Михаил Скрябин - Болото

— СВЕТ, — скомандовал Павлов.

Под потолком зажглась люстра. Следователь поднялся, подошел к Борщагову. Тот побледнел, его колотила нервная дрожь.

«А каков бы ты был, если бы выборку делали не на вещах, а на людях», — подумал Павлов.

— Мы с гражданином Борщаговым удалимся, — обратился он к Михалеву.

— А мы останемся: досмотрим до конца, — ответил полковник.

Павлов не оглядываясь вышел. С трудом передвигая ставшие ватными ноги, Борщагов последовал за ним.

…Та же собака опять выбрала рубашку Борщагова, положенную на этот раз пятой. Потом другая собака дважды выбрала его майку.

Одорология не подвела, и Михалев подумал, что пренебрегать ею, пожалуй, не следует.

КОГДА, закончив просмотр, Михалев и Спицин пришли к Павлову, Борщагов, поняв наконец, что скрывать что-либо бесполезно, тусклым голосом давал показания.

— Газ не сработал. Видно, подвел меня приятель. Поэтому пришлось ее ударить. Поверьте, мне не легко было поднять руку на Марину, но она готова была закричать, позвать на помощь и сорвать все дело. А я ведь был не один.

— Чем били? — сухо спросил Павлов.

— Ломиком.

— Откуда он взялся?

— Под плащом…

— Значит, принесли с собой?

— Да, — голос Борщагова был едва слышен.

— Зачем, если не собирались бить кассиршу?

— Сам не знаю. Просто захватил на всякий случай.

— На какой случай?

— Ну разве вы не понимаете?

— Я-то понимаю, а вот он, — указал Павлов на магнитофон, — нет.

— Ну… на тот случай, который… случился, — промямлил Борщагов.

— Значит, идя в сберкассу, вы допускали такой вариант?

— Нет, нет, что вы? — заерзал на стуле Борщагов. — Я оглушил ее, а Шляпников… — Борщагов замолчал.

«Все ясно. Значит наши сомнения в полной искренности Шляпникова имели под собой почву», — с горечью подумал Павлов.

— Что за газ был? — после короткой паузы спросил он.

— Не знаю, какой-то импортный. Приятель сказал, что усыпляет сразу, а когда человек просыпается, ничего не помнит.

— Сколько вы заплатили за него приятелю? — быстро спросил Павлов.

— Двадцатку, — также быстро нашелся Борщагов.

— Данные приятеля?

— Я бы не хотел его называть. Нет, не почему-либо — поймите меня правильно, — из чисто джентльменских чувств, — тут же добавил Борщагов, заметив, как недовольно сошлись брови следователя.

— Люди, занимавшиеся разбоем в «доброй старой Англии», называли себя джентльменами удачи, — внешне спокойно начал Павлов. — Если понимать ваше «джентльменство» с этой точки зрения, все логично. Но, пожалуй, хватит валять дурака. Слушайте меня внимательно, Борщагов, и постарайтесь сделать правильные выводы. Никакого газа у вас не было. Поэтому и приятеля назвать не можете, а Кулакова и Шляпникова примитивно обманули. На самом деле вы заранее готовились к физическому уничтожению кассирши. А сейчас, принимая меня за такого же простофилю, как ваши соучастники, вы, я вижу, не потеряли еще надежды ввести следствие в заблуждение. Напрасные старания. Больше слушать ваши вымыслы не намерен, и вы — или будете говорить правду, или…

— Это для вас было бы самым лучшим, — воспользовавшись паузой, вставил Михалев.

— Ну, так как? Будете говорить правду? — прервал следователь затянувшееся молчание.

— Что меня ожидает? — не поднимая головы, через силу спросил Борщагов.

— Не знаю, — жестко ответил Павлов. — Назначение наказания — компетенция суда. Но статья, по которой вам предъявлено обвинение, предусматривает исключительную меру.

— Не было газа, — глубоко вздохнув, сказал Борщагов. — Ребят я обманул, иначе они не пошли бы со мной.

— Где наган, деньги, облигации, ломик?

— Спрятал.

— Где?

— Дома. В сарае под дровами… У соседа, — помолчав добавил он.

— Нарисуйте схему, — Павлов протянул Борщагову лист бумаги и карандаш «Вот, значит, почему при обыске ничего не обнаружили. Немудрено», — подумал майор.

Борщагов стал чертить. Павлов выключил магнитофон и впервые посмотрел в сторону Михалева и Спицина, расположившихся за журнальным столиком. Михалев ободряюще улыбнулся.

Борщагов кончил чертить, вернул следователю бумагу с довольно аккуратно выполненным чертежом. Павлов включил магнитофон.

— Поставьте на схеме крестик в том месте, где спрятаны деньги и оружие, — сказал Павлов.

Борщагов нарисовал маленький крестик у левой стены сарая.

— Сколько истратили из похищенных денег? — спросил следователь.

— Сто рублей…

Когда Борщагова увели, Михалев сказал:

— Сейчас, Сергей Петрович, подкину тебя домой. Успеешь отпраздновать день рождения сына. А завтра утром пошлю за тобой машину… Кстати, убедил: одорология сильная штука.

— Спасибо, Михаил Иванович. Не получится. Раз Борщагову больше восемнадцати лет, надо подготовить все для передачи его дела прокуратуре. А домой позвоню и поздравлю. Сын-то ведь следователя, поймет, что если не приехал — значит, не позволили дела.

ПРЕДСТОЯЛО на месте проверить правильность показаний, данных вчера Борщаговым на допросе.

В квартире Козловского обвиняемый рассказал, что именно здесь познакомился со Шляпниковым и Кулаковым, попутно упомянул о своей «голубой мечте» — мотоцикле «Ява». Нет, он не сам украл его. Это сделали по его просьбе все те же два подростка. Сам он не мелочился, так как давно подумывал о «большом деле», особенно после одного памятного разговора с Мариной.

— ВЧЕРА никак не могла, Вадик, работы много.

— Какая может быть по вечерам работа в вашей конторе?

— Не говори. У нас за день проводится операций до пятидесяти тысяч рублей.

— Пятьдесят тысяч? — недоверчиво хмыкнул Вадим. — Никогда бы не подумал, что такими деньгами ворочаете.

— А ты говоришь — контора, — с гордостью за свою сберкассу улыбнулась девушка. Она не стала объяснять, что проведение операций по документам — это не одно и то же, что наличные деньги.

— И не боитесь?

— Чего?

— Ну, как же, такие деньги…

— А у нас револьвер есть с барабаном, полным патронов, — Марина сделала свирепое лицо.

— Да ты и стрелять-то, наверное, не умеешь!

— Сказать правду? — девушка весело рассмеялась. — Мы его и в руки не брали ни разу, боимся — вдруг выстрелит. Как положили в сейф, так и лежит.

— А если грабители?

— У нас кнопка под столом есть, нажмешь — вмиг милиция примчится.

— А ночью если залезут? Когда никого нет?

— Не беспокойся, ночью не залезут. Сигнализация.

Названная сумма засела в мозгу, лишила покоя, поднимала среди ночи, рождала и отметала планы один гениальнее другого. Всюду мерещилась и слышалась цифра пятьдесят и нули, нули, нули…