Майкл Коннелли - Поэт, или Охота на призрака

Бэкус посмотрел на меня так, будто я собирался доказать ему, что Ковбой Мальборо только что мне подмигнул.

– Послушай, Джек, ты сегодня весь день совершаешь какие-то непонятные звонки. Сначала мне, потом в Куантико. В конце концов я подумал, что, возможно, врачи вчера что-то проморгали? Может быть, нам с тобой стоит съездить в…

– Я понимаю твои чувства, Боб. Больше того, ты имеешь полное право думать то, что сейчас думаешь, особенно после вопросов, которые я задавал тебе и Хэзелтону. Просто я не хотел ни о чем говорить, пока не буду полностью уверен в своих выводах. Теперь этот момент наступил, и я могу все объяснить. Собственно говоря, мы с тобой чуть не разминулись – я как раз собирался идти тебя разыскивать.

– Тогда сядь и объясни. Что ты имел в виду, когда заявил, что в мой курятник пробралась лиса?

– Я хотел сказать вот что: есть ты и твои люди, и ваша работа – выслеживать и ловить преступников, которых вы называете серийными убийцами. И все это время один из таких убийц был среди вас.

Бэкус с шумом выдохнул воздух и затряс головой.

– Садись, Боб, сядь и послушай. Если ты решишь, что я спятил, можешь потом отправить меня в больницу, но сперва позволь все рассказать. В конце концов ты, быть может, со мной согласишься.

Бэкус настороженно опустился на краешек кровати, и я принялся излагать ему свою теорию, для начала заострив внимание Боба на предпринятых мною шагах, включая сделанные сегодня телефонные звонки. На одно это ушло примерно полчаса, но Бэкус пока не перебивал. Но лишь только я приступил к самому главному – к интерпретации собранных мною фактов, – как он остановил меня вопросом, который я предвидел и на который заранее приготовил ответ.

– Ты кое о чем забыл, Джек, – пророкотал Бэкус. – Перед смертью Глэдден признался, что убил твоего брата – ты же сам говорил мне об этом, а потом еще раз подтвердил сей факт в своих показаниях. Я так понял, что он вроде как даже узнал тебя. Что же ты теперь, отказываешься от своих слов?

– Нет, просто Глэдден ошибся. И я тоже ошибся. Я не называл ему имени Шона, и он наверняка решил, что речь идет о ком-то из детей, которых он прикончил. Понимаешь? Вот почему он сказал, будто убил моего брата, поскольку хотел спасти его. Я не сомневаюсь, что, расправляясь с малолетками, которых он растлевал, Глэдден верил, что спасает их от такой же судьбы, какая постигла его самого после расставания с Белтраном. Он искренне так считал, и поэтому его слова относятся не к копам, а только к детям. Мне кажется, что относительно убийств полицейских он вообще был не в курсе.

Что касается того, что он якобы узнал меня, то это довольно просто объяснить. Меня же показали по телевидению, помнишь? Наверняка Глэдден видел эту передачу, а значит, мог вспомнить и мое лицо.

Бэкус смотрел в пол, а я внимательно наблюдал за ним, пытаясь прочесть его мысли. Заключив, что Боб, похоже, вовсе не считает мой вариант развития событий невероятным, я приободрился. Судя по всему, моя логика начала на него действовать.

– О’кей, – сказал он. – Допустим. А как ты объяснишь то, что произошло в отеле в Финиксе? К чему все это?

– Мы подошли слишком близко к истине. Рейчел знала это, и ей необходимо было либо сбить нас со следа, либо в крайнем случае сделать так, чтобы, когда мы схватим Глэддена, все улики указывали на него. Ведь, хотя каждый полицейский в стране желал ему скорой и страшной смерти, она не могла рассчитывать на то, что при аресте Глэддена обязательно убьют.

И тогда она сделала три вещи. Во-первых, воспользовалась своим компьютером, чтобы послать факс – от имени Ворона – в Куантико, на номер коммутатора, причем, владея всей информацией, Рейчел составила текст так, чтобы он однозначно указывал на связь между Глэдденом и убийствами копов. А теперь припомни наше совещание, которое ты созвал по поводу этого факса. Разве не она сказала, будто эта бумага связывает все преступления воедино?

Бэкус кивнул, но промолчал.

– Во-вторых, – продолжал я, – Рейчел решила, что если она откроет часть информации Уоррену, то история, которую я до поры до времени обязался держать в тайне, станет широко известна, ибо все средства массовой информации тут же бросятся тиражировать новость. Ее расчет был прост: когда Глэдден услышит, что его обвиняют не только в преступлениях, которые он совершил, но и в убийствах полицейских, к которым он не имеет никакого отношения, он ляжет на дно и затаится. И тогда она позвонила Майклу и рассказала все, что ему было необходимо для написания сенсационной статьи. О том, что Майкл Уоррен переехал в Лос-Анджелес после скандала, разразившегося в Фонде поддержки правопорядка, Рейчел, возможно, узнала от него самого. Я не сомневаюсь, что Уоррен первым позвонил ей и оставил свои координаты. Ты следишь за ходом моих рассуждений?

– Ты же был совершенно уверен, что информацию сливает Гордон.

– Да, был, и тому имелись основания. Помнишь гостиничные счета? Только время, проставленное на чеке в пакете с презервативами, позволило мне достоверно определить, что в тот момент, когда был сделан звонок, Торсон в отеле отсутствовал. Да и Уоррен сегодня еще раз подтвердил, что его источником был не Гордон. Ну сам подумай, какой Майклу смысл врать, если Торсон все равно погиб.

– А что за третья вещь, о которой ты упомянул?

– Я уверен, что через компьютер Рейчел соединилась с сетью «ЛКД». Как она узнала о ней, я не представляю. Вероятно, она опять-таки пыталась навести ФБР на ложный след. Тем не менее факт остается фактом: Рейчел заходила в сеть, и не исключено, что один из файлов под названием «Эйдолон», на которые наткнулся Клермонтан, – ее рук дело. Для нее это еще одно звено в цепи, накрепко связавшей Глэддена с преступлениями Ворона. Теперь Рейчел могла не сомневаться: он никуда не денется. Даже если бы я не застрелил Глэддена и на допросах он принялся бы все отрицать, против него нашлись бы неопровержимые улики. Этому типу просто-напросто никто бы не поверил, поскольку на его совести и так уже немало убийств.

Я сделал небольшую паузу, давая Бэкусу возможность осознать услышанное.

– Все три звонка, – продолжил я полминуты спустя, – Рейчел совершила из номера Торсона. Это была еще одна предосторожность: если бы дело повернулось не так, как надо, никаких записей о том, что звонки имеют к ней отношение, не существовало бы. Все повесили бы на Торсона, но теперь нам известно, что как раз в эти минуты он покупал в аптеке презервативы. Ты, конечно, осведомлен об их отношениях лучше меня. Гордон и Рейчел ежедневно собачились у тебя на глазах, но их давняя привязанность друг к другу, похоже, не исчезла до конца. Во всяком случае, Торсон наверняка еще питал к бывшей жене какие-то чувства, и Рейчел знала это. И успешно использовала. Так, если бы она велела Торсону купить презервативы, пообещав, что будет ждать в его постели, он понесся бы в аптеку, как кот, которому к хвосту привязали горящую паклю. И я уверен, что именно так Рейчел и поступила, вот только она не стала дожидаться возвращения Гордона. Она позвонила, куда ей было нужно, и спокойно ушла, а когда Торсон вернулся, в его кровати никого не оказалось. Я, правда, не могу утверждать, что Гордон сообщил мне об этом открытым текстом, но кое-какие намеки, весьма прозрачные, он делал. Это было как раз в тот день, когда мы работали вместе.