Лаура Липман - Девять пуль для тени

— У него трещина в ребре. Об этом говорится в полицейском протоколе. — Доктор бросил на нее удивленный взгляд. — А в чем дело? Почему вы так удивлены?

— Просто не знала ни о каком ребре. Но наш разговор является конфиденциальным, не так ли? Вы ведь никому не расскажете?

— Конечно. Даже судье Холси. — Доктор продолжал смотреть на нее, словно ожидая что-то услышать, но Тесс упорно молчала, хотя и возликовала в душе. Да здравствует врачебная тайна!

— Послушайте, мы ведь закончили? Помню, вы говорили, что первый сеанс займет больше, чем обычно, времени, но я договорилась встретиться с подругой около полудня в Казино-Шоп. Она пригласила меня пообедать с ней, чтобы подумать… — Тесс осеклась. «Ну вот, — мысленно выругалась она, — опять, едва не проговорилась об Уитни». Вообще-то Тесс всего лишь собиралась сказать «чтобы вместе подумать, как мне выбраться из всего этого дерьма», и сейчас ей вдруг стало жутко неудобно. Она вовсе не собиралась ему грубить.

— В Казино-Шоп? — Это был процветающий торговый центр, располагавшийся в старом здании какой-то больницы, в котором работали исключительно женщины. — Она там работает?

— Представьте себе, она там делает покупки. Видите ли, вбила себе в голову, что получила наследство, но наследство оказалось пшиком. Поэтому она скупает шейкеры для смешивания мартини и старые стаканчики для коктейлей, на которых приклеен рецепт приготовления. Хотя сейчас она перешла на коктейли из коньяка, апельсинового сока и ликера, а также на «Манхэттены». Она вообще чокнутая.

Кстати, и депилятор тоже был ее идеей. А ведь почему-то никто не усомнился в том, что это придумала Тесс. Эх, если б они только знали!

— Учту на будущее. Но, Тесс, нам с вами нужно будет как-то ладить в ближайшие полгода. Давайте постараемся, чтобы это время не пропало даром.

— Проблема в том, доктор, что у меня нет никаких проблем.

— Может, вы и правы. Но почему бы не попробовать? А вдруг будет какая-то польза, пусть даже не в том смысле, как рассчитывал судья? Вреда-то ведь не будет, верно?

Ей вдруг захотелось схватиться за живот и захромать по комнате с воплями: «Ой, схватило!», как в «Вестсайдской истории». Но вместо этого она заставила себя пожать протянутую доктором Армистедом руку и пообещать, что придет на следующей неделе.

— Я даже попытаюсь запомнить, что мне снилось, — поклялась она.

— Конечно, любопытно было бы послушать о ваших кошмарах, но это вовсе не обязательно. Содержанием снов обычно интересуются психотерапевты.

— Что ты об этом скажешь? — Уитни открыла пакет из бакалейной лавки и извлекла из него лампу с подставкой из грубо обработанного дерева и желтым абажуром с изображением диких уток в полете.

— Скажу, что кто-то явно ходил по магазинам, — ответила Тесс, наслаждаясь царившим в Корнер-Стэйблс полумраком. — Причем побывал в одной из тех лавчонок, где торгуют сувенирами и якобы предметами искусства.

— Конечно, я знаю, что это кич, но кич добротный, а не какая-то там безвкусица, — заявила Уитни тоном выпускницы элитного университета на восточном побережье. Впрочем следовало признать, что кое-какие основания для этого у нее были. Тонкие, слегка заостренные черты лица и светлые, подстриженные аккуратной шапочкой волосы придавали ее облику дух аристократичности, который не только чувствовался на расстоянии, но и подобно свету далекой звезды озарял все вокруг. Даже Корнер-Стэйблс выглядел намного презентабельнее оттого, что она почтила его своим присутствием. И не только он — даже эта жуткая лампа приобрела сносный вид потому, что в руках ее держала Уитни. Почти сносный.

Проблема была только в том, что Уитни не могла держать ее в руках все время. Если, конечно, не хотела сойти за статую Свободы, вздымающую свой светильник с летящими утками к самым небесам.

— Кич — он есть кич. Да к тому же еще и лампа — полная дрянь, уж ты мне поверь. Убери ее с глаз долой, а то меня по ночам снова будут мучить кошмары. Впрочем, хоть найдется о чем поговорить с доктором на будущей неделе.

— Ладно, не хнычь. Ну и как, помогает? Или он считает, что ты — безнадежный случай?

— Похоже, пока он полон надежд. Скорее всего, потому, что плохо меня знает.

Тут, наконец, прибыл их заказ — сэндвич с зажаренной на решетке отбивной для Тесс и аппетитный гамбургер, на котором остановила свой выбор Уитни. Обе были голодны как волки, а когда вы в таком состоянии, лучше Корнер-Стэйблс места не найти. Кроме всего прочего, Тесс решила, что в эти часы разумнее двинуться в северном направлении, чтобы не застрять в пробке, которых в центре города было немало. Правда, она не учла, что в наши дни окраины с их улицами, по которым стремительным потоком в несколько рядов несутся машины, тоже успели превратиться в сумасшедший дом, и потом долго чертыхалась по этому поводу. На то, чтобы проехать пять миль, отделявшие больницу от этой тихой улочки с разбросанными тут и там кафе, где можно было наскоро перекусить, и винными магазинчиками, у нее ушел без малого час.

— Эх, надо было свозить тебя к Маккэфферти, — вздохнула с сожалением Уитни, откусив громадный кусок бургера и придирчиво разглядывая его содержимое, чтобы понять, хорошо ли он прожарен. Вкус ей еще в раннем детстве испортила ее мать, для которой стряпня всегда была чем-то вроде домашней каторги. И даже теперь, когда у нее появилась возможность выбирать, пристрастия Уитни оставались неизменными и никогда не шли дальше не слишком аппетитных кусков говядины, цветом и вкусом мало отличавшихся от подошвы. — Мне лично наплевать, что я ем, а вот тебя я с удовольствием угостила бы чем-то вкусненьким. Например, филе миньон.

— Ну уж нет! — возмутилась Тесс. — Видеть не могу, что ты творишь с куском вырезки стоимостью двадцать восемь долларов. И потом, я сто раз тебе говорила: ты мне ничего не должна! Самое лучшее, что я могла сделать, — не впутывать тебя в эту историю. Господи, да узнай они только, что нас там было двое, судья непременно передал бы дело в суд! А учитывая алчность Микки Печтера, можно не сомневаться, что он постарался бы выдоить твою семейку досуха!

— Может, и лучше, если бы дело дошло до суда, — задумчиво проговорила Уитни. — Тогда этому ублюдку тоже бы досталось по первое число.

— Теоретически да. Однако когда ты стоишь перед выбором — получить шесть месяцев условно или предстать перед судом, который еще неизвестно чем закончится, сразу почему-то понимаешь, что принцип, конечно, штука хорошая, но не главная. К тому же суд — развлечение не из дешевых, знаешь ли. Да и Тайнер работает отнюдь не бесплатно. Теперь я у него в долгу, и этот долг мне еще предстоит отработать.

— Ну да, работа. Кстати, именно из-за нее я и вытащила тебя сегодня на ланч. — В те моменты, когда Уитни была поглощена собственными заботами, а такое случалось довольно часто, синеватые жилки у нее на висках, горле и возле челюсти проступали заметнее.