Генрих Боровик - Момент истины

— Ах, это! Машинка с дефектом. Буква «К» западает. Ничего, возьмут власть, купят новую.

— И что все мы должны делать с этим сочинением?— спросил Кларк.

— Объясните,— кивнул Калишер Фараджу.

— Каждый из вас,— сказал Фарадж четко,— по-одиночке войдет в закрытую комнату и опустит бюллетень в этот ящик. Предварительно поставит здесь карандашом минус или плюс. Плюс означает, что он согласен подписать этот текст, минус — отказывается.

— Никаких фамилий, полная тайна,— заметил Калишер.

— Крестики, нолики,— сказал Mopp.— С нами ведут детские игры.

— Очень прошу вас, господа,— голос Калишера звучал просительно,— не отказывайтесь от этой затеи. Пусть она наивна и смешна. Но это распоряжение премьера, а мы все в его власти в конце концов. Кроме того, согласитесь, эго честное испытание. Одно дело все-таки, когда вы все вместе, другое — врозь. Надо каждому предоставить шанс.

— Никто не подпишет, ясно как божий день,— убежденно сказал Кларк.

— Ну и прекрасно! Соберу минусы и помчусь к премьеру.

Фарадж приспособил для голосования кухню. Поставил на стол ящик, рядом положил ручку.

— Готово,— доложил он.

Калишер обратился к Кларку:

— Прошу вас... Кончим это идиотское голосование побыстрей.

Кларк пожал плечами и с листочком в руке вошел в кухню...

В квартире управляющего отелем вместе с ним были Мэри и Игорь.

— Думаешь, кто-нибудь из них поставит... плюс?— спросил Игорь.

— Не знаю,—ответил Астахов, укладывал кларнет в футляр.— Честно говоря, мне безразлично.

Игорь, улыбнувшись, обнял отца:

— Играл на кларнете, чтобы я не слышал, что там делается?

— Ничего подобного! Скорей, чтобы самому не слышать...

— А куда они денутся!— оторвалась Мэри от пасьянса.— Как миленькие подпишут!

— Вы просто злы на весь свет,— бросил Игорь.

— Я просто их знаю, этот народ...

— Лучше не вмешиваться,— сказал Астахов.— Но ведь их заставляют совершить преступление!

— Для тебя это — преступление. А для них, может быть, нет.

— Ну вот и все,— говорил Калишер, открывая ящик и вынимая бюллетени.— При вскрытии, как говорится... все шесть на месте...— Он собрался положить их в карман, но вдруг глаза его оживились. Он улыбнулся:— А ведь дело, может быть, пойдет, господа. Поодиночке вы, слава богу, не столь единодушны, как гуртом.

Он бросил бюллетени на стол, как фокусник карты: на четырех бумажках под текстом телеграммы стояли минусы, на двух — плюсы.

— Не прощаюсь, господа, надеюсь уговорить премьера даровать вам свободу. Уф, жарища!

И Калишер в сопровождении Фараджа и солдат ушел.

Молчащее нарушил Кларк:

— Он лжет... я надеюсь...

— Элементарная провокация!— воскликнул Стэннард.— Подложили заранее. Смешно.

— Очень смешно,— иронически согласилась Катлен.

— Никто из нас не мог...— повторил Стэннард.

— Конечно, никто,— снова согласилась Катлен.

— Что вы все уставились на меня! — вдруг вышел из себя Стэннард.

— Может быть, и смешно.— Mopp подошел к Стэннарду.— Может быть, и провокация. Но я хотел бы познакомиться с мистером Дугласом. Я хотел бы узнать, что он за парень...

— Бросьте, Эдвард,— защищался Стэннард.

— ...для каких газет работает?— продолжал Mopp.— Как попал в нашу группу?..

— Да какое вам дело до Дугласа!— взорвался Стэннард — Моя фамилия Стэннард, и как Стэннард я член нашей группы. А Дуглас не имеет к ней никакого отношения.

— Какой-то Дуглас ездит с вами, ест с вами, пользуется нашей информацией и, может быть, шпионит за нами?

— Ну, хорошо,— сказал Стэннард тихо,— предположим, я поставил крест, хотя я этого не делал, клянусь! Ну, а второй-то кто? Вы? Или вы?! Кто второй?!

У двери в комнату Астахова стоял Игорь, молча наблюдая за происходящим.

— Хватит,— брезгливо бросил Кларк.

— Игорь,—сказала Катлен,— попросите отца, чтобы подавал банановые лепешки, иначе мы тут съедим друг друга.

Директор ЦРУ завтракал у себя в личной комнате, соединенной со служебным кабинетом. Стакан апельсинового сока, яйцо всмятку, поджаренные тосты, кофе. В эти дни он не ночевал дома, спал здесь.

Помощник неслышно вошел в комнату, положил перед ним на стол конверт. Директор поморщился, но ничего не сказал, вскрыл конверт, прочел шифр-телеграмму.

ВНЕ ВСЯКОЙ ОЧЕРЕДИ ЦЕНТР.

ПЕРВОМУ ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ АДРЕСАТА.

ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОМУ УНИЧТОЖЕНИЮ.

КАЛИШЕР ВСТРЕТИЛСЯ ЖУРНАЛИСТАМИ ТОЛЬКО 2 (ПВТ 2) ЧАСА ПОПОЛУДНИ МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ. НИКАКИХ РЕАЛЬНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ. СКЛАДЫВАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОН НЕ ПОНИМАЕТ КРИТИЧНОСТИ СИТУАЦИИ. ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПРОМЕДЛЕНИЕ ПО ЛИНИИ ЖУРНАЛИСТОВ ГРОЗИТ СЕРЬЕЗНЫМИ ОСЛОЖНЕНИЯМИ. ПРОШУ УКАЗАНИЙ = СЕДЬМОЙ.

Директор снова поморщился:

— Старый хрыч! Не может обойтись без театральных эффектов.

Не вынимая туго накрахмаленной салфетки из-за воротника, он прошел в кабинет, вложил лист телеграммы между двумя валиками небольшого металлического ящика, прикрепленного к письменному столу, нажал кнопку. Раздалось короткое шмелиное жужжание, бумага исчезла в ящике, из нижней его части вылилось немного темной жидкости в сосуд толстого стекла.

Директор взглянул на то, что осталось от шифровки Седьмого, и распорядился:

— Без ответа.

Затем вернулся в личную комнату, сел за прерванный завтрак. Помощник остался в кабинете.

— Сообщите л о я л ь н ы м журналистам,— сказал директор, аккуратно срезая ножом верхушку яичной скорлупы,— что по слухам, заслуживающим доверия, их коллеги из группы «Совесть мира»...

Помощник вынул блокнот и карандаш.

— Не записывайте!—сказал директор, не глядя на помощника.

Тот опустил руку с блокнотом.

— Я сказал — уберите бумагу! — только на долю мгновения повысил голос директор, но мгновения было достаточно, чтобы помощник понял, в состоянии какого напряжения находится его шеф. Ом поспешно спрятал блокнот и карандаш.

— Так вот... По слухам, заслуживающим доверия, группа «Совесть мира» вернулась вчера вечером из Баланга в столицу Республики Гранатовых островов, чтобы лететь в Нью-Йорк с докладом, но на аэродроме была арестована агентами центрального правительства республики. Коммунистического правительства. За то, что все шестеро журналистов, как стало известно, собирались на пресс-конференции в Нью-Йорке опровергнуть клевету, будто в восстании на острове Баланг принимают участие американские... нет, лучше, иностранные... офицеры и солдаты... Ясно?

Помощник кивнул.

— После первых же сообщений об этом,— продолжал директор, доедая яйцо всмятку,— возле посольства Республики Гранатовых островов здесь, в Вашингтоне, провести демонстрацию протеста. Погромче. «Свободу шестерым узникам тоталитарного режима Республики Гранатовых островов!» Ну и так далее. Пусть предупредят телевидение. Сообщите во все крупные компании...