Самюэль Давидкин - Выкуп первенцев

— Перейдем сразу к делу, — сказал он. — Линдберг хочет прервать расследование по этому делу с сундуками на неопределенный срок, и я с ним согласен.

Аско ждал чего-то подобного. Он рассеянно разглядывал свой новый костюм, который после нескольких дней расследования совершенно потерял вид. Острый же взгляд Маркканена скользил по столу — комиссар явно обдумывал, что скажет дальше.

— Если бы я был археологом, эти находки привели бы меня в восторг, и, сказать по правде, они действительно интересны, хоть я и не историк. Тем не менее, с нашей точки зрения, оснований для продолжения расследования почти нет. Ну, незаконно выкопали пару ям, и это все. Подозреваемые покинули страну без добычи, а мы между тем потратили на это дело много сил и средств.

— А похищенная крышка одного из сундуков и гравировки, исчезнувшие вместе с ней?

— Она могла потеряться при раскопках или, может быть, пропала когда-то за прошедшие века.

Аско изумленно воззрился на Маркканена, который по-прежнему смотрел в стол, а иногда скользил взглядом по картинам на стенах кабинета.

— Я собственными глазами видел эту крышку, — сказал констебль. — На ней были гравировки. Единственное объяснение пропажи крышки — кто-то хочет спрятать надписи от других.

— Тебе только кажется, что ты ее видел. Но для твоей же пользы лучше несколько ограничить свою фантазию. Я прекрасно помню, что именно ты видел тогда, в первый раз. В условиях плохого освещения ты с края ямы смог увидеть только ее дно, покрытое газетами. В середине они топорщились, но тогда спускаться в раскоп было опасно. А когда вы спустились в раскоп, для начала укрепив его стенки, то нашли сундук без крышки.

Маркканен строго посмотрел на Аско, и тот понял, что комиссар не хочет допустить обвинений в адрес полиции в том, что она оставила ценную находку без охраны. Задним умом нетрудно понять, что было ошибкой бросить раскоп на произвол судьбы, но Аско поступил так, как считал целесообразным в сложившейся ситуации. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то так скоро снова явится к обрушающейся яме и сумеет из нее что-то достать.

Аско было ясно, что тот, кто оторвал крышку и унес ее, действовал с риском для жизни, поскольку мог быть погребенным заживо в раскопе. Это не давало Аско покоя, и он подозревал, что до завершения дела еще далеко. Тем не менее он промолчал, понимая, что не может изменить решения Маркканена и Линдберга. Кроме того, Аско считал, что уже и так достаточно злоупотребил терпением Маркканена, заговорив о Даниэле.

— Ну а с тобой, Аско, поступим так. У тебя еще не использована неделя неоплачиваемого отпуска, и сейчас как раз удачный момент, чтобы ее отгулять. Чем быстрее мы выполним план по экономии бюджета, тем меньше вероятность, что кого-то сократят. Все документы по делу Цельхаузена и прочие материалы, если есть, сдай мне.

Аско собрал все, что было у него в кабинете, и отнес Маркканену. Оставалось еще забрать из дома выписки со счетов госпожи Аскен. Часы показывали начало первого, когда констебль уже шел в сторону Темппелиаукио. Дойдя до Булеварди, он вспомнил о Туве. Аско подумал было позвонить ей, но быстро отбросил эту мысль — он был не уверен, как Тува ответит, и их отношения остались прежними. Тем не менее он зашел в вестибюль здания, где работала Тува, и попросил секретаря передать ей записку. «В 20 часов там же, где в прошлый раз. А.», — значилось на клочке бумаги.

На этот раз Аско вовремя вспомнил о своем пустом холодильнике и по дороге купил еды. Съев свой запоздалый обед, он нашел банковские выписки старой дамы и решил просмотреть их снова. Он не искал чего-то конкретного, но у него было ощущение, что в этих скучных документах оставалось еще что-то, заслуживающее внимания. Перед ним, а вернее сказать, уже позади было дело, которое осталось нераскрытым, и он подозревал, что госпожа Аскен имела к нему какое-то отношение. Увы, загадка пока так и осталась неразгаданной: он ничего не обнаружил, убрал документы в сумку и понес их Маркканену.

В восемь вечера Аско ждал Туву в ресторане на улице Алексантеринкату. Минуты текли одна за другой, но Тува не появлялась. Обычно она не опаздывала. Когда она в конце концов появилась, была уже половина девятого. Аско встал, чтобы помочь ей снять куртку.

— Ты перешла на весеннюю одежду, — начал он разговор.

Щеки у Тувы горели, она выглядела обиженной.

— В теплой куртке я бы упарилась сначала дойти до Тёёлё, а потом вернуться. В прошлый раз мы встречались у тебя дома за ужином, но это, видимо, не считается.

Аско смутился:

— Под прошлым разом я имел в виду тот, когда мы договаривались о встрече…

— Ну тогда я, видимо, должна попросить прощения, что нарушила заведенный порядок и в прошлый раз явилась без договоренности. — Голос у Тувы дрожал.

— Почему ты мне не позвонила, когда поняла, что меня нет дома?

— Я догадалась, что ты тут. И вообще, кто из нас первым перестал звонить?

Аско смотрел на вьющиеся светлые волосы Тувы, которые поблескивали и, кажется, притягивали к себе большую часть света в полутемном зале ресторана. Когда Тува злилась, у нее сильнее проявлялся шведский акцент. Слова были финские, но гласные звуки в них — шведские.

— В любом случае здорово, что ты здесь, — сказал Аско и улыбнулся. — Выпьешь со мной бокал вина?

Тува постепенно успокоилась, и они просидели пару часов, ужиная и разговаривая. Все было по-прежнему, и Аско испытал облегчение, когда пошел провожать Туву домой.

Подавая ей куртку в ресторане, Аско заметил на внутренней стороне воротника две вышитые буквы.

— Понимаю, что значит буква «Т», но что подразумевается под буквой «Г»? — спросил он, когда они проходили мимо памятника Рунебергу, пересекая Эспланаду.

Тува едва заметно улыбнулась и потупила глаза.

— Гвендолен. Я, честно говоря, не знаю, почему мне дали такое второе имя [11] В Финляндии детям дается несколько имен, чаще всего два. . Видимо, когда я родилась, родители читали какие-то английские книги.

Они продолжили идти по Касармикату. Аско подумал, как же он любит мрак весенних и осенних вечеров, темные улицы с маленькими фонарями, уютные окна ресторанов и строгие арочные дверные проемы в центре города. Сумрак оберегал их уединение посреди города. Скоро опять будет лето с его всепроникающим светом, поэтому нужно наслаждаться этими вечерами.

— Хочешь посмотреть, как я живу? — спросила Тува нерешительно, когда они уже стояли перед подъездом.

Он кивнул и поднялся вслед за ней на третий этаж в маленькую уютную квартиру. На первый взгляд обстановка производила впечатление сумбурной и эклектичной, но Аско нашел, что все тут гораздо более гармонично, чем ему показалось вначале. Редкая старинная мебель была из разных гарнитуров, но все как-то сочеталось друг с другом.