Михаил Скрябин - Болото

Надев халат, «кассир» легла на пол и приняла указанное экспертом положение.

Линейка Павлова точно совпала с третьей полоской пластыря, расположенной чуть выше виска.

Эксперимент еще продолжался, но уже было ясно: преступник вошел за перегородку, и в спокойной обстановке, стоя позади кассира, нанес ей первые два удара.

— Марина не могла впустить сюда никого постороннего, — нарушил тяжелое молчание взволнованный голос заведующей. — У нее под столом кнопка сигнализации. Значит…

«Значит, впустила, — подумал Павлов. — Значит, не посторонний…»

КРУГ поисков сужался. Стало ясно, что главное внимание нужно уделить личным связям потерпевшей. Тем более, что преступник, судя по всему, пользовался вымышленным именем, — в картотеке областного адресного бюро Юрий Расторгуев не значился. Приметы же его были столь расплывчаты и неопределенны, что найти его по ним было практически невозможно.

Уже к вечеру следующего дня у Павлова имелся список двадцати ребят, с которыми Марина находилась в более или менее дружеских отношениях. Это были школьные товарищи, соседи по дому, братья ее подруг. Мать Марины принесла несколько фотографий.

— Вера Васильевна хорошо отзывается о всех, друзьях дочери, — сказал Павлов, когда к нему пришли Власов и Спицин. — Исключает их.

— Все равно необходимо проверить, — произнес Спицин.

— Проверять тоже можно по-разному.

— Надо покороче, — вставил Власов.

— А как? — спросил Павлов.

— Я предлагаю, — загорячился Власов, — предъявить друзьям этого «Расторгуева» на опознание имеющиеся фото.

— А если не опознают?

— А что мы теряем? Завтра будут еще фотографии, предъявим их. Какой смысл отрабатывать версию по человеку, которого никто не признает.

— Дело говоришь, — согласился Спицин.

— Правильная мысль, — поддержал и Павлов, — надо использовать имеющиеся возможности прежде, чем идти на «классику» — проверять каждого. Опознание — это быстрее, и в данном конкретном случае даже вернее.

— Когда приступим? — спросил Спицин.

— А хоть сейчас. Чего откладывать? Еще не поздно.

Найти на улице понятых не составило труда. И вот мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и женщина с сумкой, наполненной продуктами, с ожиданием поглядывают на следователя.

Понимая их состояние, Павлов оторвался от заготавливаемых им протоколов опознаний и объяснил:

— Мы вас долго не задержим, товарищи. Сейчас я покажу нескольким арестованным фотографии и они скажут — узнали, на них кого-нибудь или нет. Я запишу их ответы, а вы своими подписями удостоверите правильность сделанных мною записей. Вот и все.

Понятые согласно кивнули. Тогда Павлов обратился к капитану:

— Может, начнем со Шляпникова?

ВОЙДЯ в кабинет, Алексей с недоумением уставился на понятых.

— Садись, Алеша, — сказал Павлов и разложил перед ним фотографии. — Погляди, нет ли здесь Расторгуева?

Шляпников внимательно просмотрел один за другим снимки и поднял глаза на следователя.

— Нет, — уверенно сказал он.

— Это точно? — не выдержал Спицин.

— Абсолютно.

Павлов принялся оформлять протокол опознания. Обидно, конечно, что очередная попытка установить личность преступника потерпела неудачу, но он и не рассчитывал на легкий успех. Во всяком случае одним вариантом становится меньше, а это еще более сужает круг поисков, и внутри этого круга вот-вот начнет метаться, если уже не бросается из стороны в сторону, интересующая следствие личность.

СКОРЕЕ для очистки совести, чем с надеждой на иной результат, Павлов вызвал Кулакова.

Перебрав одиночные снимки, Кулаков взял групповую фотографию относящуюся по времени к восьмому классу школы, отвел руку в сторону, сощурил глаза и, ткнув в кого-то пальцем, сказал:

— Вот он.

У Павлова на мгновение перехватило дыхание.

— Который? — как можно спокойнее спросил он, беря у Кулакова фотографию.

Кулаков указал на высокого юношу с довольно привлекательным лицом, стоящего рядом с Мариной.

— Ты не ошибаешься? — стараясь не выдать волнения, с которым никак еще не мог справиться, спросил следователь.

— Ну, что вы! Только давно, видать, снимались — Юрка здесь совсем мальчик, а сейчас куда старше.

— Больше никого не узнаешь?

Кулаков снова всмотрелся в фотографию и отрицательно помотал головой.

— Нет.

— Третий слева во втором ряду, — сказал Павлов, передавая понятым снимок. Только после соблюдения этих требований, предъявляемых уголовно-процессуальным законом к опознанию, фотографией завладели Спицин и Власов.

Составив протокол, Павлов отпустил Кулакова и попросил привести Козловского.

Ожидая Козловского, следователь лихорадочно соображал: «Что происходит? Ошибся один из них или Шляпников скрывает умышленно? Хорошо, если есть возможность сразу проверить».

КОЗЛОВСКИЙ быстро просмотрел снимки, подвинул к себе один.

— Расторгуев, — с веселым удивлением сказал он, указывая на юношу, опознанного Кулаковым.

…Как только увели Козловского, следователь поблагодарил понятых, распрощался с ними. Спицин прошел проводить их.

— Мать потерпевшей, я думаю, не стоит лишний раз травмировать, — как только они остались одни, заговорил Власов. — Я знаю эту учительницу, — показал он на женщину в центре фотографии. — Она живет недалеко от меня. Я утром зайду к ней и все разузнаю об этом парне.

— Есть более простой способ, — возразил Павлов.

— Какой?

— Прочитать показания матери Марины, — он раскрыл дело, нашел нужный документ. — Беря у нее фотографии, я записал фамилии и адреса всех, кто на них изображен. Вера Васильевна дала краткую характеристику каждому из тех, кого она лично знала или о ком ей рассказывала дочь.

— Вы что, предполагали?..

— Нет, — Павлов улыбнулся. — Я не Шерлок Холмс. Просто собирался беседовать с ними, а когда о человеке уже кое-что известно, и беседа идет лучше. Но, как видите, эти данные совсем неожиданно пригодились для другого случая.

— И очень кстати.

Вернулся Спицин.

— Только что говорил по телефону с полковником Михалевым, — с порога сказал капитан. — Собирается к нам. Так что хотелось бы уже до его прибытия установить личность этого Марининого одноклассника.

— Не спешите, капитан, — остановил его Павлов.

— А она уже, считайте, установлена, — сообщил Власов. — В показаниях матери фигурирует.

— Вот, слушайте, — найдя нужное место, Павлов стал читать: — «Справа от Марины стоит Вадим Борщагов. Учились вместе с третьего класса. Живет в двухэтажном доме на Парковой улице. Номер дома не знаю, но как раз напротив парикмахерской. У них двухкомнатная отдельная квартира на втором этаже. Живут втроем: отец, мать и он. Я с родителями не знакома. После окончания восьмилетки Вадик продолжал встречаться с Мариной, бывал у нас дома. Мне кажется, они любили друг друга. Сейчас он учится на подготовительном отделении какого-то института, живет в областном центре — родители сняли ему там комнату, сюда приезжал только на похороны».