Сара Пэйнтер - Весь этот свет

Марк переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось войти, но я стояла на тротуаре, разглядывая улицу. Лишь поняв, что все увиденное не исчезнет, я поднялась по лестнице, чуть прислонившись к Марку и стараясь не слишком походить на инвалида из мелодрамы о викторианской эпохе.

Коридор оказался широким – белые стены, деревянный пол. Свет струился из окна над дверью, рисуя узоры на дубовых досках. Лестницу покрывала бежевая ковровая дорожка. Все здесь было дорого, со вкусом.

– Здесь раньше была столовая, – сказал Марк, указывая направо, – но я думаю обустроить кабинет. А вот и гостиная.

Я не стала туда заходить. Я знала, что гостиная идеальна и что я немедленно приду в восторг, как пришла в восторг при виде серо-зеленой двери и прекрасно отреставрированных створчатых окон.

– Подожди, сейчас увидишь… – Марк продолжал болтать. Я прошла вслед за ним по коридору, вошла в большую кухню, где были стол, стулья и французские окна, откуда открывался вид на зеленую лужайку и густую живую изгородь.

– Мне нужно присесть, – сказала я.

– Конечно, – он немедленно вытащил стул из-за стола.

– Можно мне стакан воды? – попросила я. – У нас ведь есть стаканы?

Марк снова расплылся в улыбке.

– Ты только посмотри, – и начал открывать дверцы шкафа, демонстрируя стеклянную посуду, блюдца, чашки, тарелки.

– Все белое, – я дико обрадовалась, что здесь не все идеально. – Как в съемной квартире.

Он пожал плечами.

– Купишь себе что захочешь. Как только поправишься.

Я промолчала. Попыталась почувствовать что-то, что должна была в такую минуту чувствовать. Мой мужчина показывал мне прекрасный дом. Это был мой дом. Я должна была ощущать благодарность. Радостное волнение.

– Здесь четыре спальни. Четвертая совсем маленькая, но сойдет для кабинета. Или детской.

Я подняла голову и посмотрела на него.

– Что, прости?

– Да ладно тебе, Мина, – сказал Марк. – Для нас двоих тут слишком много места. Тебе нужен был дом для большой семьи. Я нашел нам дом для большой семьи. – Он внезапно рассердился. – Только не говори, что и об этом забыла.

– Покажи мне сад, – попросила я, надеясь, что это поможет избежать ссоры. Страх вновь вернулся. Нервные нотки в голосе Марка ощущались как пощечины. Когда я успела стать такой ранимой?

Сразу повеселев, Марк раскрыл застекленные створчатые двери. Я вышла в залитый солнцем мир, почувствовала его тепло и вместе с тем надежду, что оно сумеет растопить холод, внезапно пробежавший по телу. Надо было ответить на звонок Парвин, подумала я почему-то. Надо было согласиться, чтобы она отвезла меня домой.

Лужайка слишком заросла, но края были аккуратно подстрижены, в конце виднелось хвойное дерево, ограничивавшее наш газон от соседнего. Я подставила лицо солнцу, закрыла глаза и зачем-то сунула руку в карман толстовки. Пальцы нащупали что-то мягкое, но определенной формы. Проведя по нему пальцем, я ощутила ворсистую поверхность, пазл собрался, и я поняла – это Кроля.

Марк взял меня за руку, крепко сжал, погладил большим пальцем мою ладонь, и мне вдруг захотелось отдернуть руку. Я открыла глаза, посмотрела по сторонам.

– Пойдем наверх?

Лицо Марка сразу же приняло довольное выражение, как будто он истолковал мое предложение определенным образом. Что, внезапно осознала я с ужасом, вполне могло быть так истолковано. Мы купили дом. Он купил дом. Для нас. Я наконец вернулась из больницы. С точки зрения медицины я вполне годилась для секса.

Он пошел вперед, и, когда повернулся ко мне спиной, я вынула Кролю из кармана. Я не могла вспомнить, как положила его туда. Мои вещи собирал Марк, пока я одевалась. Я разглядывала Кролю, воспоминание из далекого прошлого, лежавшее сейчас в моей руке. Другой рукой я держалась за перила. Спальни были светлыми, яркими, просторными. Четвертая – совсем крошечная, как и предупреждал Марк, но я уже видела в ней маленький столик, удобное кресло, мой ноутбук и стопку книг. Узкое окно смотрело в сад.

Я поняла, что не хочу идти в главную спальню. Не хочу оставаться с Марком наедине. Тем более не хочу оказаться перед ним голой.

Я стояла в дверном проеме и смотрела на кровать, которая с каждой секундой становилась все больше и страшнее. Марк ходил по комнате, демонстрировал мебель. Кроля казался мягким и вместе с тем грубым. Я сжимала его так крепко, что заболела рука.

– В трехместном шкафу достаточно места, – сказал Марк. – Но если захочешь, купим и двухместный. Здесь что хочешь влезет.

Я прижала Кролю к лицу, вдохнула, стараясь избавиться от чувства, словно старая мягкая игрушка может мне о чем-то рассказать. Мне нужно было оставить надежду, будто я кому-то нужна. Я была нужна Джерейнту, но он погиб. Призрачные птицы улетели, а призрачная медсестра оказалась всего-навсего плодом моего воображения, вызванным повышенным интересом к истории больницы и тяжелой травмой головы. Пора было признать – я осталась одна. Совсем одна.

Правое ухо Кроли повисло вниз, и это придало его физиономии вопросительное выражение. Оставшийся глаз смотрел на меня слишком внимательно для мягкой игрушки. Я четко увидела: в ту ночь, когда я разбила машину, со мной был Марк. Я была за рулем. Дело было не в том, что служба «Скорой помощи» обнаружила меня на водительском кресле; я вспомнила, как сидела на нем. Я ощутила тяжесть руля в руках, увидела залитое дождем ветровое стекло, почувствовала вибрации машины.

– Мин, – Марк чего-то ждал.

– Не называй меня так, – сказала я, выжидая время. Слова пытались что-то удержать. Еще один щелчок. В голове повернулось колесико, последняя деталь встала на место. Я внезапно вспомнила. – Мы расстались.

Марк сразу же посерьезнел.

– Давно. И ненадолго.

– Нет, – сказала я уже не так уверенно. – За день до катастрофы. Мы поссорились и…

– Поссорились, – Марк кивнул. – Просто повздорили немного, но не расстались. Что за чушь!

Я нахмурилась, попытавшись удержать воспоминание. Только что оно было таким ярким и ясным.

– Да нет же, поссорились и решили расстаться. Ты ушел. Потом напился и… – я задумалась. Увидела Марка – белую размытую тень в саду моей квартиры, за створчатыми дверьми. Двери были старыми, видавшими виды, но в целом похожими на те, что я увидела в этом новом сияющем доме.

Марк высвободил Кролю из моей ладони, взял обе руки в свои. Посмотрел мне прямо в глаза.

– Не уходи от реальности, Мина. Останься со мной.

– Что?

– Ты слышала, что сказала доктор Канте. Тебе еще долго придется приспосабливаться. Твои воспоминания свалены в кучу. У тебя могут быть синдром ложной памяти, посттравматический стресс, нарушение когнитивных функций…

Я не могла смотреть ему в глаза, сосредоточилась на лбу. На морщинах, пересекавших кожу, на линии роста волос.