Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

— Что бы я сейчас ни сказала, это ничего не изменит, верно?

— Наверное, нет. Мне просто надо было поговорить о нем. А он всегда был таким… закрытым на все замки?

— Он просто такой. Мне он кажется отличным, но все-таки я его сестра. Послушайте, я ни в коем случае не против того, что вы пришли, и понимаю вас, и сочувствую вам.

Диана встала.

— Но вы не будете говорить о своем брате. Это понятно.

— Извините.

— Я хотела почувствовать себя ближе к нему, придя сюда. Он же приходит?

— Что, сюда? Да. Он просто иногда появляется без предупреждения. Но сейчас они завязли с головой в этом деле о пропавшем мальчике, и у него особо нет больше ни на что времени.

— У вас есть его фото?

— А у вас нет?

— Нет.

— Пусть так и остается. Чем меньше напоминаний — тем лучше.

Повисло неловкое молчание. «Господи, — подумала Кэт, — я как будто увещеваю пациента с неврозом».

Когда они подошли к двери, к дому подъехала машина Криса. Сэм и Ханна выскочили с заднего сиденья, а потом замерли как вкопанные.

— Привет. Я Диана.

Они, как мыши, побежали друг за дружкой в дом, застенчиво хихикая.

Она подошла к Крису и протянула руку.

— Я Диана Мэйсон. Но я уже ухожу. А вы Крис?

— Да, это я. Но не уходите из-за…

— Я ухожу не из-за вас, я ухожу сама. Спасибо вам, Кэт. Спасибо вам, у меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. — Она проскользнула в машину, а машина проскользнула по дорожке, а потом она умчалась прочь, не оборачиваясь.

Кэт подошла к Крису и обняла его обеими руками.

— Слушай, как здорово. Я думала, сегодня очередь Перси подвозить детей.

— Так и есть, только сегодня занятия для студентов отменили — обе акушерки слегли с желудочным гриппом. Так что я взял малявок Перси, наших малявок и… А кто это вообще был?

Он прошел в дом, обнимая Кэт за плечи.

— Лондонская дама Сая.

— Стильная. Немолодая.

— Отчаявшаяся.

— Слезы?

Крис потрогал чайник и вылил из него остатки, чтобы заварить свежий.

— Да. Совсем ничего не стеснялась. Она без ума от него, и, поскольку он теперь не в ее распоряжении, все, естественно, стало гораздо хуже.

— Это даже смешно…

— Когда-нибудь я задушу своего брата. Мне уже до чертиков надоело, что он привлекает, а потом отвергает предельно приятных женщин.

— Когда-нибудь ему все вернется сторицей… Когда-нибудь.

— Ты домой насовсем?

— Надеюсь. Дик согласился иногда подменять меня на вечерних операциях, а вызовы сегодня на больнице.

Он пошел посмотреть на своего спящего сына. Из игровой доносились агрессивные звуки заставки американского мультика, который Сэму и Ханне смотреть было запрещено. Направляясь туда, чтобы его выключить, она остановилась.

— Люблю тебя, — сказала она.

Крис улыбнулся.

«Вот оно», — подумала она, окинув взглядом кухню. Вот чего бы она хотела для Саймона. Вот чего хотят почти все люди.

— Так, вы двое. Сколько раз я должна повторять…

Крис Дирбон налил себе кружку чая, уселся вместе с ней на диван, взял газету и тут же заснул. Мефисто спрыгнул с подоконника и устроился у него на животе.

Лунный свет струился через длинное узкое окно и падал на лестницу. В холле он рисовал на полу ромбы.

Она скользила по дому, словно бесплотное маленькое привидение, совершенно беззвучно.

Мэрилин Ангус спала. Она ложилась в кровать раньше девяти и спала, иногда не вставая раньше девяти следующего дня. Люси вставала, одевалась и выходила из дома. Она доходила до школьного автобуса, останавливавшегося за углом. Там всегда были друзья. Теперь друзья присматривали за ней.

Она не включала свет, пока не закрыла дверь на кухню. А потом флуоресцентные лампы замерцали синим.

Она подошла к холодильнику и достала пакет молока.

Ваза с фруктами была пуста, не считая двух орешков и одного маленького, сморщенного и потемневшего яблока. Раньше ваза с фруктами всегда была полна апельсинов, персиков, груш, слив, ананасов, киви и бананов. Раньше.

Она достала новую пачку печенья, открыла ее и села за стол. Холодильник загудел.

То, что произошло дальше, удивило ее. Эта ночь ничем не отличалась от любой другой. Она часто спускалась вниз. Ничего не поменялось. Все выглядело по-прежнему. Но неожиданно она увидела это у себя в голове, ясно, четко и целиком. Ей уже не надо было это обдумывать или как-то разбирать. Оно уже существовало и было полностью сформулировано для нее. Распланировано.

Она поднялась, открыла дверь, ведущую в чулан, а оттуда на улицу. Она отодвинула задвижку. Она гладко заскользила и беззвучно открылась. Замок поддался с легкостью. Она оказалась снаружи.

Было не холодно. Ярко светила луна. Из соседнего дома, через дорогу, она услышала тихие звуки музыки. Где-то за несколько участков залаяла собака.

Здесь. Дорожка. Забор. Почтовый ящик.

А дальше тротуар и дорога.

Здесь. Он был здесь, а потом его здесь уже не было.

Она попыталась представить его себе. Здесь. Не здесь.

Она делала это почти каждую ночь. Единственное, что изменилось, — это то, что случилось в ее голове несколько минут назад.

Машина быстро проехала по дороге. Ее фары ярко осветили почтовый ящик.

Собака снова залаяла.

Она вернулась обратно в дом, и ее голова гудела, и неожиданно все стало для нее предельно ясно. Лунный свет разлился по всему дому, и она поплыла в нем наверх, к себе в комнату.

Саймон Серрэйлер откинулся на стуле, чуть его не опрокинув. Было почти восемь часов.

— Ну все, хватит. Сходим чего-нибудь поедим?

Они с Джимом Чапмэном работали бок о бок весь день, придумывали версии, разбирали вместе все мельчайшие детали. Джим влился моментально — хоть это была и внешняя проверка, но он сразу стал частью команды, сразу начал работать заодно с ними. Старший суперинтендант принципиально старался сохранять беспристрастность, указывал им на то, что стоило бы делать иначе, но при этом не переставал убеждать Серрэйлера и остальных, что он — один из них.

Он сказал:

— Давай выпьем и хорошенько поужинаем. Можешь что-то предложить?

«Сейчас самый подходящий момент», — решил Саймон. Последний раз он был в своем любимом итальянском ресторане с Фреей, именно там он присматривался к ней и думал, что, возможно, нашел не просто нового хорошего сослуживца, но еще и…

— Итальянцы?

— Ну, если они умеют делать приличные спагетти.

— А Паваротти умеет петь? Ну вы что.

Он бы не смог отвести туда любую другую женщину, но он настолько хорошо поладил с прямолинейным йоркширским суперинтендантом, что был вполне готов сходить туда с ним и попытаться прогнать плохие воспоминания — или изгнать демонов, как он думал про себя.