Ольга Баскова - Медальон Таньки-пулеметчицы [litres]

Бывший начальник ничего не ответил. Полковник вызвал конвойного и приказал отвести задержанного в камеру, а сам бодрым шагом направился к генералу.

– Разрешите, Илья Андреевич? – спросил он, постучав в лакированную дверь.

– Заходи, – послышался звучный голос начальника, сидевшего в кресле и перебиравшего какие-то документы. На столе стоял запотевший стакан с минеральной водой, игравший при свете солнечных лучей всеми цветами радуги. – Водички не желаешь?

– Честно говоря, желаю, – выдохнул Андрей Николаевич.

Он боялся признаться кому бы то ни было, что чертовски устал после короткого допроса. Неприязнь, брезгливость и ненависть к военным преступникам охватывали все его существо, вызывали тошноту, удушье, но приходилось терпеть, чтобы отыскать недобитков и представить их перед судом. Власенко, как и многие его коллеги, искренне не понимали тех людей, которые считали, что на поиски военных преступников не нужно тратить ни сил, ни времени. С момента окончания войны прошло более тридцати лет. Огромный срок давности, позволявший, по их мнению, забыть о злодействах. У Андрея Николаевича была другая точка зрения. Каждый обязан ответить за преступления. Для военных преступлений нет срока давности. Генерал Сафронов с ним соглашался.

– Вижу, в каком ты состоянии. – Илья Андреевич плеснул воду в другой стакан, стоявший рядом с графином. – Рассказывай, тебе удалось его расколоть?

Власенко пожал плечами:

– И да, и нет. Но нужную информацию я получил. Наша пулеметчица – Татьяна Марковна Маркова из Москвы. Согласитесь, благодаря этим данным найти ее будет гораздо легче.

Сафронов скривился и прикоснулся к кончику носа, что всегда делал в волнении.

– Ты думаешь? Больно уж распространенная фамилия. Маркова. Да их, небось, тысячи, а то и сотни тысяч.

– Все равно найдем. – Убежденность подчиненного передалась и начальнику.

– Ладно, тогда вперед. – Илья Андреевич постучал пальцами по столу. – Привлекай людей, сколько будет нужно. Можешь рассчитывать на любую помощь.

– Есть, товарищ генерал. – Власенко приложил руку к воображаемому козырьку. – Даю слово – Танька предстанет перед судом, причем в недалеком будущем.

Он вышел из кабинета, вытирая пот с лица. Предстояла кропотливая работа, однако полковник был к ней готов. Он не станет жалеть ни сил, ни времени на поиски преступницы. К сожалению, срывалась обещанная поездка к морю с женой и внучкой. Но Лида поймет. Она всегда понимала.

Таньку искали по всему Советскому Союзу. Теперь КГБ, изучив документы, знал о ней все, и прежде всего ее настоящую фамилию. Верный своему слову, Андрей Николаевич несколько дней ночевал на работе и позволил себе расслабиться только тогда, когда из подмосковного города Обнинска поступила информация: некая Татьяна Маркова работает в продовольственном магазине уже более двадцати лет, подходит по возрасту и по описанию. Тщательно изучив ее снимок, который удалось сделать на улице его подчиненным, Власенко почувствовал, как вспотели ладони. Неужели они напали на след? Полковник взял газету и в волнении скомкал ее. Холодная вода не утоляла жажду. Неужели преступница вскоре предстанет перед судом? Неужели, неужели… По прошествии стольких лет… Однако это только начало операции, нужно, чтобы кто-то опознал недобитую гадину. И лучше, чем Николай Ивашов, этого никто не сделает. Власенко нажал на кнопку селектора, и в трубке послышался приятный голос секретаря:

– Я вас слушаю, Андрей Николаевич.

– Распорядись, чтобы Ивашова немедленно привели ко мне, – буркнул полковник. Когда его приказание было исполнено и Ивашов, постаревший на добрый десяток лет, предстал перед ним, Андрей Николаевич указал ему на стул:

– Садитесь.

Он услышал, как заскрипели суставы заключенного. Белая, как свежий снег, прядь волос упала на морщинистый лоб.

– Зачем я вам понадобился? – шепнул он обветренными красными губами. Полковник немного помедлил, прежде чем ответить:

– Тут такое дело…

Серые глаза Николая загорелись, но тут же потухли, снова выражая беспредельное отчаяние. Он напоминал теленка, которого вели на заклание, но жалости не вызывал.

– Кажется, я догадываюсь, – перебил полковника бывший начальник тюрьмы. – Вы нашли ее… Да? – Его голос, поднявшись на высоту, как птица, сорвался, голова опустилась на грудь. – Вы нашли ее, конечно, вы ее нашли…

Власенко плеснул в стакан холодной минералки и протянул Ивашову:

– Выпейте и успокойтесь.

Заключенный схватил стакан и принялся жадно пить. Треугольные сломанные зубы стучали о стекло, как капли сильного ливня.

– Вы нашли ее? – спросил он еще раз, отставив воду. – Ну почему вы молчите?

Андрей Николаевич кивнул:

– Да.

Николай откинул голову назад, и пышная грива коснулась спинки стула. Из горла вырвался хриплый смех, неестественный, дьявольский.

– И вы хотите, чтобы я ее опознал?

Власенко опустил глаза:

– Да.

– И отказаться, как я понимаю, нельзя? – Серые глаза встретились с суровым взглядом полковника.

– Это не в ваших интересах, – пояснил Андрей Николаевич. – Я обещал, что вам зачтется помощь, и чем больше этой помощи, тем лучше. Разумеется, вы вправе отказаться, но я бы не советовал.

Ивашов провел рукой по потному лбу, смахнув мутные капли пота на посеревшую рубашку.

– Понимаю. Когда же состоится эта процедура?

Власенко сразу посерьезнел:

– Завтра мы планируем выехать в Обнинск. По нашим данным, Татьяна Маркова работает в местном продовольственном магазине.

Николай вздрогнул:

– Она меня увидит?

Полковник пожал плечами:

– К сожалению, это одна из особенностей процедуры. Вас ждет очная ставка.

– Ясно.

Что-то не понравилось Власенко в голосе заключенного, но он не придал этому значения.

В конце концов, с какой стати он будет сейчас, именно сейчас постигать психологию этого военного преступника?

– Раз ясно, готовьтесь. Завтра выезжаем. – Он уселся напротив Ивашова. – Поселим вас в гостинице, в отдельном номере. Маркова начинает работать с девяти часов. Без десяти девять мы будем возле магазина, потом зайдем внутрь, и вы взглянете на женщину.

Бывший начальник тюрьмы моргнул:

– И это все?

– Нет, – отрезал полковник. – Потом еще одно опознание – уже в СИЗО, что называется, глаза в глаза.

Николай ничего не ответил.

– Уведите, – распорядился начальник и свободно вздохнул, когда за Ивашовым закрылась дверь.