Ричард Осман - Клуб убийств по четвергам

– Любовь, Джон, – говорит Джойс. – Только любовь.

Джон смотрит на всех четверых. Никто не отводит глаз.

– Я сегодня с утра попросила Ибрагима посмотреть одно из старых дел Пенни, – говорит Элизабет. – Ибрагим?

Тот достает из магазинного пакета тонкую папку и отдает ее Элизабет. Она раскрывает папку у себя на коленях.

– Перейдем к правде?

Крис один. Перед ним остатки карри навынос. Майкл ван Гервен, обставив Питера Райта на шесть бросков, досрочно закончил партию дартс. Так что смотреть теперь нечего и не с чем. Крис подумывает пойти в круглосуточное кафе на стоянке, купить чипсов. Просто чтобы снять напряжение.

У него вибрирует телефон. Хоть что-то. Пишет Донна.

«Я бы посмотрела повтор “Славной родословной” с Джейсоном Ричи. Не хочешь?»

Крис смотрит на часы: скоро десять. Почему бы и нет? Еще одно сообщение.

«И надень, пожалуйста, темно-синюю рубашку. Ту, что с пуговицами».

Крис успел привыкнуть к Донне и послушно исполняет приказ. Он, как всегда, одевается не глядя в зеркало, потому что кому охота на такое глядеть. И отвечает:

«Есть, мэм, ради Джейсона Ричи на все готов. Выхожу».

Как видно, свидание Донны большого успеха не имело.

– Она хранит их в чулане, Джон, – говорит Элизабет, показывая бумажную папку. – Не знаю, заглядывал ты туда когда-нибудь? Там все ее старые дела. Их не положено хранить, но ты же знаешь Пенни. Она все копировала на всякий случай.

– На случай, если копии помогут много лет спустя найти убийцу, – добавляет Джойс.

– Одним словом, Джон, когда Карен Плейфейр тебя узнала, это навело меня на мысли, и осталось только проверить кое-что по одному из тех дел.

– Хотите воды, Джон? – спрашивает Джойс.

Джон качает головой. Он не сводит глаз с углубившейся в чтение Элизабет.

– Дело было в Рэе в 1973-м. Пенни, должно быть, только начинала службу. Я не помню Пенни молодой, но ты должен ясно помнить. Может быть, как вчера. Дело девушки по имени Энни Мадли. Помнишь Энни Мадли, Пенни?

Элизабет оборачивается к лежащей подруге. Слышит? Не слышит?

– Зарезана грабителем и истекла кровью на руках у своего парня. Приехал наряд полиции, в том числе Пенни, это есть в деле. Нашли на полу осколки выбитого взломщиком стекла, но ничего похищено не было. Грабитель наткнулся на Энни Мадли, запаниковал, схватил кухонный нож, ударил ее и сбежал. Это согласно официальному отчету, почитай, если хочешь. Дело закрыто. Но Рон первым учуял запашок, и запашок ему совсем не понравился.

– Дело воняет, Джонни, – говорит Рон. – Грабеж среди бела дня в шумном квартале? Когда все дома? Еще можно вломиться в дом в воскресенье утром, когда все в церкви, но днем в воскресенье… так не делается.

Элизабет смотрит на подругу.

– Ты, наверное, тоже так рассуждала, Пенни. Наверняка поняла, что это любовник ударил ее ножом, дождался, пока истечет кровью, и потом уж вызвал полицию.

Она смачивает Пенни пересохшие губы.

– Мы занялись этим делом больше месяца назад, Джон. Клуб убийств по четвергам. Без Пенни, но мы продолжали собираться. Я удивилась, что это дело не попало к нам раньше, что Пенни его не подняла. Мы стали искать, Джон, не ошиблась ли тогда полиция. Я прочитала описание ножевой раны, мне оно показалось подозрительным, и я спросила Джойс. Собственно, я тогда первый раз к вам обратилась, да, Джойс?

– Да, – вспоминает Джойс.

– Я описала ей рану и спросила, сколько жертва должна была умирать, и Джойс сказала, что около сорока пяти минут, а это вовсе не совпадало с рассказом того парня. Он будто бы спугнул взломщика – которого никто не видел, Джон, – бросился обратно в кухню, подхватил Энни и тут же позвонил в полицию. Я еще спросила Джойс, мог ли человек, обученный оказывать первую помощь, ее спасти, и что вы мне ответили, Джойс?

– Я была уверена, что легко спас бы. Вы тоже поняли бы, Джон, при вашей профессии.

– Ну а тот парень был солдат, Джон, списанный по здоровью за несколько лет до того. Он мог бы ее спасти, никаких сомнений. Но следствие в эту сторону даже не смотрело. Я бы рада сказать, что тогда были другие времена, только не сомневаюсь, что он и в наши дни вывернулся бы. Они искали грабителя и не нашли. Бедняжку Энни Мадли похоронили, и мир не перевернулся. Ее парень вскоре исчез из виду, пропал ночью, не заплатив за аренду, и на том дело заканчивается.

– Так вот, мы стали этим заниматься, но тут начались события, – говорит Ибрагим. – Мистер Карран, мистер Вентам, кости на кладбище. Мы отложили старое дело, ведь прямо у нас перед носом произошло настоящее убийство.

– Но все мы понимали, что это еще не конец, да, Джон? – говорит Рон.

Элизабет постукивает пальцем по папке.

– И вот я послала Ибрагима заглянуть в дело, найти ответ на единственный вопрос. Угадаешь какой, Джон?

Джон не сводит с нее глаз. Элизабет смотрит на Пенни.

– Пенни, если ты меня слышишь, ты наверняка угадала вопрос. Питер Мерсер – так звали того парня. Питер Мерсер. Я попросила Ибрагима найти, по какой болезни Питера Мерсера списали из армии. И, Джон, если ты не угадал вопроса, то ответ наверняка угадаешь. Давай, все равно уже поздно.

Джон закрывает лицо руками, с силой проводит ладонями ото лба к подбородку и поднимает голову.

– Полагаю, Элизабет, из-за пулевого ранения нижней части бедра?

– Именно так, Джон.

Элизабет подтягивает свой стул поближе к Пенни, берет ее за руку и тихо говорит, обращаясь только к ней.

– Почти полвека назад Питер Мерсер убил свою девушку и растворился в пространстве. И все решили, что он выкрутился. Но убийство не так просто сходит с рук, да, Пенни? Иногда правосудие поджидает за поворотом, как это случилось с Питером Мерсером, когда ты однажды темной ночью нанесла ему визит. А иногда правосудие ждет полвека и сидит у больничной кровати, держа подругу за руку. Ты слишком много навидалась таких дел, Пенни? Устала на это смотреть. Устала, что никто не хочет слушать?

– Когда она рассказала вам, Джон? – спрашивает Джойс.

Джон плачет.

– Когда заболела?

Джон медленно кивает.

– Она не хотела мне говорить. Ты помнишь, как с ней было, Элизабет? Эти микроинсульты?

– Да, – вспоминает Элизабет. Поначалу все обходилось очень легко. Если не знать, что это, не было причин тревожиться. Но бедняга Джон знал.

– Она всякое говорила. О самом разном. Многое выдумывала и еще вроде бы забывала, в каком она времени, уходила все дальше в прошлое. Думаю, катушка воспоминаний откручивалась, пока не натыкалась на что-то знакомое. Она искала смысл, потому что в мире вокруг смысла не было. Вот и рассказывала мне всякое, иногда из детства, иногда о временах, когда мы только познакомились.

– И о начале службы в полиции? – помогает Элизабет.