Макс Сек - Охотник на ведьм

— Ты даже не представляешь, как много я думала о тебе, Джессика.

— Чего ты хочешь? — Джессика повернулась к окну, и в комнате воцарилась тишина. У Тины явно не было готового ответа. Может быть, она пыталась что-то придумать и не смогла…

— Я хочу, чтобы ты не думала обо мне как о враге, — наконец начала она, вытирая слезящиеся глаза кружевным носовым платком, который достала из сумочки.

Джессика покачала головой. Ей трудно было понять, почему тетя приехала к ней именно сейчас, после стольких лет. Они так давно не виделись, что Джессика не узнала бы голос Тины, если бы не видела ее лица.

— А я и не думаю так. Но я и не думаю о тебе как о друге, Тина. — У Джессики сдавило горло. Ей на удивление трудно было понять, что у Тины на уме.

— Но… — прошептала ее тетя, и Джессика пренебрежительно махнула ладонью в воздухе.

— Мама тебе не доверяла, — Джессика слышала, как ее голос тоже падает до шепота.

Они обе замолкли.

— Твоя мать была больна, — наконец произнесла Тина дрожащим голосом. — Твоя мать была самым красивым и одаренным человеком в мире, но при этом она была очень, очень больна.

Джессика отвернулась и закрыла глаза. Она слышала это раньше, но не могла вспомнить где.

— Что ты имеешь в виду?

На мгновение Тине показалось, что она собирается отступить и воздержаться от высказывания того, что было у нее на уме. Снова закрыть сундук с признаниями, еще на следующие тридцать лет. Но глубокий вздох привел ее в чувство.

— Твоя мать была психически больна. Ей поставили диагноз параноидальная шизофрения в очень юном возрасте, — проговорила Тина. Ее нежная улыбка свидетельствовала об облегчении. Начинать всегда труднее всего. — Но благодаря лекарствам она смогла жить вполне нормальной жизнью и работать актрисой… Можно сказать, что она была необыкновенна в этом ремесле, несмотря на свою болезнь, но, возможно, и благодаря ей. С другой стороны, в такой аристократической шведско-финской семье, как семья фон Хелленсов, о психическом заболевании их дочери в 1970-е годы не говорили публично. Чтобы сохранить это в тайне, Терезу отвезли в частный психотерапевтический центр под руководством Камиллы Адлеркройц.

— Но… — пробормотала Джессика, чувствуя, как тяжесть поднимается от живота к груди.

— Если не считать легкой паранойи и внезапных приступов ярости, Тереза прекрасно справлялась с повседневной жизнью. К ужасу наших родителей, в возрасте двадцати лет она подала заявление и была принята в театральную академию, а через не слишком продолжительное время начала актерскую карьеру, которая, как ты хорошо знаешь, вышла на беспрецедентный по финским меркам уровень. Тереза познакомилась с твоим отцом, который работал сценографом в городском театре Хельсинки. Вскоре после этого родилась ты, а два года спустя — Тоффи. Потом вы переехали в Штаты.

Тина сделала глоток воды из пластиковой кружки. Морщины на ее тощей шее напоминали Джессике индейку.

— Почему ты говоришь мне это сейчас?

— Твой отец не хотел ехать в Штаты. Он чувствовал, что оставаться в Хельсинки было бы самым мудрым решением. Если не по какой-то другой причине, то ради тебя и Тоффи. К тому времени ваши родители унаследовали так много денег, что финансовый успех по ту сторону океана не имел бы никакого значения.

— Мама отправилась в погоню за своими мечтами…

— Это была не главная причина. Твоя мать ушла, потому что боялась остаться.

— Чего же она боялась?

— Камиллу Адлеркройц. — Тина выдержала короткую паузу. Из коридора донесся звон тележки с едой. — Адлеркройц отвергла претензии Терезы, заявив, что она бредит. Это было ее слово против слова сумасшедшей. Можно догадаться, кому все верили: шизофренику или уважаемому психиатру.

— Но… что говорила мама?

Тина долго смотрела на Джессику, хмыкнув, как будто все это слишком невероятно, чтобы быть правдой.

— Эта Адлеркройц практиковала магию в своем подвале. Она заставляла Терезу участвовать в ритуалах, где ее погружали в воду и заставляли… — Тина залилась тихими слезами. Она отвернулась к залитому солнцем окну, вытерла нос и собралась с мыслями.

— Когда твоя мать достигла совершеннолетия, она отказалась посещать сеансы. Но круг Адлеркройц не оставлял ее в покое. Тереза сказала, что люди следили за ней по ночам, что она получала странные телефонные звонки. Что они угрожали сделать что-то ужасное, если она не вернется.

— То, что сказал бы параноик.

— Именно. Не знаю, можно ли винить моих родителей за то, что они никогда не принимали всерьез обвинения Терезы. И именно поэтому она хотела уйти. Насколько это было возможно.

— Она и папе все это рассказала?

— Тереза не хотела, чтобы твой отец узнал правду. Твой отец, без сомнения, со временем узнал неустойчивую сторону твоей матери, но я не думаю, что он имел хоть малейшее представление о том, что же в действительности вызывало внезапные перепады настроения и периодическую потерю перспективы. Так что он остался с ней.

— Ради меня и Тоффи?

— Ну конечно! А еще я уверена, что он любил и Терезу, — сказала Тина, осушив свою кружку с водой. — Весь этот успех… жизнь в свете прожекторов и на красной ковровой дорожке… Я не уверена, что это сделало жизнь твоих родителей тяжелее или легче, но в течение нескольких лет все стало настолько невозможным, что твой отец решил уехать.

Сердце Джессики замерло, и внезапно в горле стало невероятно сухо.

— То утро…

— В ночь перед аварией мне позвонил твой отец из Лос-Анджелеса. Я уже много лет не слышала от них ни слова, так что это было для меня полной неожиданностью. Твоя мать изо всех сил старалась изобразить меня и всю семью фон Хелленсов злодеями, но по мере того, как семейная жизнь становилась все труднее, твой отец постепенно начал понимать, что проблема кроется в другом. Он коротко рассказал мне, что их брак распался некоторое время назад, что он влюбился в кого-то другого и теперь переезжает в Пало-Альто, чтобы быть с этой другой женщиной. Твоя мать как раз готовилась к съемкам нового фильма, и отец надеялся, что сможет взять вас, детей, с собой, но Тереза оказалась категорически против. Как бы там ни было, твой отец позвонил и попросил меня прилететь, поддержать Терезу и помочь детям.

— Ты полетела в Лос-Анджелес?

— Конечно. Тереза была моей сестрой. Но, к сожалению, я прибыла слишком поздно…

— Произошел несчастный случай, — закочила Джессика и посмотрела в окно. Мороз сложил красивую симметричную звезду на оконном стекле.

— Когда это случилось, я все еще была в воздухе… летела над Невадой, если быть точной. — Тина вытерла слезу подушечкой большого пальца. — Я узнала об этом только после того, как прождала два часа на заднем сиденье такси у въезда в Бель-Эйр. В конце концов приехала полиция, объяснила ситуацию и отвезла меня в больницу. Ты не должна была выкарабкаться, Джессика… Я никогда не забуду, какой маленькой ты выглядела, окруженная всеми этими приборами…