Татьяна Алюшина - Актриса на главную роль [litres]

Класс! Вот просто класс, и все!

– Тихон Анатольевич, – наклонилась поближе к Грановскому Глафира, – в каком театре в Москве служила Земцова?

Отчего-то худрук замялся на пару секунд, удивив этой заминкой Глашу, – может, запамятовал и вспоминал, бог знает, – но все же ответил:

– В Губернском.

Глаша мысленно прогнала в памяти все, что видела, запомнила и отметила из постановок этого театра.

– Странно, – удивилась она, – я не припомню ее в их спектаклях. Я бы не забыла такой яркой, мощной актрисы.

– Она недолго служила, – поспешно пояснил Грановский. – Где-то около года и была занята всего в одном спектакле на роли второго плана. Снималась в это же время в сериале. Но потом у Лены случилась трагедия. Впрочем, это не важно, – скомкал объяснение Тихон Анатольевич.

– А почему вы ее в штат не взяли? – продолжала расспрашивать Глафира. – Она очень хороша. Очень. Уж с Катей той же даже сравнивать невозможно, да и других актрис посильней будет. Фактурная, острохарактерная, драматическая. А внешность такая, что хоть куда ставь, везде сыграет. Даже странно, что она не востребована вами до сих пор.

– Я ж тебе говорил, – с досадой сказал Грановский, – девочке срочно требовалось трудоустроиться, а штат у меня и так раздут. Вот я и взял ее с перспективой, чтобы, как только освободится вакансия актрисы, перевести в труппу.

– И давно она костюмером работает? – все выспрашивала Глафира.

– Почти два года, – ответил Грановский, и Глаша поняла, что он откровенно удержался на этот раз, чтобы не сказать что-нибудь грубое.

– Ну да, – легко согласилась Глафира. – Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.

Она настолько была увлечена игрой актеров, происходившей в них очевидной переменой, новыми тонами, появившимися в звучании пьесы, что задержала коллектив дольше, объявив перерыв почти на час позже обычного.

– Ну? – повернувшись к ней, потребовал восторженных отзывов о своей протеже Грановский, поглядывая задорным, довольным взглядом.

– Да, Земцова – это находка. Согласна.

– Вот и прекрасно, – порадовался Тихон Анатольевич, – тогда утверждаем ее на героиню.

– Давайте не будем торопиться, – предложила Глафира.

– Почему? – обескураженно смотрел на нее Грановский. – Ты же сама видишь, что Елена прекрасно вошла в роль. Пару дней репетиций, и она идеально сыграется с партнерами. Спектакль готов, как никогда, Земцова привнесла в него новые мощные краски. Так в чем дело, Глафира?

– Не знаю, – твердо отрезала Глаша и, заметив мелькнувшее недоумение на его лице, смягчила свою резкость: – Давайте будем считать, что я перестраховываюсь и осторожничаю, не торопясь радоваться.

– Ладно, – согласился Грановский. – Может, ты и права, чего только уж не случилось на этой постановке. Радоваться и ликовать начнем, когда премьера состоится.

Сидя на диване в своем кабинете, потягивая кофе и жуя какую-то «правильную» булку из пророщенных зерен с чудесной закваской, которую принесла ей Верочка из соседней с театром хлебной лавки здорового питания, Глафира прокручивала в голове нынешнюю репетицию, прислушиваясь к внутреннему голосу.

Что-то не давало ей покоя. Вот не давало, и все тут! Какая-то неуловимая мыслишка, неясное ощущение, как внезапно выскочившее из памяти слово, которое непременно надо вспомнить, и вот же оно, вот, прямо на языке вертится, а как ни тужься мысленно – нет, и все, не вспомнить, хоть ты что делай! И ведь мучает, требует произнести, ан нет, не вспомнить, пока не пошлешь к лешей бабушке и слово это дурацкое, и себя, на нем зациклившуюся. Вот тогда и оно выскочит, когда будет уже не нужно.

Вот нечто сродни такому ощущению не давало Глафире покоя. Что-то она сегодня упустила. Что-то важное. Еще хотела актерам сказать, да вот как с тем самым позабытым словом – не ухватила.

Она откинулась на спинку дивана, стараясь расслабиться и позволяя мыслям свободно течь в любом направлении, может, хоть так вспомнит.

Потом выпрямилась, достала смартфон, поискала в записной книжке нужный номер и позвонила своему бывшему одногруппнику, служившему ныне в Губернском областном театре города Москвы.

Лешка отозвался с преувеличенной радостью и юморком, поговорили немного о делах друг друга, обменялись новостями про общих знакомых, и только после этого Глаша попросила его узнать про Лену Земцову в отделе кадров и у актеров, которые много лет работали в театре. Ей хотелось услышать отзывы о профессионализме девушки, о ее работе, сама еще не осознавая до конца, зачем это нужно.

Глаша испытывала потребность как можно лучше чувствовать человека, с которым она пересекалась и взаимодействовала, тем более если вместе работала, для четкого понимания, как выстраивать отношения, что можно ожидать от него, чтобы добиться необходимого результата в работе.

Ладно. Перерыв окончен, пойдем насладимся процессом.

И настолько она вновь погрузилась в творческий процесс постановки, что и не заметила, как опять задержала артистов на час больше обычного. Впрочем, господа артисты не роптали и негодования своего никак не выказывали – все сегодня находились на подъеме, бурлили энергией и энтузиазмом. Да, в этот раз получилось по-настоящему классно.

И чувствовали эту особую атмосферу абсолютно все.

Глафира объявила репетицию оконченной, поблагодарив актеров за прекрасную работу, подозвала Земцову, выказала той отдельную благодарность, похвалила, не показывая, впрочем, излишней восторженности, и, попрощавшись со всеми, в великолепном настроении направилась к себе в кабинет выпить заслуженную чашечку кофе.

Тут ее и застал звонок Алексея, пересказавшего все, что ему удалось узнать в театре, про актрису Земцову. Глафира выслушала, уточнила пару моментов, поблагодарила от души и пригласила на премьеру, пообещав выслать контрамарки на его имя.

И призадумалась. И напряженно думала, выпив целых две чашки кофе вместо одной ритуальной вечерней. А потом нашла другой номер и позвонила еще одному знакомому, попросив того о большом одолжении. Об очень большом одолжении.

Посидела еще немного, наслаждаясь тишиной, одиночеством и состоянием приятной усталости, которое наступает у человека после того, как ему удалось хорошо и добротно сделать свое дело.

Решительно поднялась и поехала домой.

С полдня зарядил сильный дождь, от которого пес Мишка, занимавший последние дни все внимание детей, прятался в своем новом, прямо-таки королевском домике, даже отдаленно не напоминавшем собачью конуру.

И так удачно совпало, что именно сегодня утром Роман Матвеевич с Кирой Палной объявили запланированную к вечеру баню, которую и натопили до жару, а к приезду Глафиры уж и напарились всем семейством, только Трофим не парился, а помогал с ребятней, решив дождаться Глаши.