Ефим Друц - Волки

— Ты вот что, морэ, — сказал один из цыган, обращаясь к Гоге, — скажи нам, ты вообще-то с гаджё часто общаешься?

— Приходится, брат, дела всякие, как и у тебя, наверное? — ответил тот.

— А не приходилось ли тебе заводить разговоры о таборной жизни?

— К чему это чужакам? Не интересно это им. Ничего они о нас не знают и знать не хотят. Так, все больше музыку нашу хотят послушать да пляски посмотреть, а жизнь наша их не интересует.

— Это правда! Но иногда одно неосторожное слово может нам вред принести.

— Это ты о чем? — спросил Гога.

И тут дверь в соседнюю комнату отворилась, и в комнату вошел Митя, а следом за ним — Бамбай.

— Гога, — закричал Митя, — вот это встреча!

— Ты откуда взялся? — удивился Гога.

— Судьба, — в который уже раз за последнее время произнес Митя. — Помнишь, мы с тобой о судьбе говорили?

— Было, — согласился Гога.

— Вот видишь, — сказал один из цыган, — разок встретились, а вот как повернулось!

— Как повернулось, что ты мелешь? — растерянно проговорил Гога.

— Ищут этого гаджё, — сказал цыган, — менты ищут…

— Что ты натворил, морэ? — спросил Гога.

Митя махнул рукой: не спрашивай, мол, и так на душе тошно. Гога молча разлил водку. Один из стаканов он протянул Мите.

— Выпей.

Митя залпом опрокинул стакан и отвернулся. Вдруг резкая, иногда приходящая к нему боль в сердце буквально сдавила его. Он застонал.

— Ты чего это? — удивился Бамбай.

— Ерунда, — поморщился Митя, — бывает, сейчас пройдет.

Он достал из кармана таблетку валидола и положил под язык. Боль начала понемногу отступать.

— Вы что, ромалэ, — начал Гога, — хотите его с собой на дело взять? Вы мозгами тронулись, не годится он для этого — другой человек.

— Глянем, какой он человек, — ответил Бамбай, — сами решим.

Витька, до этого молчаливо сидевший в углу, вдруг не выдержал:

— Вы, ромалэ, совсем с ума спятили! Я его привел, чтобы спасти, а вы — погубить хотите. Уйдем мы, если так дело поворачивается. Что же это ему, из огня да в полымя?

— Ладно, парень, — сказал вдруг Митя, — не лезь, пойду я с ними, гляну, в каких таких делах им помощники требуются, может, и сгожусь на что?

— Вот это другое дело, — обрадовался Бамбай, — люди нам всегда нужны, особенно такие. — И он снова криво усмехнулся.

— Оставь, Паук, — сказал Гога, — не трожь его.

Бамбай достал нож и повернулся к Гоге.

— Не лезь, а то я и с тобой разберусь!

Разговор грозил обернуться неприятностями, но тут дверь медленно приоткрылась, и на пороге показался Савва.

— Ба! — вскричал Бамбай. — Какой гость, ромалэ?!

Савва удивленно переводил взгляд с цыган, сидящих за столом, на Митю.

— Бывают же такие чудеса, — сказал Савва, — только недавно расстались с этим гаджё в таборе, а он уже здесь, среди вас.

— Витька привел, — ответил ему Бамбай.

А Митя улыбался своему спасителю, словно знал: вот-вот случится такое, что все расставит по своим местам.

— Вы куда это собрались, ромалэ? — спросил Савва.

— Есть работа, — ответил Бамбай. — Сходишь с нами?

— Ваши дела — не мои, — ответил Савва, — я с криминалкой не вяжусь.

— Ишь ты, чистый, — недовольно проворчал Бамбай.

— Помолчи, — грозно сказал Савва, и Бамбай замолк.

Один за другим цыгане стали выходить из комнаты. Остались только Савва, Гога и Митя.

— Как дальше жить думаешь? — спросил Савва у Мити.

— Хотел с ними сходить, глянуть на их работу.

— Не советую, — тихо сказал Савва, — это не для тебя.

— А ты откуда знаешь?

— Вижу по тебе.

— И все же я схожу…

— Твоя жизнь — твои заботы, — невесело усмехнулся Савва, — только не пожалей потом.

— Пусть идет, — сказал Гога, — чего ему терять?

— Ну и дураки же вы! — проговорил Савва. — Его менты ищут, у него за плечами мокруха, а вы с собой тянете.

— Это Паук хочет!

— Ладно, твое дело.

Не говоря больше ни слова, Митя вышел.

— Порешат они его, — сказал Гога, — в случае чего — обязательно порешат. Да и Витьке достанется за то, что привел.

— Кто это — Витька?

— Знакомый один, с нами связан.

— Да ты, видно, не в себе, — сказал Савва, — пойди и присмотри за всем этим.

— Зачем торопиться? — ответил Гога. — Знаю я, куда они поехали. Еще рано — поспею я туда. А ты чего из табора приехал? Случилось чего?

— Многое случилось, и все по вине этого гаджё. Как появился он среди нас, так и началось. Михай погиб. Васю убили. Да и сами цыгане порешили одного — выдавал он своих.

Гога молча слушал, потом, словно очнувшись от сна, тихо сказал:

— Моя вина, Савва, я когда-то случайно сказал, что цыгане не выдают никого, вот он и кинулся в табор искать защиты.

— При чем здесь ты? — Савва на мгновение замолчал и снова продолжил: — Человек в такие минуты за любую соломинку хватается, жизнь ему надо спасти. Ты — сказал, он — сделал. Вижу я, человек он хороший, не способен на подлые дела. И предать не способен, а вот его предавали. Защити его, прошу тебя.

— Сделаю, — сказал Гога, — не сомневайся. — И он быстро вышел из комнаты.

Дождь лил не переставая. Было такое чувство, что природа собиралась выплеснуть на провинившийся в чем-то город всю накопившуюся у нее влагу. И заодно вымыть его, убрав с улиц огромное количество грязи. Дома как-то съежились и даже посерели.

Цыгане почему-то приехали на набережную, и это удивило Митю. Конечно, он подозревал, что Бамбай приглашал его не на благотворительный вечер, но все еще не мог взять в толк, какая же роль ему отведена и что, собственно говоря, предстоит сделать. Остановили машины неподалеку от плавно покачивавшегося на маленьких волнах двухэтажного теплохода, из окон которого доносилась громкая музыка.

«Как это я не догадался? — подумал Митя. — Ведь в этих теплоходах сейчас рестораны. Наверное, они взяли меня на гулянку».

Но он ошибся. В этом теплоходе было казино.

— Добрались, — сказал Бамбай и, приоткрыв дверь, выскочил наружу.

Все стали вылезать следом за ним. Дождь полил еще сильнее. Место было открытым, и спрятаться было некуда.

— Давайте живее в кабак, — крикнул Бамбай и побежал к теплоходу.

Цыгане кинулись за ним. Митя замешкался.

— Чего возишься? — поторопил Бамбай, — побыстрее…

— Чего не предупредил? — отчего-то повеселел Митя. — Я бы получше оделся.

— Хватит болтать, делай что говорю, — крикнул Бамбай и через минуту уже спускался по сходням, ведущим на нижнюю палубу. Митя не отставал.

Ресторанный зал был полон. Публика сразу же обратила внимание на вошедших цыган, но, решив, что это, конечно же, артисты, вернулась к прежним своим занятиям: вновь звучали тосты, возбужденно разговаривали женщины, обнимали своих приятельниц мужчины. Все были навеселе. Только метрдотель сразу же почуял неладное и кинулся к телефону, но был перехвачен одним из цыган: