Кэролайн Грэм - Смерть под маской

Эндрю потянулся за фотографией, но Барнаби сказал:

— Мне потребуется сделать с нее копию, мистер Картер.

Эндрю нерешительно произнес:

— Но она у меня единственная.

— Не беспокойтесь, вам ее вернут перед уходом. — Барнаби вручил снимок Трою, и сержант вышел.

— Когда вы видели дядю в последний раз?

— Довольно давно. Мы были очень привязаны друг к другу, но после того, как я ушел из дома, виделись редко. Мы поссорились, когда мне было восемнадцать. Я увлекся замужней женщиной значительно старше себя. Это стало причиной единственной серьезной размолвки между мной и дядей. Он говорил, что я веду себя аморально. Он во многом был очень старомоден. Его недовольство и разочарование заставили меня почувствовать себя виноватым, я к этому не привык и ушел из дома. Наша размолвка продолжалась недолго, да и моя любовная связь тоже, но после этого я постоянно уже с ним не жил. Честно говоря, я не любил долго засиживаться на одном месте или заниматься одним и тем же делом. Я все время переезжал с места на место и работал, где придется. Иногда уезжал из страны. В Италии и Франции собирал виноград, в Альпах работал на лыжном курорте, в Испании даже в цирке успел поработать, и не кем-то там, а укротителем львов, правда, это были несчастные, беззубые создания. А потом еще в цирке в Блэкпуле. Отправился в Штаты, но не смог получить разрешение на работу. Некоторое время удавалось избегать встречи с иммиграционными службами, но потом пришлось все-таки уехать. В общем, биография у меня увлекательная, красочная. Или довольно грустная, — это зависит от возраста и степени терпимости того, кого она заинтересует.

— Но вы все это время поддерживали связь с дядей?

— Конечно. И всегда виделся с ним в промежутках между своими эскападами. Он меня немножко подкармливал. И никогда ни в чем не упрекал, хотя наверняка его очень расстраивало то, что из меня так ничего путного и не получилось.

Последнюю фразу Эндрю произнес совсем тихо, так что Барнаби пришлось напрячься, чтобы ее услышать. Однако выражение лица Эндрю говорило само за себя. Глаза горели гневом и горечью, челюсти были крепко сжаты, чтобы губы не так заметно подергивались. Вошел Трой, держа в руке фотографию и новую чашку с кофе, но Барнаби быстро сделал ему знак повременить.

— Итак, когда ваш дядя переселился в Поместье?

Картер сосредоточился и долго молчал. Казалось, он собирается с духом, чтобы перейти к самой тяжкой части своего повествования, к основной причине своего горестного состояния.

— Он сообщил мне о своем намерении присоединиться к общине, когда я был еще в Штатах, — начал Эндрю. — Признаюсь, это меня не очень удивило. Он никогда не был женат. Ребенком я был даже рад этому, потому что в этом случае он принадлежит мне одному. К тому же он всегда был… ну, склонен к уединению, что ли. В течение дня бывали моменты, когда он просил его не беспокоить. Теперь я понимаю, что, вероятно, он медитировал. Все его книги касались либо религии, либо философии. «Бхагават-Гита» [48] «Бхагават-Гита» — памятник древнеиндийской религиозно-философской мысли на санскрите. , Тагор [49] Тагор Рабиндранат (1861–1941) — индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. , Паскаль [50] Паскаль Блез (1623–1662) — французский математик, механик, физик, литератор и философ. . Я помню их с детских лет… Они и сейчас в его комнате, там, в Поместье. Я глазам не поверил, когда их там увидел.

Он снова умолк, на этот раз приложив ко рту костяшки пальцев, видимо, чтобы не разрыдаться. Когда он убрал их, его губы были совсем белыми. Трой осторожно пододвинул к нему фотографию.

— Я вернулся в Англию лишь через полтора года. Снял каморку в районе Эрлс-Корта и написал ему. Дал свой адрес и сообщил, что приеду обязательно на весь уикенд, как только подыщу себе какую-нибудь работу. И буквально через пару дней получаю вот это письмо.

Он снова взял в руки конверт, вынул листок линованной писчей бумаги и передал его Барнаби. Тот быстро пробежал глазами текст:

«Энди, произошло нечто ужасное. Позвоню тебе завтра в восемь вечера (в четверг) с деревенского телефона (отсюда звонить небезопасно). Будь дома обязательно.

С любовью, Джим».

Последнее предложение было подчеркнуто.

— Вечером он так и не позвонил. В пятницу я прождал до ланча, потом набрал номер Поместья. Когда мне сказали, что он умер, я не мог в это поверить. Он был для меня единственной семьей, которую я помнил, и вдруг его не стало. Я пошел и напился. Можете мне не верить, но только во второй половине следующего дня до меня вдруг дошло, что его письмо и его смерть могут быть как-то связаны между собой.

— Вы что же, предполагаете, что его убили, чтобы заставить замолчать?

— Ну да.

— А вы не драматизируете, мистер Картер? В конце концов, слова про «нечто ужасное» могли относиться к чему угодно. К его здоровью, например.

— Ему еще не было и шестидесяти. И со здоровьем до той поры у него было все в порядке. Мне сказали, это был несчастный случай. Трагический несчастный случай, видите ли! — Эндрю словно выплюнул последнюю фразу. — Я выяснил, когда дознание, пришел туда и просидел на галерее до самого конца. Вот тогда-то я и понял, что мои подозрения абсолютно справедливы.

Кофе у Барнаби давно остыл, и даже Трой забылся настолько, что коричневатая жидкость, плескавшаяся в его зажатой в руках чашке, грозила пролиться на пол.

— До той поры, хотя я был безмерно расстроен и подозревал, что дело нечисто, мне не на что было опереться в своих подозрениях. Но когда я услышал отчет медика, я понял, что не ошибаюсь. Врач утверждал, что Джим был пьян, что от него несло виски и пятна алкоголя были на лацканах его пиджака. Это абсолютная чепуха. В своем первом письме из Поместья дядя сообщал, что врач прописал ему таблетки от кишечной инфекции, но предупредил, что при этом следует на время отказаться от алкоголя, потому что последствия могут быть неприятными и даже опасными. Он мог и не предупреждать, потому что дядя спиртного в рот не брал.

После недолгого молчания Барнаби спросил:

— То есть вы считаете, что некто, зная об этом, вынудил его выпить, и это убило вашего дядю?

— Нет, пожалуй, не совсем так. Скорее всего, его убили, а после влили в горло алкоголь, чтобы все выглядело, будто он упал, будучи пьяным.

— Это сделать не так просто, как может показаться, мистер Картер. Глотательная функция, как и все функции тела, перестает работать после смерти. Труп, простите за прямоту, нельзя заставить глотать.

— Но это должно было быть выяснено в ходе дознания. Я на это как раз и рассчитывал! — Картер еле сдерживался и почти кричал. — Я думал, именно для этого и существует процедура посмертного вскрытия!