Алексей Биргер - Ведьмин круг

Высик проснулся, открыл глаза и некоторое время лежал без движения. Никогда ему не снилось таких снов. Этот сон был вообще не из его жизни и не из его опыта, и непонятно, откуда он взялся, из каких искаженных реалий сложился. А в ушах продолжало отдаваться пульсацией разбудораженной крови: «Сундук Коломбины... Сундук Коломбины...» И было страшно от этого неуемного шепотка.

Потом шепоток улегся, и Высик окончательно пришел в себя. Да, многое произошло с ним за последние сутки, в том числе задевшего душу. Неудивительно, что снится всякая дрянь. Сон этот - из единичных. Не из тех, которые способны возвращаться. Значит, надо поскорее забыть его и больше не вспоминать.

С улицы донесся какой-то шум. Высик повернул голову, и дежурный, уловив его движение, оглянулся.

- Что такое? - спросил Высик.

- Подводы с мертвыми приехали... Народ осматривает, дивится.

- Угу... - Высик коротко кивнул, присел, помотал головой и, прогнав остатки наваждения, вышел на улицу.

Мертвых привезли на трех подводах. Мария сидела на од­ной из них, с лицом мертвым и угасшим, и Высику подумалось, что так она стала еще красивее.

Он остановился перед ней, и она, подняв голову, поглядела на него отсутствующим взглядом.

- Поехали, - сказал он.

- Куда?

- Узнаешь. - Он помог ей спуститься с подводы и повел к машине.

- Тебе подмога нужна? - спросил опер, стоявший на крыльце.

- Сам справлюсь, - ответил Высик. - В крайнем случае, мои ребятки не промах.

Опер коротко кивнул. Высик подсадил Марию в «газик», сел сам и бросил шоферу:

- Вперед.

Ехали они в молчании. Высик попросил остановить маши­ну сразу за железнодорожным переездом, на развилке, где одна дорога вела к центру местечка, а другая за Угольную Линию, к дому Косовановой.

- Поезжай к нашим, - велел он шоферу. - Пусть поспешат к дому старухи. Я буду там ждать.

Забрав с собой Марию, он мерным шагом зашагал по дороге.

Когда они оказались метрах в двадцати от дома, он сказал ей:

- Подожди здесь. Я быстро.

Она осталась стоять на месте, выполняя это его распоряже­ние, как и прочие: безвольно и отрешенно. Высик спокойно по­шел к дому, на ходу вынимая пистолет. Он наклонил голову, что­бы пройти под бельевой веревкой, на которой висели простыни, родные сестры той, которая стала для него главной уликой. Про­стыня внезапно взметнулась на ветру и облепила голову Высика. Чертыхаясь, он стал отбиваться от нее самым нелепым и беспо­мощным образом. Одна мысль пришла Высику на ум: если Аж­гибис знает, что раскрыт, то лучшего момента покончить с ним, Высиком, ему не представится... Интересно, как размещены ос­тальные участки засады? И нет ли среди них таких, кто?.. В кон­це концов, Высик благополучно избавился от простыни. Он по­дошел к тихому дому и поднялся на крыльцо.

Когда Высик отворял дверь, внутри дома послышалось ше­веление. На него уставился заспанный оперативник, дремавший в сенях.

- А, это вы?.. - сказал он. - Мы к рассвету так и подумали, что теперь могут только свои прийти, снимать засаду. Ну, и при­корнули маленько...

- Сколько вас?

- Трое, не считая начальника. Четвертого в райцентр отпра­вили, узнать, не пора ли нам сниматься и будет ли смена.

- Очень хорошо. Где Ажгибис?

- Там, в задней комнатке.

Высик, не говоря больше ни слова, направился в указанном направлении. Ажгибис, видимо, тоже задремал, потому что по­глядел на Высика несколько осоловело, словно только что под­няв голову от стола, за которым сидел.

- Что, можно уходить? - спросил он.

- А ты ведь знал, что Берестова убьют, - сухо проговорил Высик.

Ажгибис поглядел на пистолет в руке Высика и все понял. Он приподнялся из-за стола, схватился за свой пистолет... Высику толь­ко этого и нужно было. Ажгибиса он уложил одним выстрелом.

Вбежавшим в комнату оперативникам Высик сообщил, мед­ленно и четко:

- Ажгибис был пособником бандитов. Когда я сказал ему, что нам все известно и предложил сдаться, он попробовал ока­зать сопротивление. Если бы я его не застрелил, он бы застрел лил меня... - И добавил устало и грустно: - А если бы бандиты ночью пожаловали, он бы вас всех подставил.

После этих слов он молча повернулся и вышел из дома.

Мария стояла не шевелясь, пока Высик шел к ней, а когда он оказался рядом, сказала:

- Я слышала выстрел.

- Да, - кивнул Высик. - Я, можно считать, тебя отмыл.

Мария вопрошающе поглядела на него.

- Ажгибиса нет, - пояснил он. - Мы устранили для опера неприятную проблему. Я, так сказать, вошел в его положение... Ты при этом присутствовала - значит, и тебе зачтется.

- Так вот что ты имел в виду, когда говорил, мол, «мы ему окажем одну услугу, о которой он будет помнить...» - задумчи­во протянула она.

- Верно...

Теперь Мария смотрела на него, не мигая, - может, это про­должалось несколько секунд, а может, целую вечность, Высик не мог сказать. Время при этом исчезло. Потом она вдруг расхохоталась. Расхохоталась так, что Высик испугался, не схо­дит ли она с ума.

- Ты... что? - озадаченно спросил он.

- Ну и видик был у тебя в этой простыне! - Она мотала голо­вой, пытаясь унять душивший ее смех. - Прямо слепой щенок!..

Высик тоже засмеялся, мысленно благословляя теперь иди­отскую ситуацию с простыней, в которую попал. То, что силь­ный и безжалостный человек может оказаться смешным, заста­вило Марию взглянуть на него другими глазами - увидеть его таким, каким он хотел ей показаться.

Илья и другие подчиненные Высика застали их еще смеющимися.

- Все в порядке! - Высик помахал рукой. - Это, наверное, нервное. Ажгибиса, предателя, пришлось пристрелить. Навер­но, опер будет не очень доволен: он хотел лично его допросить. Но, мне думается, все к лучшему... Это Ажгибис навел бандит­скую засаду на Берестова, - как бы мимоходом сообщил он.

Илья подумал - и понял.

- А вас гость ждет. Из далеких краев. Поразился, когда узнал, в какой денек подгадал навестить.

- Что за гость? - осведомился Высик.

- Да тот работник угрозыска из Архангельска.

- Никаноров?

- Он самый.

Глава 11

- Значит, запоздал я малость, - развел руками Никаноров. - А сколько землю носом рыл, думал вас удивить!

Высик устроил его в райцентре, на квартирке одного из сотрудников, отбывшего на несколько дней в командиров­ку по служебной надобности. Сам он тоже весь день про­торчал в райцентре, документально закругляя вместе с опе­ром расследованное дело. Плюнькиной Высик предоставил свою комнатенку в одном из ветхих барачных строений ра­бочего поселка. Комнатенка была еще ничего - в тупичковом аппендиксе длинного коридора, и соседская жизнь не очень докучала постояльцу. Впрочем, Высик почти не бы­вал в своей комнатушке, предпочитая дневать и ночевать в служебном «кабинете» с уже налаженным бытом - по-ар­мейски скудным и упорядоченным. В подсобке при «каби­нете» имелась керосинка, шкафчик с минимумом продук­тов - хлеб, крупы, лук, растительное масло. Колбаску и прочие скоропортящиеся прибытки, перепадавшие к столу, Высик зимой держал «за решеткой», между оконными рамами, а летом в погребе, рядом с камерой предваритель­ного заключения. Были в подсобке и рукомойничек с по­лочкой, на которой разместились бритва, кисточка, мыло и прочие причиндалы, и стенной шкафчик, куда вполне вме­щалось самое необходимое: смена чистого белья и пара ру­башек. Свет в подсобку проникал из узкого оконца, справа от рукомойника, и Высик любил задумчиво созерцать оско­лочек тихой улицы, неспешно бреясь и стряхивая плотные клочья пены с бритвенного лезвия.