Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

— А, ты еще показываешь злость! — зарычал он.

С большим трудом, широко расставив ноги, я встал и зашатался. Не собираюсь играть роль героя. Все герои уже умерли. Я хочу лишь немного удовлетворить жажду мести.

— Да, злость, и до такой степени, о которой ты и не подозреваешь, голубчик! Ты принял меня за колбасу, как и все эти флики, которые гонятся за мной.

У Хенлона кишка тонка. Это видно даже сквозь его двухсотдолларовый пиджак. Ударить и оглушить человека, потерявшего сознание, и иметь дело с фликом весом в девяносто килограммов, который не собирается сдаваться,— не одно и то же. Такая работа не для него.

Мира, видимо, догадалась, о чем я подумал.

— Ты должен его добить, Ралф.

Хенлон снова взялся за револьвер.

— Нет, нет, нет, только не здесь,— умолял Парк.— Вы обещали мне, что не будете никого убивать. И вот уже три смерти.

Я бы очень хотел, чтобы проклятая кровь не заливала мне глаза. Я все время вынужден вытирать ее рукавом. Утершись еще раз, посмотрел на Хенлона. Тот что-то задумал. Я перевел взгляд на Парка. Директор приюта совсем не доволен тем оборотом, который приняло дело. Труп там, труп здесь. Еще один труп. Он же был просто дрянным, порочным типом, а не убийцей. Пока не ввязался в эту историю. Все его желания и интересы не шли дальше подглядывания за купающимися голыми девушками и приставания к ним.

Я прислонился к стене.

— Если вы незнакомы с законом, я напомню вам одну статью, действующую в штате Нью-Йорк. Она гласит, что содействие и помощь в совершении преступления караются так же, как и непосредственное совершение преступления.

Парк дышал как тюлень.

— Уведите его отсюда. Вы обещали, что устроите так, будто он сам покончил с собой. Вы сказали, что оставите его в какой-нибудь машине на Кони-Айленд.

Я повторил афоризм:

— Прежде чем приготовить жаркое, следует поймать кролика.

Хенлон перевел взгляд на телефонный аппарат, стоявший у изголовья кровати. Я продолжал, насмехаясь:

— Ну же, парень. Позвони-ка своему патрону. Может быть, он даст тебе полезный совет. Скажи ему, что держишь быка за рога. Быка, который был ручным, некоего Германа Стоуна.

После всех наших потасовок мой револьвер лежал на середине комнаты. Хенлон поднял его и бросил на кровать. Туда же он швырнул патроны.

— Ты умеешь заряжать револьвер? — спросил он у Миры.

— Да,— ответила она.

— Тогда займись этим.

Она взяла с кровати револьвер и патроны и зарядила его.

— А теперь?

Хенлон облизал губы.

— Вы сами этого добивались, Стоун. Конечно, вы были правы. Как я уже вам говорил, вы нас не интересовали. Только Пат. И мы ее получили. Не надо было вам совать нос в это дело. Вы же посчитали себя обязанным доказать ее невиновность.

Он поднял руку. Я оттолкнулся от стены и полетел на него. Страшная боль во всем теле. Но все же мне удалось упасть на него. Я оказался на нем и изо всех сил бил его по лицу и голове.

— О Боже мой! — всхлипывал Хенлон, швырнув Мире револьвер.— Возьми и стреляй! Стреляй в него скорее!

Сзади меня Мира злобно выругалась.

— Я это и стараюсь сделать.

Я воспользовался Хенлоном как защитным экраном. Мира держала палец на спусковом курке. Парк, видимо, решил не вмешиваться. Он направился к двери, возможно, чтобы прочитать молитвы. Я на секунду перестал колотить Хенлона и вытянул ногу, чтобы помешать Парку выйти, а в этот момент Мира нажала на курок и стала стрелять, пока не выпустила все пули.

На меня лишь посыпалась штукатурка. Парк дотронулся пальцем до груди, на которой появилось маленькое красное пятнышко. Это красное пятнышко очень быстро расплывалось, колени плешивого подогнулись, и он уселся на пол.

Я продолжал колотить Хенлона: он орал и звал на помощь. В дверь постучали. Слышно было, как в холле кричат дети. Детский голос спросил:

— Мистер Парк, вы живы и невредимы?

Я кинул быстрый взгляд на Парка. Он сидел, прислонившись спиной к стене. Пятно расползалось по всей груди. Мира бросилась на меня и стала царапать мне лицо ногтями, чтобы освободить Хенлона. Я оттолкнул ее взмахом руки.

—Твоя очередь настанет, малютка. И на этот раз ты будешь говорить все, что у тебя спросят.

Стук в дверь усилился. Теперь уже. стучали в дверь спальни. Одним ударом я отбросил Хенлона к двери, он на лету схватился за ручку, открыл дверь и убежал. Я не препятствовал ему в этом, так как знал: далеко он не убежит.

Девочка, которую я встретил в холле, посмотрела на меня округлившимися глазами.

— Я позову полицию,— сказала она.

— Очень хорошо, моя дорогая.

С этими словами я закрыл дверь и запер ее на ключ. Мира пыталась помешать мне.

— Ну что же ты,красавицу-блондинка,— сказал я и закатил ей такую пощечину, что она отлетела к стене.— Ты уже давно, должна была убраться отсюда. Лучше бы ты вернулась в Голден, Колорадо: Ну утешайся же, рассказывай все, Ирис.

Девочки, собравшиеся в холле, так шумят, что мы с трудом слышим друг друга. С таким же успехом можно разговаривать в вольере во время раздачи корма, птицам. Красивая блондинка закрыла рот рукой.

— Как вы меня назвали?

— Я назвал тебя Ирис. Ты единственная родственница Пат, Ты ее, кузина из Голдена. Итак, что же ты хотела отнять у Пат?

Я снова влепил ей пощечину.

— Что же было у нее такое заманчивое, такое ценное, что Хенлон и его компания заплатили за это смертью трех человек?

— Не понимаю, о чем вы говорите,— ответила Мира.

— И ты не красилась в рыжий цвет, не выдавала себя за Пат?

— Нет.

— Ты не была любовницей Кери в продолжении пяти месяцев?

— Нет.

— Ты не прятала вещи Пат в квартире Кери? Не ты оставила сумочку у Эдди Гиннеса в баре?

— Нет.

— Не ты подделывала телефонные счета, чтобы я был тебе благодарен? Не ты использовала свое красивое тело, чтобы увлечь меня? Разве не ты, образно выражаясь, изнасиловала меня, надеясь, что я забуду обещание, которое дал Пат?

Красивая блондинка, которую я знал под именем Мира, побелела.

— Нет, нет. Я сделала это только потому, что вы мне нравились.

Я схватил ее за платье и потряс. Материя была тонкой и легко разорвалась. Она не носила лифчика и потому быстро отступила, закрывая грудь руками. Да, теперь она уже не играет комедию. Она плачет. Она, вероятно, решила, что я убью ее, если она не заговорит. И это действительно так.

— Поверьте мне, Герман. Это не моя идея. Он отыскал меня, приехал ко мне в Голден и предложил мне это дело.

Чего же я достиг? Кровь опять заливала мне глаза. Я перестал угрожать ей, прислонился спиной к двери и вытер глаза рукавом. А блондинка пятилась от меня, она почти достигла Ивара Парка, сидевшего на полу, из которого через дыру в груди уходила вместе с кровью и жизнь.

Я вспомнил о револьвере, который бросил Хенлон, но поздно. Она нагнулась и хотела его подобрать, но револьвер лежал около Парка. Он опередил ее, взяв револьвер раньше.