Мари-Бернадетт Дюпюи - Колдовская душа [litres]

– Матильда, извини, я бы с удовольствием, но приехало такси! Не хочу медлить. Зайду к тебе завтра, обещаю! Я хочу поговорить с Сидони не откладывая: мне кажется, это важно. Я бы еще вчера съездила к ней, но Рози Пулен не могла взять к себе Калеба…

– Знаешь, я бы тоже с удовольствием посидела с твоим маленьким братом. Я его не съем! Могла бы оставить его и под моим присмотром.

– Конечно, в следующий раз так и сделаю. А сейчас мне пора!

И Жасент побежала к такси, из которого вышел пассажир и, держа чемодан в руке, пошел по своим делам. Минута – и тяжелый автомобиль на глазах у Матильды покатил по дороге, увозя на заднем сиденье ее подругу.

Сидони только что проводила до двери крепко сложенную пятидесятидвухлетнюю даму, супругу одного из метрдотелей «Шато-Роберваля», совершенно не стесненную в средствах. Дама заказала наряд из легкой ткани – к бракосочетанию своей дочери. Несмотря на экономический кризис, роскошный отель принимал множество иностранных туристов, а также богачей из Квебека и Монреаля.

Дабы защитить своих клиенток от нескромных взглядов (вполне объяснимая предосторожность!), Сидони устроила у себя кабинку с красными занавесками, внутри которой было большое зеркало. Там она снимала мерки с клиенток, а также устраивала примерки. Самой Сидо кабинка очень нравилась, ведь там за большие деньги установили приятное освещение, как в театральных ложах. В который раз она скрылась там, чтобы как следует изучить себя в зеркале. Ее кудряшки были подстрижены чуть ниже затылка, оставляя шею открытой. Одета Сидони была в платье-футляр из зеленого шелка на тонких бретельках, украшением служили длинные бусы из черного искусственного жемчуга. Взгляд у молодой модистки, по ее собственному мнению, был как у разъяренной кошки. Она прошептала еле слышно:

– Совсем как у Эммы, когда я запрещала ей выходить из дому тайком от родителей! Может, мы с ней и правда похожи больше, чем я привыкла думать? Как бы мне хотелось уже сейчас быть в Париже, подальше от всех, от моей семьи, от Журдена! Там я стану другой, я в этом уверена.

Звякнул колокольчик на входной двери. Маргарита, швея-ученица, отодвинула занавеску, отделявшую примерочную от основного помещения.

– Мадам Прово, новая клиентка! Красивая дама, – шепнула девушка, которой было всего шестнадцать.

– Уже иду! А вы возвращайтесь в мастерскую, и побыстрее!

– Я вышла в зал, чтобы взять отрез ткани, и как раз собиралась…

– Не пререкайтесь со мной! Идите. Вы в рабочем халате и сандалиях! Я настоятельно просила вас не покидать рабочего места.

– Простите, мадам Прово! В зале никого не было, и я спешила как могла, уверяю вас!

Недовольная Сидони властным жестом услала девушку прочь и, изобразив на лице широкую улыбку, предстала перед новой клиенткой, которая оказалась никем иным, как… Жасент!

– Ты все-таки приехала! – изумленно воскликнула младшая сестра.

– Ты хотела меня видеть, и вот я здесь! Здравствуй, Сидо!

– Здравствуй! Нет, я действительно поражена! Ты – в Робервале, и такая нарядная! Я думала, что ты приедешь не раньше чем через неделю.

Без лишних слов Сидони заперла дверь на ключ и опустила льняную занавеску.

– Закроемся ненадолго… Давай поднимемся наверх и выпьем чаю! Подожди минутку, я предупрежу швею.

Жасент молча кивнула, удивляясь деловитости сестры. За еще одной стеклянной дверью с такой же занавеской произошел короткий диалог, и Сидони вернулась в зал.

– Наверху нам будет спокойнее. Я дала Маргарите все необходимые распоряжения.

– Маргарита – это та рыжеволосая девушка, которую я только что видела?

– Да. Она, конечно, не очень умна, зато пальчики у нее как у феи. Идем!

Сестры в очередной раз оказались тет-а-тет в маленькой кухне, стены которой были выкрашены в цвет слоновой кости. Алюминиевые кухонные принадлежности блестели, стол был застелен безукоризненно чистой скатертью, на полу не было ни соринки.

– Будешь китайский чай? – спросила Сидони. – У себя ты всегда подаешь цейлонский, но, на мой вкус, он крепковат.

– Знаешь, Сидо, я ведь приехала поговорить, раз вечером после крестин нам это не удалось, – не без смущения начала Жасент.

Тронутая искренней тревогой, которая читалась в прекрасных бирюзовых глазах сестры, Сидони задумалась. «Надеюсь, Лорик не проговорился о моих планах. Что может так ее беспокоить? Я ведь приняла правильное решение…»

– О чем речь? Судя по твоему виду, случилось что-то серьезное. Ты же не собираешься снова досаждать мне глупыми россказнями Доры или вспоминать о том, как повел себя Лорик?

– Вовсе нет! Я узнала, кто отец Анатали – вернее, кто был ее отцом. Хотя официальных доказательств этого мы уже никогда не получим.

Сидони и бровью не повела. Она поставила воду закипать, приготовила чашки и чайник – у нее было время справиться с эмоциями.

– Я тебя слушаю!

Жасент подробно рассказала о случайной встрече Анатали и Пакома на дороге у озера, не забыв упомянуть о подозрениях Лорика и о своем разговоре с Матильдой. Потом – о том, что рассказала, а вернее, в чем призналась ей Артемиза. Когда Жасент умолкла, ее сестра тяжело вздохнула.

– Боже мой, кто бы мог подумать! Поль Тибо, племянник Жактанса! Я помню его. Симпатичный парень. Но в то лето, когда я несколько раз его встречала, он показался мне нервным и чересчур впечатлительным. Господи, как это ужасно! Я должна была догадаться, что они с Эммой встречаются! Как ловко они все скрывали… Обвели вокруг пальца две семьи и в первую очередь – меня!

– Не упрекай себя, Сидо. Эмме ничего не стоило обмануть родню.

– Зря Матильда и Артемиза так долго молчали! – возмутилась Сидони. – Мы имели право обо всем знать! Допускаю, услышать правду было бы нелегко и через несколько недель после смерти Эммы, но неделей раньше или позже… Наша соседка старательно хранила тайну, а ведь она такая балаболка! Как ей, наверное, трудно было держать язык за зубами!

– Поставь себя на место Артемизы. Если бы Жактанс узнал о том, какую роль сыграла в этой истории Эмма, да и его собственная супруга тоже, у него появились бы серьезные причины для гнева. Я уже не говорю о родителях Поля. С тех пор как я услышала рассказ мадам Тибо, я хочу узнать твое мнение по одному вопросу. Я думаю, что родственники Тибо, те, которые живут в Дольбо, должны узнать о том, что у них есть внучка, ведь они с Анатали кровные родственники. Матильда же считает, что это необязательно. Выяснив, что об этом думаете ты и Лорик, которому я пока что ничего не говорила, я решу, как лучше поступить.

Было ясно, что Сидони колеблется. Она заварила чай, закурила сигарету. У нее было ощущение, будто это все ее не касается – по причине отъезда, который обещал ей новую жизнь и полнейший разрыв с родными.