Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— При условии, что вы не будете вмешиваться, — бросил Барнаби и дал знать, что Кристофер может быть свободен.

— Вы считаете, это хорошая идея, шеф? — спросил Трой, когда за свидетелем закрылась дверь.

— Думаю, да. Чем спокойнее она будет и чем подробнее обо всем расскажет, тем быстрее мы сможем перейти к допросу следующего свидетеля.

— Должен, однако, сказать вам кое-что относительно этого парня: он красит волосы. — Трогательным желанием отличиться Трой напоминал верного песика, который приносит хозяину необычной формы косточку. Барнаби уже и сам заметил крашеные волосы и потому промолчал. — А он явно не из тех, для кого важны имидж и мода. Тогда, спрашивается, зачем он их красит?

Дочка Гэмлина, похоже, ждала за дверью, она и Кристофер тут же вошли. Она все еще плакала и, видно, еще не пришла в себя после случившегося. Барнаби, вообще говоря, не любил допрашивать убитых горем свидетелей, но в этом, несомненно, были свои преимущества: как правило, они забывали об осторожности. Сейчас это подтвердилось полностью. Не успев присесть, девушка разразилась потоком слов, из которого явствовало, что она во всем винит себя.

— …это я виновата, я одна… он явился сюда из-за меня… а его теперь не стало… не стало самого доброго, самого замечательного человека на всем белом свете… Он всех нас любил… Он еще столько добра мог дать миру… вам не понять, чего мы все лишились… Это подло! Причинить такую боль. Не нужно мне было приезжать сюда! — Она продолжала изливать душу, и все это время Уэйнрайт держал ее за руку, а Барнаби пытался разобраться, к кому относятся многочисленные местоимения третьего лица. Наконец девушка немного успокоилась и вытерла глаза краем сари, которое уже было все в мокрых пятнах от слез.

— Так вы считаете, что это случилось из-за вас, мисс Гэмлин?

— Конечно. Если бы не я, отец никогда бы сюда не явился.

— Думаете, это он повинен в смерти мистера Крейги?

— Я знаю, что это он. — Девушка вскочила на ноги. — Знаю! Никто другой не мог. За что? Мы все боготворили Учителя. Для нас он был центром мироздания.

— Выходит, ваша уверенность основана лишь на эмоциях.

— Нет, не только. Умирая, Учитель прямо указал на моего отца. Ошибки быть не могло.

— Но в тот момент, кажется, вокруг мисс Каттл собралось несколько человек. Он мог указывать на любого из стоявших.

— Нет, он указал на моего отца.

— Что скажете по поводу ножа? — Барнаби пододвинул к ней орудие убийства.

Она взглянула на него с содроганием.

— Да, он лежал на полке в кухне. А отец туда заходил. И это тоже моя вина. Я оставила его одного, когда понесла наверх поднос. Тогда он и взял нож. Он, видимо, все спланировал заранее.

— А мотив?

— Ха-ха! Мотив, говорите?! Да у него мотив всегда один — деньги. Сегодня мне исполняется двадцать один, и я смогу распоряжаться полумиллионом фунтов!

Кристофер ахнул:

— Почему ты мне не сказала?

— Мистер Уэйнрайт! — Барнаби предупреждающе поднял руку. — Прошу вас, продолжайте, — сказал он девушке.

— Мне они не нужны. С ними одна морока.

«Господи! — воскликнул про себя Трой. — Чертовы богачи, чтоб их… Деньги для них одна морока! Это ж надо!»

— И я решила их отдать.

«Можете больше не искать кому, дамочка, отдайте их мне!»

— Я хотела отдать их в коммуну. Учитель считал, что это неумно, предложил мне обсудить это с родителями. Кроме того, он хотел, чтобы они и я нашли путь к примирению. — У нее снова вырвался сухой смешок. — Он был так наивен… Он не понимал, как чудовищны бывают люди.

— Скажите, мисс Гэмлин…

— Не нужно так ко мне обращаться! Я не имею к ним отношения!

— Ваши родители успели увидеться с господином Крейги?

— Отец. Они говорили минут тридцать. Это было часов в семь. Мать приехала позднее.

— Вам известно, чем закончилась их беседа?

— Знаю только, что позднее они намеревались поговорить еще. Не думаю, что Учитель сумел как-то на него повлиять. Во время ужина отец был злой как черт.

— Как он отреагировал на ваше решение относительно денег?

— Я ему ничего не сказала. Я предоставила это Учителю.

— Вы считаете, что ваш отец стоял непосредственно за стулом мистера Крейги?

— Да. Теперь вы понимаете, отчего я так уверена… Ему и всего-то нужно было чуть наклониться и…

— Не все так просто, как вам представляется, мисс. К примеру, вы сами только что сказали, будто отец не знал о вашем решении передать деньги общине до разговора с Крейги, так?

— Так.

— Разговор состоялся в семь.

— Да.

— Тогда зачем ему в пять часов понадобился нож?

— Ах да.

«Интересно, как она вывернется», — подумал Трой и занял позицию за спиной Барнаби, чтобы лучше видеть ее лицо. Он любил следить за тем, как ведут себя застигнутые врасплох свидетели.

— Понимаете, причиной его поступка могли быть не только деньги. Я успела рассказать ему, как я счастлива здесь.

— Как это могло кого-то задеть?

— Вы его не знаете. Он ужасно ревнив. Он не допускает мысли, что я могу найти счастье с кем-то или где-то без его на то соизволения. Когда я ушла из дома, он преследовал меня, стоял в подворотнях, шпионил за мной. — Она протянула руку к пакету с перчаткой. — Он надевал ее?

— Мы полагаем, что эта перчатка была на руке, державшей нож.

— Перчатка с левой руки. А он левша. Какие еще доказательства вам нужны? А состояние Мэй сыграло ему на руку: никто на него не смотрел.

— Сложность в том, мисс Гэмлин, — устроившись на краешке стола, Трой со злорадством назвал ее ненавистным ей именем, — что все это как раз работает против вашей теории о преднамеренном убийстве. Раз он никогда не бывал здесь раньше, то откуда ему было знать, что произойдет с Мэй?

— Вы намерены позволить ему выкрутиться? — воскликнула она и посмотрела на Троя с отвращением, будто нисколько не сомневалась, что он берет взятки. — Ну ясно, как это я сразу не догадалась. Деньги решают всё.

Трой был вне себя от ярости. Может, он и не святой, но взяток не брал и никогда в жизни не возьмет!

— Слушайте, вы, не смейте меня оскорблять, а не то…

— Достаточно, Трой. — Слова были произнесены совсем тихо, но, встретившись с взглядом инспектора, Трой тут же соскользнул со стола и отвернулся.

Барнаби понял, что явная необъективность данного свидетеля делает дальнейший допрос бессмысленным. Отсутствие у нее фактических доказательств приведет к тому, что она начнет выдумывать. Он отпустил обоих, после чего напустился на своего оруженосца.

— Что вы себе позволяете, Трой? Как можно было так реагировать на слова молоденькой девушки?

— Гм. Ну да, хотя…

— Хотя что?

— Ничего, сэр.

Барнаби сверился со своим списком и послал молодого констебля за мистером Гибсом. Прямой как струна Трой уставился на старенький ксерокс. Его украшал желтый стикер, отрицательное отношение к атомной энергии на нем было выражено лаконичной и вежливой надписью: «Нет уж, спасибо». Мягкий тон упрека Барнаби никак не умалял, по мнению Троя, его обидной неуместности. Его одернули в присутствии младшего чина, у которого еще молоко на губах не обсохло, мало того — на глазах у двух гражданских лиц! Со стороны Барнаби это было непростительно. Сокрушительно равнодушный к чувствам других, Трой был раним до крайности и при малейшем намеке на критику в свой адрес вставал на дыбы, как дикий мустанг.