Семен Данилюк - Законник [сборник]

Гулевский промолчал. Потапенко, обрадованная, вскочила:

— Спасибо! Спасибо вам!

Выбежала она почти счастливая. Гулевский проводил ее обескураженным взглядом, — все смешалось в правовом хозяйстве. Вот и честную, бесхитростную Катю затянуло в общий, мутный водоворот.

В приоткрытую дверь поскребли ноготками. В проеме возникла Маргарита Зудина. После посещения «Товарищества достойных» встречи с Маргаритой Гулевский ждал со страхом.

— Разрешите, гражданин начальник? — с плохо удавшейся шутливостью произнесла она. Жадно вгляделась. Гулевского не видела после своего приезда на дачу.

— Да у тебя ж щеки ввалились! — охнула Маргарита. Собралась броситься, обнять. Но пустота в его взгляде будто стреножила.

Она потерянно опустилась напротив.

Гулевский постарался изобразить радость от встречи. Получилось, должно быть, квело, — нежность в лице Маргариты сменилась настороженностью.

— Я тебя тогда обидела, на даче, — холодность его она отнесла на счет последней их встречи. — Но все вышло как-то непроизвольно. Просто прежде никогда таким не видела. Вот и испугалась. Но всего лишь на рассекундочку.

— Я понимаю. Все понимаю, — поспешил успокоить ее Гулевский. — На самом деле это даже к лучшему.

— К лучшему?!

— Конечно же! Да как тебе было не испугаться? Ты ж меня себе напридумывала совсем другим. Привыкла видеть эдаким отлакированным. А тут вдруг увидела настоящего, без прикрас. Угрюмый, дикий старик. Который, конечно же, тебя не стоит и ни за что не станет ломать твою юную жизнь. Хотя бы потому, что скоро одряхлеет, — он взлохматил волосы, зашамкал ртом. — И шо оштанется? Бегать в аптеку за слюнявчиками да памперсами?

— Ты гонишь меня?! — поразилась чуткая Маргарита.

Гулевский принялся оправдываться, но получалось неубедительно. Лицо девушки дрогнуло.

— Так ты раздумал жениться? — догадалась она.

Гулевский смутился.

— Я не могу ломать тебе жизнь, — упрямо повторил он.

Маргарита испугалась.

— Но я ведь и не настаивала. Брак был твоей идеей, — нервно напомнила она. — В конце концов, можно как прежде, — она изобразила игривый жест пальчиками.

Гулевский выдавил жалкую улыбку:

— Марго, милая! Я остаюсь твоим научным руководителем. И буду рядом на защите. И место на кафедре за тобой застолблено. Потому что ты перспективный ученый. И для того, чтоб продвигаться в науке, тебе вовсе не обязательно терпеть рядом старого мухомора.

Маргарита вскочила, оскорбленная. Полные чувственные губы ее задрожали, глазищи потемнели.

— Не сердись, — бессмысленно пробормотал он. На что еще должна сердиться женщина, которую бросают?

Тем не менее, Маргарита взяла себя в руки.

— Что ж, да будет так! — продекламировала она. — Но если все-таки почувствуешь… Надеюсь, к тому времени мой телефон не сотрешь из памяти.

Она вышла, распрямив плечи и откинув гордую головку.

Сколько раз пытался Гулевский понять истинное ее к нему отношение. И вот, наконец, понял. Увы, как и все в этой жизни, слишком поздно. Внутри него непрестанно позвенькивал колокольчик.

После обеда Гулевский набрал телефон Ирины Цыпко — узнать номер возбужденного уголовного дела.

Цыпко замялась, что-то невнятно забубнила.

— Вы забрали медицинское заключение? — раздраженно перебил ее Гулевский.

— Да, конечно. Сама съездила, — подтвердила Ирина. Она сглотнула, решаясь. — Я, как привезла заключение, хотела сразу… Но, оказывается, Виталий Борисович еще раньше вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. И теперь надо сначала отменить то постановление у прокурора.

— Когда и на каком основании?! — вскричал Гулевский.

Цыпко вздохнула:

— Давно. Сразу как получил материалы из милиции. Виталий Борисович говорит: он был убежден, что труп сам отравился. В смысле… А мне забыл сказать…Но это было до того, как мы про вас узнали!

Гулевский, совершенно оглушенный, сидел среди стеллажей правовой литературы и сборников законодательных актов. Он не казался себе кабинетным ученым. И не только из статистики знал о нарастающем вале фальсификаций при расследовании уголовных дел. Но до сих пор полагал, что болезнь эта поразила прежде всего провинцию, и главная причина беззакония в малограмотности районных оперативников и следователей и в их бесконтрольности. И задача как раз в том и состоит, чтобы контрольно-надзорную систему, сложившуюся в столице, распространить в глубь России.

А тут — не где-то в глухом, богом забытом захолустье, а посреди Москвы руководитель крупного подразделения Следственного комитета и начальник уголовного розыска, даже не сговариваясь, хладнокровно скрыли от учета двойное, совершенное опаснейшим способом убийство. И, судя по бесцеремонности и топорности, с какой все это было проделано, — далеко не в первый раз.

Гулевский еще поколебался, брезгуя выступать жалобщиком. Но обида и озлобление оказались слишком сильны. Он набрал прямой номер заместителя Генпрокурора Толстых.

О беде Гулевского Толстых знал, потому придал голосу скорбную интонацию. Впрочем, по мере того как тот рассказывал о своих процессуальных злоключениях, сочувствие сменилось ожесточением.

— Вот негодяи! — с чувством оценил Толстых. — И закон им уже не закон!.. Еще пару лет назад я б этого… Мелешенко, да? в пять минут в узел завязал. Да и не посмел бы фортеля такие выкидывать, зная, что за спиной надзирающий прокурор. А теперь придется Бастрыкина упрашивать. Потому что следственный комитет, видишь ли, отныне сам себе голова. Безнадзорными стали!

Толстых сделал паузу, напоминая Гулевскому, чьими усилиями следствие вывели из-под прокурорской длани. И хоть сам Гулевский ратовал совсем за другую свободу следствия, после общения с хамоватым Мелешенко и впрямь чувствовал себя виноватым. Да и знал, что склоняться перед заносчивым руководителем следственного комитета для руководителей прокуратуры — ножом по самолюбию.

— Помогу, конечно, — пообещал Толстых. — Уж собственному благодетелю должны они пойти навстречу.

Он все-таки не удержался от подначки.

Ближе к вечеру Гулевскому перезвонила Ирина Цыпко и, радостная, сообщила, что все препоны преодолены, и уголовное дело, наконец, возбуждено. Поэтому уважаемый профессор может в любое удобное время зайти для признания потерпевшим.

Так приглашают на торжество.

— У вас составлен план расследования? Утвержден состав оперативно — следственной группы? Вынесены необходимые постановления о назначении экспертиз? — поинтересовался Гулевский.

Цыпко смешалась, — похоже, мысль о том, что за возбуждением уголовного дела начинается работа по раскрытию преступления, не приходила ей в голову.