деле хотел. Той ночью, будучи тринадцатилетним мальчишкой, смотрящий через прорези для глаз на огромный костёр, в котором полыхали останки его родителей и сестры, он понял это раз и навсегда.

И скоро, совсем скоро, он достанет её снова».

Прочитав отрывок, Артём молча отдал Ксюше планшет, и, положив свои руки на колени, медленно проговорил:

– Чайки – весьма моногамные птицы. Найдя себе партнера или партнёршу, они обычно остаются верны им всю свою жизнь. Многие слышали про лебединую верность, но мало кто знает то же самое про чаек – а ведь у них такое выражено не меньше.

Ксюша, поёрзав на диване, застенчиво кивнула, а сама подумала, что все факты, которые нужны ей для дополнения сюжета или уточнения чего-либо, теперь, в отсутствие интернета, приходится выискивать только в энциклопедиях Артёма – хорошо хоть таковые у него затерялись среди многочисленных фолиантов, заполняющих полки. И то на их обнаружение Ксюша потратила немалое время – а потом ещё такое же, чтобы найти хотя бы в одной из них примерное описание чаек, которое она детально совершенно не помнила, не говоря уже про повадки. Вот с цветами было намного проще – в них хотя бы она разбиралась.

– Тебе нравятся цветы? – в тон её мыслям задал вопрос Артём.

Ксюша повернулась к нему и с улыбкой снова кивнула. Сегодня он был одет в клетчатую с синими линиями хлопчатобумажную рубашку с коротким рукавом и серого цвета джинсы. Эти цвета странным образом оттеняли его голубые глаза так, что они казались более насыщенными и глубокими, чем обычно, напоминая Ксюше таинственный, манящий опасностями океан.

– Я даже перечисляла их все по памяти – не заглядывая ни в какие книги, – хитро посмотрела она на него.

– Из неизвестных мне больше всего понравились цветы с розовыми корзинками. Как они называются? И кстати, почему «корзинки»?

– Эхинацея, – терпеливо начала объяснять Ксюша.

– Корзинки – это соцветия.

Внутри у неё всё горело от нетерпения вперемешку с начавшимся появляться раздражением. Ещё на стадии написания этого отрывка Ксюша сгорала от нетерпения услышать мнение Артёма о мыслях маньяка, и о персонаже в целом – главным образом потому, что он (как бы жутко и нереально это ни звучало) был близок к пониманию этого, как никто другой.

Так почему теперь, вместо основной части, Артём, как назло, заостряет внимание на деталях второго плана вроде птиц и цветов? А может, это именно потому, что он не увидел в действиях и размышлениях, маньяка, похожих на его собственные, ничего особенного? Ведь не получит же обычный человек невероятное впечатление, прочитав, как кто-то, к примеру, помог встать упавшему. Или вымысел вообще никогда не производит на него такого воздействия, как, он бы сказал, Настоящие события и своё участие в них? Впрочем, не совсем так – найденное тогда у неё в кармане описание другой жестокой сцены ему всё же понравилось.

– А как тебе… главный фигурирующий здесь герой? – не выдержала Ксения.

Артём, явно думая о чём-то своём, от её вопроса слегка вздрогнул и повернулся к ней.

– Ты имеешь в виду того, кто убил свою семью и начал повторять это с другими? – равнодушно бросил он. – Задумка неплохая. Но, на мой взгляд, в самой ситуации ничего удивительного нет.

– В каком смысле? – удивилась Ксюша.

Артём вздохнул.

– В тексте ты не сказала об этом прямо, но я так понял, что в семье его сильно обидели, и он стал поступать так, как счёл нужным. Я думаю, ты и сама это поняла. Единственное, на что нужно ещё не забудь обратить внимание, когда будешь снова писать про его мысли – у него время от времени должен проскальзывать негатив в отношении собственной семьи. Кто задел его больше – отец? Мать? Младшая сестра? Вот на этом и акцентируй. С твоим пониманием персонажа ты точно справишься с этой задачей.

Ксюша подавила смешок – сейчас её похититель вдруг приобрёл просто поразительное сходство с редактором, занимающейся её рукописями последние пять лет, Маргаритой Ивановной Войтовой. Эта полная женщина пятидесяти трёх лет с выкрашенными в тёмно-рыжий цвет волосами, подстриженными под градуированное каре и в очках с толстой чёрной оправой, в прошлом – заведующая кафедрой лингвистики – и внешне, и по статусу, мало походила на Артёма. Однако фразы вроде «с твоим пониманием персонажа» и чёткие указания на все, на что нужно обратить внимание, исправить и переделать, Маргарита обращала к ней точно так же, причём зачастую не считаясь с её ранимостью к критике. Первое время Ксюше было непросто – помимо замечаний, ей приходилось преодолевать страх и застенчивость, связанные с тем, что её писательский труд – лично созданный ею мир – подвергается хладнокровной «официальной» обработке. Она даже боялась, не сочтут ли её слишком зажатой, странной, а главное – неспособной к конструктивному сотрудничеству, но, как Ксения поняла уже потом, редакторы уже давно привыкли к подобному состоянию «новичков».

Кроме того, к Ксюше пришло запоздалое осознание того, что Артём действительно не увидел в истории данного персонажа ничего необычного.

Неужели она так научилась его понимать? Или она действительно всегда понимала мышление маньяков? Да, она. Ксения Архипкина, в жизни – дико впечатлительная трусиха, а в книгах способная описывать поистине жуткие вещи.

А главное – Артём тоже посчитал это в ней само собой разумеющимся.

– Сестра. Наверное, ты и сам догадывался, – кивнула Ксюша.

– Я думаю, родители больше любили её. Осознание этого преследовало героя всю жизнь, и не уходило даже после расправы над всеми виновными. Поэтому ему приходилось убивать их снова и снова, представляя свою мать, отца и сестру на месте других людей, состоявших в аналогичных ролях.

Артём говорил об этом так естественно, что Ксюша без всяких вопросов к нему понимала, что он и сам испытывает такую же болезненную зацикленность на той истории с его отцом и мачехой. Если совсем уж честно – она надеялась, что обсуждение с ней именно такого персонажа хоть как-то поможет ему. Поэтому Ксения и внесла нужные вставки в образ Романа Лыткина, убийцы семьи Тихоновых. Артём, сам того не зная, помог ей доработать характер и биографию антагониста – а она, благодаря этому, попытается с ним взаимодействовать. И то, что Ксюша понимала таких, как он (или просто хорошо представляла), совершенно не говорило о том, что в реальности она одобряла их действия.