Виктория Платова - Странное происшествие в сезон дождей

В один из таких конкретных моментов разношерстные и скачущие, как блохи, мысли так достали Дарлинг, что она волевым усилием решила ограничить их свободу: отныне все будет разворачиваться в рамках заданной на авиаперелет темы. Костас — так Костас, глобальное потепление — так глобальное потепление. Сложные отношения между мужчиной и женщиной — значит, только они, и не стоит приплетать сюда мысли о психологии собак породы лабрадор, мысли о содержании витамина В в растениях-афродизиаках, а также — если бы она, Дарлинг, была кошкой, то кому из знаменитостей ей бы хотелось принадлежать?

Французской актрисе Анук Эме, вот кому!

Но на выходные можно навещать не слишком удачливую и абсолютно недооцененную американскую актрису Минни Драйвер. Быть же кошкой Джин… никогда! Примерять мужские шляпы специально для кошки — такое не придет в голову даже ей. Зато Дарлинг приходит в голову все что ни попадя — для этого и нужны разумные ограничения.

Тема берлинского авиаперелета звучала лаконично: сны Дарлинг.

В последнее время сны Дарлинг стали претерпевать качественные изменения. Во-первых, ей перестал сниться папочка, хотя обычно он фигурировал едва ли не в каждом сне. Обычно папочка проплывал мимо разворачивающихся во сне событий на своем огромном сухогрузе. Если случался кошмар, то сухогруз папочки выглядел самым настоящим «Летучим голландцем» с закопченными бортами и полусгнившим такелажем. Если сон был симпатичным, то и папочкин сухогруз старался соответствовать: белоснежный корпус, гирлянды флажков от носа до кормы и трубы, выкрашенные в цвета национального флага РФ (иногда это была Шри-Ланка, иногда — Антигуа). Но папочка, вне зависимости от жанра сновидений и флага, под которым шел, оставался улыбчивым и доброжелательным, как и положено моряку старой, еще советской закалки. Он будто бы посылал Дарлинг сигнал: все в порядке, Дашура, ничего не бойся, это всего лишь сон, и я с тобой.

Теперь же папочка исчез вместе со своим кораблем и улыбкой. Как исчезли все остальные персонажи, густо населявшие сны Дарлинг: знакомые, полузнакомые и вовсе не знакомые ей люди, странные (в основном вьющиеся) растения, диковинные животные.

Теперь ей снились какие-то многоэтажные, растянувшиеся на километры математические формулы, что было совсем уж дичью: по алгебре у Дарлинг всегда была тройка, не трансформировавшаяся в двойку только благодаря усилиям верного Палочкина. Первым, что Дарлинг выкинула из головы после окончания школы, оказалась алгебра, а заодно ее постылые сводные сестрицы — физика с химией. И не было никаких предпосылок к тому, что они вернутся снова. И вот пожалуйста — вернулись, да еще не одни. В любой формуле из нынешних снов Дарлинг всякий раз спрятана какая-нибудь вещица, иногда совершенно незначительная, будь то почтовая марка (она в жизни не собирала почтовых марок), кольцо (она в жизни не носила колец) или пуговица.

Бывают и вещи покрупнее, самая примечательная из них — кот. Вернее, котов два, оба похожи друг на друга, как близнецы, и оба ненастоящие. Они сделаны из железа, и это очень качественная и очень красивая работа, а никакой не ширпотреб. Коты в отличие от единовременных пуговиц и даже кольца являлись Дарлинг несколько раз, заслоняя вытянутыми хвостами какие-то буквенные элементы формул. И именно после этих безобидных кошачьих маневров она просыпалась в холодном поту и еще долго лежала в постели, не в силах пошевелиться и унять сердцебиение. Ни один прошлый кошмар не шел ни в какое сравнение с этим новым кошачьим кошмаром Дарлинг.

Так что, устроившись поудобнее в самолетном кресле и прикрыв глаза, она принялась размышлять о двух хвостатых железных братцах из сна. Очевидно, подсознание шлет ей какие-то импульсы, которые она пока еще не в силах считать. Очевидно, подсознание пытается предупредить ее о возможной опасности — вот только какой? Ей нужно держаться подальше от котов? От всех котов, включая самых обычных, живых, а не только железных? Еще можно рассмотреть котов как предмет культа, как статуэтки из сумрачных курганов и гробниц, — означает ли это, что Дарлинг стоит опасаться культовых сооружений? Или ей нужно избегать людей, чьи имена и фамилии так или иначе связаны с котами? Тогда под нож пойдут все Котовы, Котеночкины, Котковы и Кисины. Женщин и девушек с именем Екатерина тоже придется послать подальше и никогда не иметь их в друзьях: усеченная Екатерина — это Кэт, и хорошо, что Лерку зовут Леркой, а маму — Люсей, а Коко всегда была Светланой Сергеевной. Фамилия Костаса — Цабропулос, ничего кошачьего на первый взгляд. На русский взгляд. Но как будет «кот» по-гречески, Дарлинг и понятия не имеет. Надо бы выяснить и это. Далее на повестке дня — все семейство кошачьих. Тигры, львы, снежные барсы и гепарды с леопардами. Вероятность быть загрызенной львом ничтожна, но все же она существует. А вдруг ей подвернется какая-нибудь дрянь со звучной фамилией Львов?

Серийный маньяк, в свободное от своих маньяческих подвигов время работающий в охранной фирме «Барс»?

Или навороченный джип с изображением тигра (аэрография) собьет ее непосредственно на пешеходном переходе?..

Ужас нечеловеческий.

Еще более ужасна сама Дарлинг, предающаяся таким несуразным фантазиям.

Окончательно запутавшись в потоке ассоциаций а lа кэт, Дарлинг переключилась на формулы: и какого только рожна ей снятся формулы и что из них следует? Самое удивительное, что формулы не вызывают у Дарлинг никакого протеста, и есть ощущение, что стоит ей лишь слегка напрячься, как она тотчас поймет их суть.

И здесь есть три возможных варианта: либо она в одной из своих прошлых жизней была математиком Гауссом, либо кто-то наверху (тот, кто отвечает за ночную сторону жизни) постоянно путается и посылает ей сны совсем другого человека. Либо…

Она идиотка.

Без присмотра Паоло, держащего ее в постоянном тонусе, в не самых крепких мозгах Дарлинг начали происходить какие-то изменения.

Еще секунда — и Дарлинг погрузилась бы в бесплодное самокопание, но рядом с ней неожиданно возник Костас. До сих пор он никогда не покидал свой бизнес-класс, чтобы взглянуть, что там поделывает Дарлинг во время полета, — быть может, потому, что места рядом с ней всегда были заняты. Но сегодня Дарлинг повезло: на строенных креслах она восседала одна.

— Не помешаю? — спросил Костас.

— Нет.

Усевшись рядом, он прикрыл глаза и скрестил руки на груди. Подумав секунду, Дарлинг сделала то же самое. Так, в полном молчании, они просидели минут десять, после чего Костас все же снизошел до диалога:

— Ну как, Дарья? Уже привыкли?

— В целом да.

— А в частностях?

— Над этим я как раз работаю. Но для полноты картины мне нужно знать одну вещь…