Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

— Чем бы ты хотела заняться? Выпить здесь, в баре, или пройтись куда-нибудь и найти приятное место, чтобы заказать бокал вина?

— Мне кажется, здесь довольно мило.

Гостиница была светлая, чистая и не очень большая, и их принимали так, будто они — дорогие гости, а не просто посетители. И она была счастлива просто посидеть внизу и посмотреть на набережную и на местную жизнь. Счастлива.

Она была счастлива.

В баре было еще несколько человек, и в небольшом соседнем помещении работал телевизор.

— Мне это нравится, — сказала Эйлин, взяв бокал вина. — Мне не нравится места, где телевизор маячит прямо у тебя перед глазами, хочешь ты этого или нет. — Она оглянулась и посмотрела в окно. Почти все ушли с пляжа и со скамеек на променаде после захода солнца. Было тихо. Вода отступала.

— Я бы смогла здесь жить.

Даги поднял свой бокал пива, чтобы чокнуться с ней. Но потом опустил его.

— Ты это серьезно?

— Про то, чтобы жить здесь? Да. У моря. Я бы с удовольствием. Это для меня идеально.

— Ну нам ничто не мешает. Через восемнадцать месяцев я стану свободным человеком, а найти работу на полставки я смогу, если что, где угодно. И ты тоже, раз уж на то пошло.

Она сделала глоток вина и попыталась себе это представить.

— Ой, ну я даже не знаю. Это будет серьезная встряска.

— А что плохого во встряске? Они сохраняют тебе молодость.

Но она знала, что к такой идее она будет очень долго и медленно примеряться, так и эдак крутить ее у себя в голове, как монетку в кармане, рассматривать каждый ее аспект, размышлять о возможных проблемах и последствиях. Она не готова была думать обо всем этом сейчас. Вероятно, на это уйдут недели. Но это будут приятные недели. Какое бы решение она в итоге ни приняла, сами размышления будут приятными.

— Я быстро схожу гляну новости, — сказала она.

Это было так волнующе, как будто наступил тот самый, решающий момент; она поняла, что как только Даги предложил ей это, она была готова прыгнуть в омут с головой, здесь и сейчас, сказать — «да, да», и переехать, и жить в таком месте, как это, в доме с видом на море за окном. Это была мечта, но с мечтами надо быть осторожной. Очень осторожной. Их разбилось уже так много в ее жизни, что она не могла не быть осмотрительной теперь.

Ей нужно было успокоиться и отвлечься от всего этого. По крайней мере, пока. Только пока.

Маленькая комната отдыха с телевизором выходила в сад, где росла огромная гортензия, а с веток рябины свисала кормушка для птиц. Такой сад мог бы быть и у них — с кустами и деревьями, которые не требуют особого ухода. Если отсюда будет вид, то лучше уж они будут смотреть на море.

Даги остался в баре. Он взял вечернюю газету и заказал еще один бокал пива. Она нежно посмотрела на него сквозь открытую дверь. Он выглядел так же, как и все остальные. Он был не слишком высокий и не слишком низкий, не слишком толстый и не слишком худой, не совершенно лысый, но и без гривы волос, которая была у него в молодости. Никто не взглянет на него дважды, не запомнит его, никто не будет пялиться на него, никто никогда ей не позавидует, но и не посочувствует, если увидит рядом с ним. Никто не распознает в нем его невероятную доброту и порядочность, и то, что он смог подарить ей новую жизнь.

Новости предваряла заставка, музыка в которой всегда казалась Эйлин агрессивной, зато на ведущей, Кэти Дерхам, был невероятно милый темно-синий костюм с белой окантовкой.

«Добрый вечер».

Даги Милап всегда просматривал местные вечерние газеты очень внимательно, искренне полагая, что ты гораздо больше узнаешь о жизни из них, чем из любых международных медиа. Он был совершенно серьезен, когда говорил о переезде в место типа этого, у самого моря, и после разделов новостей и спорта перешел к странице недвижимости, чтобы понять порядок цен. Они привели его в шок. Все варианты с выходом к морю или хотя бы с минимальным обзором оказались значительно дороже, чем они могли себе позволить, но зато в нескольких милях от променада имелись очень милые маленькие новые дома. Но понравится ли Эйлин вид? Он заметил, как она смотрела на морской берег сначала со скамейки, а потом из окон их номера. Он задумался, сколько еще денег он сможет накопить и есть ли вероятность, что один из мальчиков может заинтересоваться тем, чтобы переехать с ними.

Он взял ручку, которую много лет назад выиграл в конкурсе «Угадай, где мяч», и с тех пор ни разу не менял, и начал выписывать цифры на полях своего экземпляра Газетт . Он полностью в них погрузился, пытаясь перетасовать и подбить суммы так, чтобы они выглядели более многообещающе, когда почувствовал, что Эйлин стоит рядом.

Даги поднял глаза. Она встала в проходе между баром и комнатой с телевизором. Ее лицо выглядело настолько странно и было так сильно искажено выражением, какого он раньше никогда у нее не видел и не мог никак интерпретировать, что на секунду он подумал, не хватил ли ее удар. Она очень побледнела, но на ее щеках горели красные пятна, а рот был крепко сжат.

Он положил ручку.

— Все в порядке, милая?

Но по ее виду было настолько очевидно, что не в порядке, что девушка за баром посмотрела на него и начала спрашивать, не может ли она чего-нибудь сделать.

Эйлин не шевелилась. Ее рот открылся, потом закрылся снова, но она не шевелилась. Даги подошел к ней. Ее глаза округлились от шока. Он чувствовал, как ее трясет. Но потом, в какой-то жуткий, сюрреалистичный момент, она начала смеяться нездоровым, хихикающим, негромким смехом.

В бар вошла другая пара, и теперь они стояли и смотрели на них и уже были не так уверены, хотят ли они присесть.

Взяв ее под обе руки, Даги и девушка из бара отвели Эйлин к столу и усадили.

— Может, мне принести ей бренди? — прошептала девушка.

— Я думаю, лучше стакан воды, — он взял ее руки в свои и стал поглаживать их. Эйлин… — Странное выражение на ее лице не менялось. Это напугало его.

Она нащупала свою сумку, нашла платок, вытерла сначала глаза, потом рот, но совершенно бессознательно, бессмысленно. Она то глядела на него, то отводила глаза, и один или два раза посмотрела в сторону комнаты отдыха с телевизором, будто что-то проверяя.

— Тебе нехорошо? Может, мне позвать врача? Или просто расскажи мне, что случилось? — Он все еще не выпускал ее рук из своих.

Она улыбнулась неуверенной улыбкой. Она попыталась поднять стакан воды, но у нее слишком тряслись руки, так что Даги пришлось удерживать его у ее рта, пока она сделала несколько глотков. Потом она оттолкнула стакан.

— Дело в том, что… Это так глупо, это неправда, я имею в виду, это все не так, это глупо, но меня это страшно напугало. Ну, разумеется, это страшно.

— Что тебя напугало?