Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы [litres]

Хеддон не был уверен, что после гибели Дугласа клиника продолжит существование в прежнем виде, однако Никки оставила его управляющим и попросила вести дела так, как хотел ее любимый муж. Она не видела никого другого у руля клиники, кроме Хеддона, давнего соратника и единомышленника Дугласа.

Утро у Никки выдалось отвратительным. Из полицейского участка она ушла, преисполненная гнева, и, набрав номер старого друга, предложила вместе позавтракать. Рассказывать Хеддону о нападении Никки не стала. Не хватало еще, чтобы он предлагал помощь и неустанное наблюдение за ее домом и офисом! Едва ли у Хеддона было на это время. Кроме работы в клинике Хеддон также принимал частных пациентов в центральной больнице города. Никки не хотела беспокоить человека, занятого более важными и благородными делами.

Клиника находилась от ресторана всего в нескольких кварталах, но разница между двумя соседними районами была поразительной. Десять минут пешком – и роскошные магазины и кафе с верандами сменились старыми коттеджами двадцатых годов и приземистыми зданиями, где даже вывески не менялись десятилетиями: «Аптека», «Галантерея», «Ремонт часов»… многие дома стояли пустыми, а перед парадными входами торчали кривые колышки с табличкой: «Продается». Подлатанная витрина магазина одежды не была освещена: видимо, покупателей на новинки не нашлось. Прогресс проникал сюда с трудом.

Пожалуй, кроме шикарных пальм, одиноких и горделивых, словно намекавших на былое величие района, глазу не на чем было отдохнуть, но только до тех пор, пока случайный прохожий не натыкался на клинику Хеддона и Дугласа. Выкрашенное в белый цвет здание с большими витражными окнами так и притягивало взгляд.

– Мы недавно покрасили фасад, – похвалился Хеддон. – Раньше он был голубым, если ты помнишь. Думаю, Дуглас был бы в восторге. Что скажешь?

– Здорово, – согласилась Никки, чувствуя, как сердце забилось чаще. – Устроишь мне экскурсию?

Они поднялись на белое крыльцо и вошли внутрь через белоснежные двери. Потрясенная увиденным, Никки замерла на входе. Огромный холл было запружен людьми, в основном мужчинами. Они стояли, сидели в креслах и даже лежали на полу. В залах ожидания за стеклянными перегородками кто-то плакал и стенал, кто-то разглядывал свои трясущиеся руки, а кто-то скрипел зубами, с силой расчесывая кожу…

Взгляд Никки сразу привлекли двое мальчишек-подростков. Кожа лоскутами свисала с их запястий, шей и лиц словно старая облупившаяся краска.

– Героин? – сдавленно спросила Никки. – Бедняги. Выглядят словно жертвы отравления.

Хеддон провел ее в свой кабинет и, прикрыв дверь, ответил:

– Нет, это не героин. Но нечто похожее. Это производное дезоморфина, «крокодил». Его завезли русские. Очень сильный наркотик.

– Что за название? Это из-за того, что слезает кожа?

Хеддон кивнул.

– Жутковато выглядит, да? Дуглас рассказывал тебе об этой дряни?

Никки покачала головой.

– Что-то не припоминаю.

– Довольная свежая штука для нашего штата. Производят в бывшем Союзе, а к нам эта дрянь попадает через Мексику. И поверь, у нее немало поклонников. Зависимость возникает почти мгновенно. Те мальчишки в холле не первые жертвы «крокодила».

– И ты пытаешься им помочь? – Никки не могла забыть ужасного вида подростков.

– Им и многим другим. Каждую неделю новые жертвы. – Хеддон вздохнул. – Эта зараза хуже крэка. И главное – очень простая формула. Дешевое производство, большой навар. Рынок будет только расти.

– Господи, – прошептала Никки. – Я могу как-то помочь?

– Вряд ли, дорогая, – покачал головой Хеддон. – И скажу начистоту, сейчас тебе лучше держаться подальше от этих ужасов. Дуглас всегда оберегал тебя от участия в работе клиники, потому что знал – тебе тут не место. Ты слишком добрая и ранимая, все принимаешь близко к сердцу. А сейчас в твоей жизни и без того слишком много грустных событий.

Никки едва заметно кивнула.

Они помолчали.

– Полиция уже вышла на след преступника? – спросил Хеддон.

– Нет, – раздраженно ответила Никки.

Он заметил эту перемену – раздувающиеся ноздри, застывшие плечи. Именно так Никки реагировала на любое упоминание о муже.

– Кажется, я напрасно задал этот вопрос, – мягко сказал Хеддон. – Ты расстроилась?

– Дело не в тебе, – покачала головой миссис Робертс. – Все нормально.

О расследовании они больше не заговаривали.

Через полчаса Никки заторопилась в офис и на прощание тепло обняла Хеддона, чем немало его удивила.

– Я точно не расстроил тебя? – уточнил он на всякий случай.

– Мне просто не понравилась фраза, что Дуглас меня защищал. Он защищал меня слишком от многого, и после смерти это «многое» стало огромным сюрпризом. С тех пор я ненавижу любые секреты. Любые!

– Понимаю, – закивал Хеддон. – Не объясняйся, я это вижу и сам. Ты должна жить дальше, Никки. Выше голову, будут и хорошие времена, я уверен. Никогда не оглядывайся.

Никки улыбнулась:

– Хорошо, доктор Дефо, я постараюсь.

Хеддон проводил ее до ресторана и дождался, пока она сядет в машину. Когда «мерседес» свернул за угол, он мысленно пожелал Никки удачи. Как же он желал, чтобы Никки оставила прошлое позади!

Прошлое. Ящик Пандоры. Уж кто-кто, а Хеддон Дефо прекрасно знал, что некоторые шкафы лучше всегда держать запертыми. И покойный Дуглас Робертс на протяжении всей жизни оберегал жену от своих скелетов в шкафу.

Когда Лу Гудман добрался до аллеи Звезд, солнце уже скрылось за домами. В окнах небоскребов отражались закатные лучи, раскидистые пальмы чинно покачивали широкими листьями.

Детектив вошел в деловой центр «Сенчури плаза», предъявил значок на ресепшене и представился:

– Лу Гудман, отдел расследований. Мне нужно попасть в офис семьсот шесть. У вас же есть ключ?

Менеджер подозвал горничную. Та широко улыбалась. Коп был симпатичным и обходительным, не то что эти хамы в Коломбо.

– Семьсот шесть? Ключ вам не понадобится. Доктор Робертс приехала час назад и пока не выходила. Можете подняться.

– Благодарю, – кивнул Лу, едва сумев скрыть разочарование.

Он-то хотел осмотреть офис без свидетелей. И что здесь делала психотерапевт в субботу вечером? Впрочем, это, может быть, даже на руку. Днем Джонсон вел себя так грубо, что доктор Робертс навряд ли была откровенна. Быть может, теперь она вспомнит больше деталей касательно нападения?

Поднявшись на седьмой этаж, Гудман направился к офису Никки Робертс. Дверь была распахнута. Детектив вошел почти бесшумно, его шаги заглушил звук работающего шредера.

Никки стояла к нему спиной, целиком погрузившись в резку бумаги. Не глядя взяв стопку листков, Никки скормила их прожорливой машине. Мешок был забит белыми бумажными ленточками.