Александр Рыбин - Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Курсант Витренко совершил серьезный проступок — забыл… побрить ноги. За это его предложили списать прямо в море. На радость акулам.

Ребята в новом амплуа руководителей королевства Датского сыпали остротами, которые, будь жив классик драматургии, он бы обязательно оценил. А курсант Гаврилов, отъявленный нарушитель, посмел держать руки в карманах! Строгий «педсовет» решил, что за такой проступок его нужно протащить под килем (способ наказания в эпоху парусного флота) или как минимум отрубить ему руки.

— Килевание, он должен пройти килевание, а не психологические тестики! — неистовствовали кровожадные члены «педсовета».

Персонажи получились характерные и довольно похожие на своих прототипов. Зрителям, шутки очень понравились, правда, после этих сценок подшучивали уже над «актерами»:

— Ну, все, допрыгались, дошутились вы, господа курсанты. Завтра, ну в лучшем случае, послезавтра, все отчислят!

— Не отчислят, — уже вполне серьезно защитил смелых артистов капитан парусника Синицын, поддержав ребят веским словом, и энергично махнул при этом рукой. И сделал этот жест именно так, как его только, что изобразили в одной из сценок. Что вызвало бурную реакцию и гомерический хохот среди податливых на смех зрителей.

Что особенно интересно; в 1607 году на корабле «Красный дракон» следовавший из Англии в Индию, матросы развлекали себя тем, что тоже ставили «Гамлета». Так, что, к великому сожалению, мы не первые, кто в море пробует себя в искусстве. Но зато мы можем смело объявить о некой преемственности поколений моряков.

И. Сечин, обозреватель НИО МГУ им. адмирала Г. И. Невельского, с борта ПУС «Надежда»

Парусник не спешит, осторожничает. Идет на моторе. Крутая волна и свежий ветер. Лоцман, молодой, улыбчивый вьетнамец, с золотыми зубами, почти во весь рот, знает свое дело. Все песчаные банки, камни и другие неровности дна он знает на зубок. «Надежда» тоже это все узнала, то и дело, цепляясь брюхом, за илистое дно. Мелководье. Уже давным-давно море не синее и не голубое, а коричневое. Залив Бакбо, напоминает больше болото, то тут, то там, пучки зеленой травы, ветки, а то и стволы деревьев попадаются на пути. Дельта реки Хонгха и реки Киньмон, довольно непрезентабельна, вьетнамский трудолюбивый народ превратил их берега в грузовой порт, который тянется на многие километры. Народ высыпал на палубу, отвык ший нос, несмотря, что парусник идет по рабочей и не очень чистой речке, улавливает незнакомые, пьянящие запахи тропических цветов. Божественное благоухание доносит ветер, с невысоких гор, покрытых тропическими лесами. На подходе уже был Хайфон — предпоследний порт, куда должна была зайти «Надежда», преодолев почти три тысячи миль, после того как она покинула гостеприимную гавань Сингапура. В Хай фоне намечались представительские встречи с местным морским университетом и трехдневный отдых экипажа. Побывавшие до этого не раз в Хайфоне, ребята из экипажа советовали всем попробовать личи, дуриана, морских гадов. Но предупреждали, все, что на тебя смотрит и ты хочешь это попробовать, с дуру пробовать не надо, можешь очутиться в больнице, а то и на том свете. Есть надо только в больших и серьезных ресторанах, а не на базаре, или на улице, в частных заведениях, где запросто можешь, что-то подхватить нехорошее.

Купить же здесь было особенно нечего, это был не туристический маршрут. Моряки, которые волею случая оказались здесь, в основном приобретали, матерям, женам и любимым, в качестве подарка, нитки жемчуга и дешевые изделия из серебра.

Местные собаки, удивленные появлением белых людей на улочках Хайфона, довольно бурно реагировали, облаивая со всех сторон вальяжных морячков с парусника.

Илья хотел, было прошвырнуться по городу, но через пару часов бесцельного болтания, решил вернуться. Его мучила совесть. Маша готовилась к экзаменам, да еще была на дежурстве.

Так и проторчал в некотором отдалении, от нее. Она грозила ему кулачком, когда он невзначай попадался к ней на глаза: — Что ты, мол, тут бродишь, дискредитируешь меня.

Нет, любовь это трудное испытание, решил Илья. Окончательно обидевшись, ушел в каюту и завалился спать. Давно он уже так крепко не спал. Во снах они гуляли вместе с Машей по Ростову. Он выступал в роли гида. Но дорога, почему упорно приводила его к кафе, где был убит Арсен.

11 августа.

Южно-Китайское море. Залив Бакбо. Вода в заливе, будто кто глину намешал. Появились комар, коих не было до сих пор. Докторша в обязательном порядке предлагает всем выпить таблетку от малярии. Схожу к ней в носовую рубку в амбулаторию, в гости, заодно таблетку проглочу.

Из записной книжки.

Конец августа. Сплошной «андестенд»

Третий курс — это уже практически все выкованные и вылепленные мужики, настоящие мореманы. Для них нет свободной минутки, потому что каждую они используют по назначению: что-то учат, повторяют, оттачивают мас терство. Не все, конечно, есть и лоботрясы. Их немного, но тут особый случай, и они тоже поднапряглись. Особенно сейчас, в связи с посещением Хайфонского морского университета, все как-то подналегли на разговорный английский. Тут большая заслуга преподавателей, которые вдалбливают своим подопечным, что представительские задачи в недалеком будущем в первую очередь нужны им и только им. Настоящим покорителям морей и океанов придется не раз и не два, а может быть, тысячу раз заходить в порты Китая, Вьетнама, Лаоса, Сингапура и других приморских стран, где очень тяжко без разговорного «аглицкого». Всё это они отлично понимают, потому с таким остервенением и зубрят, даже самые махровые лентяи. Наблюдаю и радуюсь. Во, молодцы!

Написал эту писульку… Надеюсь, это понравится Ширшовой. Тут я представил лицо Татьяны Владимировны: «Илья, ты дискредитируешь звание журналиста». А что делать, Татьяна Владимировна, это вам там, в кабинете на Большой Садовой, легко и комфортно, а я тут такого наворотил, что и сам не разберусь… Мама! Хочу домой!

Тем же вечером. Вернее, уже ночь

Оказывается, сегодня понедельник. Осталось меньше двух недель до порта Владивостока. Давали на завтрак вареную картошку и какие-то ошметки селедки в ужасной уксусной подливке, сдобренной черным перцем. На корабле второй случай заболевания ветрянкой. Скорее всего, не будем заходить в южнокорейский Пусан. Вода из крана идет рыжая. В общем, как-то это всё грустно.

Все еще август…

Идем в Южно-Китайском море. С утра пасмурно, ближе к трем часам пополудни пошел дождик. Есть надежда, что мы все-таки зайдем в Пусан. Когда встречаюсь со старпомом, отвожу глаза. Он-то не ведает, что я его записал в главные преступники…