Питер Чейни - Великолепная западня: Сборник

— Продолжим разговор,— сказал я и прошел на середину комнаты.— Всем сесть,— приказал я.— Криш, Уайтекер и Зокка! Вы сядете вдоль стены, если пошевелитесь, буду стрелять.

— Лемми! — воскликнула Джеральда.

Я улыбнулся ей.

— Ну разве ты не глупышка? — сказал я ей.— Я пытался убедить тебя и показать, кто такой Уайтекер, да ты не могла поверить.

Я достал свободной рукой сигареты, протянул ей одну и чиркнул зажигалкой. Потом повернулся к Кришу.

— Приятель,— сказал я.— Как дела? — Я посмотрел на него.— Ты неплохо провел со мной игру в «Меландере». Я принимал все мячи, которые мне кидали. Теперь я буду их подавать.— И я врезал ему в челюсть своим «люгером». Верите или нет, но я с удовлетворением услышал хруст костей.— Нравится? — спросил я.— Эта работа с самого начала была обдумана Панцетти и Уайтекером. Я понял это, когда стал заниматься маленьким Элмером. Мы узнали, что он американский фашист, наци, один из тех вшивых парней, которые верят во все, кроме собственной страны. С самого начала морское министерство столкнулось с трудностями в выполнении чертежей. Он затягивал время. Потом ему в голову пришла одна идея. Он сделал вид, что влюбился в Карлетту Франчини. Карлетта была выделена Панцетти для контакта между ним и Уайтекером, но она ничего не знала об общем замысле. Затем Панцетти послал угрожающее письмо Уайтекеру, и тот решил удрать сюда. Прежде чем удрать сюда, он написал тебе, Джеральда, письмо и сообщил, что собирается делать, потому что знал, что ты последуешь за ним в Англию. Ты слишком много думала о нем. После его отъезда Карлетта оставалась там, чтобы посмотреть, как будет действовать правительство. Она узнала, что я приехал в Канзас, а потом поеду в Англию. И поехала тоже. Они получили мои бумаги, а Вилли Криш, выдавая себя за Кошена, заманил нас в Хэмпстед. Фратти выдавал себя за сотрудника Скотленд-Ярда. Он придумал прекрасный план. Они решили избавиться от нас, людей, которые знали об Уайтекере, и выдать все это за взрыв немецкой бомбы.— Я взглянул на Уайтекера.— Ты думал, что я болван,— сказал я ему.— Ты считал меня идиотом. Когда я нашел тебя связанным на столе и сделал вид, что я не верю в то, что ты Уайтекер, неужели ты не сообразил, что у меня было твое описание? Я знал, что ты Уайтекер, но хотел сыграть в свою игру. И еще одно. Монтана тебе не сделала ничего хорошего. Эта кошечка сказала мне, что ты не можешь закончить чертежи, потому что Панцетти вводит тебе морфий. Я осмотрел твои руки и не нашел следов уколов. Дело не только в этом. Отсюда следовал вывод, что либо ты не Уайтекер, либо Монтана врет. А единственная причина ее лжи заключалась в том, что ты играл заодно с Панцетти. Итак, леди и джентльмены, преступники всегда засыпаются на мелочах.

Я стукнул Элмера в нос «люгером», и тот сразу окрасился кровью.

— Может быть, ты очень умный, Кошен, но у тебя всего лишь последняя деталь чертежей,— прошипел инженер.— Остальные у нас, и ты их никогда не получишь. Мы все еще можем заключить сделку.

— Это верно,— сказал Криш.— Что ты на это скажешь?

— Идиоты,— ответил я.— Панцетти в лапах у властей в Штатах. Ему пригрозили пожизненным заключением, и он давно отдал ту часть чертежей, которые ему дал Уайтекер. Элмеру не удастся потрудиться на немцев. Как вам это нравится? Вы милые парни;— продолжал я.— Вы ухлопали Франчини и выдали Фриско копам. Вы знаете, что мы взяли Монтану, да и вам тоже не миновать камеры. Вы рассчитывали удрать, вы все запланировали заранее.— Я усмехнулся.— Вы так чертовски были уверены, что вам удастся удрать, что я обо всем догадался. Англия расположена не слишком далеко от Франции. В эти дни здесь туманная погода. Я полагаю, за вами должен прилететь гидросамолет, чтобы отвезти вас к вашим друзьям немцам.— Я снова усмехнулся.— Только этот гидросамолет не вернется обратно.

Снаружи раздался стук в дверь.

— Джеральда,— сказал я,— откройте, пожалуйста, дверь. Эго приехал мистер Херрик из Скотленд-Ярда. Он коллекционирует преступников.

— Какого черта! — завопил Криш и метнулся к двери, через которую вошел я. Зокка тоже вскочил.

Зокку я успел схватить, но Криш убежал. Джеральда вскрикнула.

— Не беспокойся, детка,— сказал я.— Здесь маленькая деревушка, и они схватят его. Иди и открой дверь Херрику.

Она вышла.

— Вот и все, приятель,— сказал я Уайтекеру.— Твой план оказался сном. Остаток жизни ты проведешь в Алькатразе, и, надеюсь, тебе там понравится.

Вошел Херрик с полдюжиной парней в штатском.

— Ну, Лемми, похоже ваша старая техника сработала и на этот раз.

Он широко улыбнулся.

— Да, неплохо,— сказал я.— Только жаль, что Криш ускользнул.

— Он не ускользнул. На улице его ждал какой-то человек в шоферской форме. Он прирезал Криша, едва тот показался на пороге.

— Этого следовало ожидать,— вздохнул я.— Это шофер Монтаны, Джулио Паоло.— Я посмотрел на Уайтекера.— Парень обиделся, что Криш выдал его брата копам за убийство Карлетты. У них это называется кровная месть.

— Я не знаю, что сказать...— Джеральда подошла ко мне.

— Не говори ничего.— Я положил пистолет на стол, потому что он выглядит неуместным в разговоре с такой дамой, как Джеральда. Она потупилась, и я ласково прижал ее к себе.

Уайтекера и Зокку увели. Через минуту Джеральда открыла глаза. Она оглядела комнату. Потом обвила мою шею руками. Я крепко поцеловал ее. Я видел ее смеющиеся глаза.

— Не стоило этого делать, Лемми,— сказала она.— Элмеру это не понравится.

Один парень когда-то сказал мне, что хорошо ехать по английской сельской местности при лунном. свете. Этот парень знал, что говорил. Дорога при лунном свете извивалась, как белая лента. Примерно так мог бы выразиться поэт. Я чувствовал себя великолепно. Я вел машину и даже не думал, куда еду. Зачем? Жизнь хороша и так.

— Кто-нибудь говорил, что за преступления приходится расплачиваться? — спросила Джеральда.

— Да,— ответил я.— Это почти всегда так. Ты тоже чуть не расплатилась, детка.

Она посмотрела на меня.

— Ну уж нет! Благодарю! Сейчас женщина не расплачивается.

— Не буду спорить.

Я свернул к обочине и замедлил скорость. Я достал сигареты, и мы закурили.

— Однажды в Геттисбурге я играл в покер с одной дамой. Она была очень милой, эта дама, хотя и не такая, как ты, Джеральда. Я думал, что разбираюсь в покере, и играл хорошо, потому что ставки в игре были очень высокие...— Я затянулся и выпустил дым через нос.— Я старался изо всех сил, и каждый раз мои карты оказывались лучшими. Две или три недели спустя она рассказала мне, в чем дело. Да, я забыл тебе сказать, что она великолепно подходила для карточной игры,— у нее были длинные тонкие пальцы.

— Но я не понимаю, Лемми,— сказала Джеральда.— Если она мошенничала, сдавая тебе хорошие карты, то, значит, ты поэтому выигрывал?