Михаил Скрябин - Болото

— Значит, Василий Александрович, надо сделать так, чтобы он захотел, — сказал Павлов. — Признаюсь, у меня этого пока не получается. А тянуть дальше просто становится опасным. Не мне вам объяснять, что может произойти, если спрятанное ими оружие попадет в чужие руки. И как это усугубит их и без того нелегкое положение.

— Все это так, но с другой стороны… А впрочем, — Малов выпрямился на стуле, — вы правы. Надо попробовать. Давайте прямо сейчас.

Павлов посмотрел на часы:

— Может, отложим до завтра? Уже поздновато, да и вы устали с дороги.

— Нет, давайте сейчас. Мне ведь тоже необходим настрой, — решительно сказал Малов.

— Ну, вам виднее, — согласился Павлов. Откровенно говоря, он на месте директора спецПТУ поступил бы так же.

— Только… — Малов смутился. — Если не возражаете, я хотел бы поговорить с Алешей с глазу на глаз.

— Хорошо, я буду рядом, — просто сказал Павлов. И записал номер телефона. — Понадоблюсь, звоните.

Дверь широко распахнулась, и Шляпников перешагнул через порог. Весь, как сжатая пружина: глаза прищурены, на губах злая усмешка. Ничего от того Алеши Шляпникова, который недавно покинул спецПТУ, от степенности и подчеркнутой вежливости, с какими он обычно являлся к директору.

— Это кто же тебя учил так входить в кабинет к начальству?

Парень словно ударился о невидимую преграду. Недоуменно захлопал ресницами, решимость на лице сменилась растерянностью.

Малов поднялся со стула, пошел навстречу Шляпникову.

— Ну, здравствуй, Алеша, — протянул он руку.

Целая гамма противоречивых чувств отразилась на лице юноши. Он рванулся к Малову, тоже протянул было руку, но тут же отдернул, спрятал за спину.

— Я подследственный, Василий Александрович, — глухо сказал он и уставился в пол.

Малов обнял парнишку, притянул к себе. Тот уткнулся лицом в его грудь и глухо зарыдал. Малов молча похлопывал Шляпникова по плечу, пока не почувствовал, что парень успокаивается. Затем налил стакан воды.

— Не надо, — решительно запротестовал Шляпников.

— Выпей.

Алексей взял стакан, отпил несколько глотков.

— Ну, а теперь все-таки надо поздороваться, — улыбнувшись сказал Малов.

— Здравствуйте, Василий Александрович, — слабо улыбнулся в ответ Шляпников, вытирая глаза. — Извините. Растерялся. Так неожиданно.

— Я тоже иначе представлял нашу встречу, — сказал Малов. — Но не получилось. А мне-то казалось, что ты все понял…

— Если бы вы знали, что у меня дома творилось, когда я приехал, — Шляпников махнул рукой, вздохнул.

— Знаю, Алеша, мне следователь рассказал.

— Следователь, — Алексей презрительно усмехнулся. — А он вам не рассказывал, что пытается подвести под статью невиновных?!

— Прекрати этот тон, — строго остановил Малов.

— Извините, Василий Александрович. Но обидно, когда приписывают чужие грехи…

— Такие ли уж «чужие»? Идя в сберкассу, ты ведь отлично понимал… А в общем так, — перебил он сам себя. — Приехал я сюда по вызову следователя. Он обеспокоен судьбой нагана и украденных в сберкассе денег. И ты должен обо всем рассказать раньше, чем это сделает Кулаков. Я прочел ваше дело и должен отметить, что вам со следователем повезло. Опытный, умный…

— Дотошный…

— Я бы сказал, человечный, — поправил Малов. — Как ты думаешь, почему он добивается правды не от Кулакова, а в первую очередь от тебя? — неожиданно в упор спросил он.

— Не знаю, — пожал плечами Алексей.

— А я догадываюсь. Он ценит вашу дружбу и не хочет, чтобы она порвалась. А это невольно произойдет, если Кулаков признается первым. Удивляюсь, как ты сам этого не понял.

Шляпников понурился, долго молчал.

— Так я слушаю тебя, — сказал Малов.

— Поверьте, Василий Александрович, все получилось не так, как договаривались, — решился Шляпников. — Скажите, а правда, что кассир умерла?

— Правда, Алеша.

— А я не верил. Думал, следователь на психику давит.

— Кто ее убил? — резко, требовательно спросил Малов.

— Понимаете, Василий Александрович, — медленно заговорил Шляпников. — Вы ведь воровские законы не хуже меня знаете… Клятву давал…

— Брось, Алеша, — тем же резким тоном продолжал Малов. — Давно уже нет организованного преступного мира, нет блатных законов. И клятве твоей грош цена.

— Все это не просто, Василий Александрович, — Шляпников говорил так тихо, что Малов вынужден был наклониться вперед, чтобы расслышать. — Вы со мной поговорите и уедете, а мне — в колонию вместе с ним…

— Ты мне веришь? — жестко спросил Малов.

— Конечно, верю.

— Тогда рассказывай, все, без уверток. Хуже тебе от этого не станет. Захочешь — весь разговор останется между нами.

Шляпников недоверчиво посмотрел на Малова. О чем-то подумал. Потянулся за папиросой — на столе лежала пачка «Беломорканала», жадно затянулся. И монотонно, будто читая заранее подготовленное выступление, заговорил.

— Нас было трое, а не двое, как считает следователь. Тот, третий, и убил, видно… У него и наган, и деньги остались.

— Это правда? — задохнулся от волнения Малов.

— Правда, — глядя себе под ноги, ответил Шляпников.

— Так что же ты молчал, чудак! — закричал Малов. Он сделал несколько широких шагов по кабинету. — Послушай, Алеша, давай позовем следователя? Я считаю, что он имеет право вместе со мной выслушать твой рассказ. Заслужил хотя бы тем, что не торопился назвать тебя убийцей. Не торопился, так ведь?

— Это точно, — подумав, ответил Шляпников, — не торопился. Все ходил вокруг да около, меня торопил, но ни разу даже не намекнул…

— Ну вот видишь!.. Так как? Позовем? И повторять тебе не придется.

— Давайте.

«ЗНАЧИТ, все же был третий, — слушая Шляпникова, думал майор, делая на листке бумаги одному ему понятные пометки. — Ничего. Никуда не денется. Горы перевернем, а вытащим на свет божий. Сейчас главное — дать Шляпникову выговориться, скинуть тяжесть с души, и в конце концов обрести самого себя».

— …Когда Юрка Расторгуев впервые завел разговор о сберкассе, нам с Володькой страшно стало. Мы думали — магазин или квартира, а тут вон какое дело. Начали было отказываться, но он быстро убедил… У него уже все продумано было. И сберкассу наметил, и куда уходить высмотрел.

По тому, как Шляпников говорил, Павлов чувствовал, что перед ним выкладывается не прикрашенная ничем правда. И не перебивал.

— Сходили на место, посмотрели, — явно стараясь не упустить ни одной детали, продолжал Алексей. — Все так, как говорил Юрка. Обсудили с Володькой. Честно говоря, о деле думали меньше, чем о том, что будет после. Решили, что с Козлом порвем, вернемся по домам, с недельку отсидимся, потом на вокзал и — в Сибирь, на БАМ… Юрка сразу предупредил: деньги разделим и — если кто попадется, выпутывайся сам, как знаешь, про других ни слова. В том и клятву дали, — Шляпников тяжело вздохнул. Потянулся за папиросой, закурил. — Юрка обещал достать ключ от сейфа…