Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Да, он был прав, я чувствовала себя неважно. Поддерживаемая Джоном Летманом, я с трудом доковыляла до красного лакового кресла, но, едва он выпустил мою руку, колени мои подкосились, и я рухнула в кресло, пытаясь подавить мерзкую тошноту, которая ледяными волнами подкатывала к горлу. Меня бросало то в жар, то в холод, я обливалась потом и стучала зубами, по коже бегали мурашки. Сквозь приступы тошноты я улавливала, что где-то неподалеку идет сердитая перебранка, и пыталась вникнуть в смысл. Я не расслышала, что сказал Джон Летман, но Графтон отреагировал на удивление бурно.

– Что? Что за чертовщина?

– Я как раз шел затем, чтобы сказать вам. Мальчишка сбежал.

– Не может быть!

– Это так. Его нет. Ушел. Никаких следов.

На миг я выплыла из липкой тошноты.

– Молодчина Чарльз, – сказала я.

– Значит, – продолжал Джон Летман, – через час-другой он явится сюда во главе всей полиции, какую сумеет найти в округе.

– Явится сюда? – Графтон налетел на него, как молния. – Ты хочешь сказать, он сбежал совсем… его нет во дворце?

– Наверно. Я нашел Хассима без сознания, главные ворота распахнуты. Должно быть, он не знал, что девчонка у нас, иначе…

– А ты тут прохлаждаешься, чертов дурень, тратишь время на пустяки! – Именно так, видимо, в глазах Графтона классифицировалась смерть Халиды. – Давно он удрал?

– Пожалуй, недавно. Разбил по дороге кувшин с водой, наступил в лужу, и, когда я пошел вас искать, следы были еще мокрые.

– Выпусти собак, – рявкнул Графтон. – Пошевеливайся! Он наверняка пошел к деревне, он не мог уйти далеко. Они легко его догонят, и можешь сообщить Насирулле, что нам не важно, в каком именно виде они его нам доставят.

– Может быть, собаки его и не тронут. Помните, я говорил…

– Ну и что с того? Разве не видишь, что мы сможем одним ударом убить двух зайцев – отправить Насируллу с собаками из дворца, а сами тем временем спрячем концы в воду. Собаки все равно найдут мерзавца, а если у Насируллы будет ружье… Мальчишку надо остановить, ты меня понял? Надеюсь, Хассим уже очухался? Иди, поторапливайся, оставь мне эту сучку, я сам ею займусь. И возвращайся поживее, у нас еще полно дел в подвале.

Джон Летман повернулся, чтобы уйти, но я схватила его за рукав.

– Ради бога, не оставляйте меня с этим негодяем! Разве не видите, что он совсем сошел с рельсов? Сначала Халида, теперь Чарльз… а вы сами – разве не видите, что у вас нет шансов спастись? – Я схватила его за локоть и встряхнула. С тем же успехом я могла обращаться с мольбой к зомби. – Послушайте, я знаю, что вы делаете только то, что он вам прикажет! Вы не имеете никакого отношения к смерти Халиды! Если вы дадите Чарльзу уйти и отпустите меня, клянусь, я буду защищать вас, я скажу…

– Живей, – бросил Графтон.

Джон Летман вырвался из моих рук и исчез.

Графтон отрывисто кивнул мне:

– Пошли. Пора.

– Куда?

– Обратно в клетку, моя птичка.

Я вцепилась в подлокотники лакового кресла так, что пальцы побелели.

– Туда, где она? Не пойду.

– Да нет же, не туда, там у нас дела, разве не слышала? На сей раз тебя ждет настоящая тюрьма, но не думай, что тебе удастся оттуда выбраться. Такой номер может пройти только у твоего кузена.

Цепляясь за подлокотники, я медленно поднялась на ноги. Тошнота прошла, голова больше не кружилась, я довольно крепко держалась на ногах, но, должно быть, мой вид говорил о том, что со мной по-прежнему можно не считаться, потому что Графтон, очевидно, уже выбросил меня из головы, перескочив на другую, более важную мысль.

– Пошли, не заставляй меня ждать. Пошевеливайся.

Тут я и пошевелилась. Я неожиданно вскочила, тяжелое кресло отлетело вбок и покатилось по мраморным плиткам на полу, отгородив меня от Графтона. Я бросилась бежать в противоположную сторону, к кровати. Вверх по лесенке, через помост… я вскочила на кровать и схватила со стены ружье.

Я обернулась, нетвердо стоя на ногах на мягкой постели, уперлась плечом в стену – и не успел Графтон пройти и трех шагов вслед за мной, как я уже целилась прямо ему в грудь.

Я понятия не имела, заряжено ли ружье. Скорее всего, нет, но Генри Графтон тоже не знал этого наверняка. А чтобы идти грудью против нацеленного на тебя ружья, нужно иметь твердую уверенность в том, что оно не заряжено. С ружьем шутки плохи.

Как я и рассчитывала, Графтон остановился.

– Брось эту штуку, оно не заряжено.

– Откуда вы знаете?

– Знаю.

Снаружи, во дворе, отчаянно залаяли собаки. Наверное, Насирулла спускал их с поводка в тщетной надежде, что они поймают Чарльза. Я рассмеялась Генри Графтону в лицо.

– Тогда идите, хватайте меня, – пригласила я.

Он не шелохнулся. Я снова засмеялась и, держа ружье на изготовку, оперлась рукой на стену, чтобы не упасть, и спустилась с кровати.

Но тут на меня снова нахлынул жар, накатила волна горячей, удушающей тошноты, я вспотела, дыхание перехватило. Я ухватилась за складки гобелена и повисла, едва сознавая, что позабытое ружье медленно опускается наперевес, что Графтон, мгновение поколебавшись, шагнул ко мне, что во дворе громко лают собаки, что кто-то кричит.

Я собралась с силами. Но было поздно. Графтон кинулся на меня. Он выхватил ружье из моих ослабевших рук, заглянул в пустой магазин, пинком зашвырнул его под кровать и, размахнувшись, изо всех сил ударил меня по щеке. Я растянулась на кровати, и в тот же миг из-под одеяла, как ракета, с яростным шипением выскочила серая кошка. Она проскользнула в сантиметре от меня и всеми волосками до единого проехалась мне по лицу.

Я завизжала что есть мочи. Графтон что-то заорал и попытался схватить меня, но я уже очутилась по ту сторону страха. Захваченная в тиски моего собственного ночного кошмара, я сражалась даже не с самой кошкой, а со своим ужасом перед ней. Я метнулась на противоположный край кровати и отчаянно замолотила руками и ногами.

Снаружи, в саду, поднялся чудовищный переполох. Кто-то орал хриплым голосом, скребли по мрамору когтистые лапы бегущих собак, пронзительный вопль перепуганной кошки потонул в бешеном лае борзых, почуявших добычу. Кошка, шипя, серой молнией метнулась обратно в комнату, следом за ней с громким лаем ворвались салюки, волоча на ошейниках остатки сломанного смычка, на котором их удерживали парой. За ними, чертыхаясь, вбежал Насирулла.

Кошка вспрыгнула на занавеси над кроватью. Борзые заметили это и ринулись за ней. Тяжелое кресло отлетело в сторону, грохнулось об стол и опрокинулось; из разбитой лампы широкой дугой выплеснулся керосин. Пламя взметнулось, как молния. Графтон завопил, схватил с кровати одеяло, соскочил с помоста, увернувшись от собак, поскользнулся в горящем керосине и упал, сильно стукнувшись головой о каменный край стола. Кошка, подобно серебристой птице, сиганула надо мной в раскрытое окно и была такова.