Елена Касаткина - Чужими руками

— Вы не перестаёте меня удивлять, — Махоркин внимательно слушал Лену и улыбался. Определённо ему нравилась эта девушка.

— Вы что же, изучаете работы Бехтерева?

— А что, он тоже так думал? — Лена расхохоталась.

«Удивительная девушка! Как ей удаётся, так быстро менять эмоции. Ещё минуту назад была серьёзной, пыталась даже философствовать, и вот, уже смеётся, как ребёнок», — думал Махоркин, глядя на раскрасневшуюся помощницу.

Набережная Яузы в эту пору не отличалась многолюдностью. Со стороны реки дул пронизывающий ветер, а свинцовые тучи, низко нависшие над городом, грозились в любую минуту разрыдаться ливневыми слезами.

— А ты няшка, — услышал за спиной Махоркин слащавый голос судмедэксперта Волкова и резко повернулся в его сторону.

Молодой долговязый мужчина стоял почти вплотную к Рязанцевой и «поедал» её похотливым взглядом. Махоркин поёжился. Сам он не любил, когда кто-нибудь подходил к нему чересчур близко, нарушая границы личного пространства, и догадался, что Рязанцева в данную минуту испытывает такой же дискомфорт.

На лице Лены отражалась смесь тягостных внутренних чувств и ощущений, которые она пыталась скрыть из учтивости к коллеге. Было заметно, что ей очень хотелось отступить, сделав шаг назад, но она мучительно терпела близость этого неприятного человека из вежливости.

— Игорь Ильдарович, кажется, вы перепутали объект своих исследований. Елена Аркадьевна слишком живая, чтобы вызывать у вас интерес, — довольно грубо обратился к судмедэксперту Махоркин.

— Ревнуешь что ли? — усмехнулся Волков, но от девушки отступил и направился к трупу.

— Мерси боку, шеф, — выдохнула Лена. — Терпеть не могу, когда подходят так близко. Почему-то этот человек вызывает у меня стойкое чувство отвращения. И вообще, он похож на богомола. А я ужас как боюсь богомолов.

— Ну что вы, — предательская улыбка на миг осветила лицо Махоркина, выдавая его истинное отношение к судмедэксперту, — Волков очень хороший специалист в своей области. Одно плохо — у него очень маленькая зона личного пространства, а ещё он не понимает, что не всем нравятся подобного рода комплименты. Пойдёмте.

Развернувшись Махоркин быстро сбежал по ступенькам набережной и склонился над трупом. Тело Алексея Приходько было обнаружено час назад случайными прохожими. Мёртвый мужчина лежал на спине, и никаких следов насилия на нём не наблюдалось.

— Что скажите Игорь Ильдарович? Есть какие-нибудь предположения о причине смерти? — спокойным голосом задал интересующий его вопрос Махоркин.

— Ничего определённого пока сказать не могу. Следов насилия нет. Похоже, сердце остановилось.

— Интересно, а что он тут делал? — Лена обошла начальника и присела рядом с трупом. — Руки сжаты в кулаки. Может быть он дрался с кем-то?

— Если бы дрался, остались бы следы, — усмехнулся Волков.

Руки Приходько Махоркина тоже заинтересовали. Сжата в кулак была только одна рука — левая, правая же была откинута в сторону. Следователь с трудом разжал окоченевшие пальцы, и в ту же секунду на бетонную плиту посыпались пластиковые капсулы каких-то таблеток.

— Опачки! — воскликнул Волков, и стал собирать раскатившиеся таблетки. — А парень-то походу отравился.

— А вот, кажется, и главный сюрприз, — Махоркин достал из кармана пиджака мёртвого мужчины сложенный вдвое лист бумаги и развернул его. Тут же, насыщая пространство вокруг себя нежным запахом духов, к нему подскочила любопытная помощница и попыталась прочесть написанное. Почерк автора оставлял желать лучшего. Отличнице Лене, в первую очередь, бросились в глаза ошибки в тексте, запятые, вообще, отсутствовали.

— Какая вопиющая безграмотность, — совершенно не к месту возмутилась девушка, — и написано, как «курица лапой», тут же ничего не разобрать.

— Ну да, мог бы сначала вам в отдел на проверку прислать. Вы бы его обучили каллиграфии, — брызнув слюной, хохотнул Волков.

— Остряк — самоучка, — неожиданно выпалила в ответ Рязанцева.

Махоркин с удивлением взглянул на помощницу:

— Давайте ближе к делу, Лена. А Вы, Игорь Ильдарович ближе к телу.

После совместных усилий каракули всё же удалось разобрать. На вырванном из ученической тетради в клеточку листке, кривыми буквами было выведено: «Это я убил. Не мог больше терпеть издевательств этой женщины которая глумилась надо мной. Мальчика тоже убил я. Игорь ни в чём невиноват. Я спецальна надел его куртку чтобы подумали на него. Но жить с этим больше не могу. Не хочу чтоб из-за меня ещё кто-то пострадал. Всё сделал только я».

— Мда… Вот вам и признание, — резюмировала девушка. — Фан де листуар…

Результаты экспертизы показали, что Алексей принял большое количество препаратов подавляющих дыхательный центр и снижающих давление, что и явилось причиной его гибели. Предсмертная записка полностью оправдывала задержанного несколько дней назад Игоря Сафронова. Но признание Приходько запоздало.

О смерти задержанного Махоркин и Рязанцева узнали сразу же, как вернулись с места происшествия. Доведённый до отчаяния парень вскрыл себе вены осколком найденного в камере стекла.

Махорким был зол на себя и тяжело переживал этот промах. Уткнувшись в листок с каракулями Приходько, он в сотый раз пробегал по строчкам глазами. Что-то в этом, полном грамматических ошибок, тексте его цепляло. Но что именно, он не мог понять.

Видя, как тяжело переживает начальник события последних дней, Лена решила отвлечь его от скорбных мыслей, и долго подбирала нужную фразу, чтобы начать разговор. Наконец-то её осенило:

— Александр Васильевич, а почему Приходько пришёл травиться на набережную? Это довольно романтичное место, там обычно гуляют влюблённые парочки. Травиться таблетками можно и дома. К реке идут, чтобы топиться.

Махоркин оторвал взгляд от записки и внимательно посмотрел на девушку. Действительно, в этой смерти было немало странного. Природное чутьё ему подсказывало — что-то здесь не так, и он силился найти в записке то, что не давало ему успокоиться и закрыть дело.

— Какая теперь разница? Всё равно уже не вернёшь ни одного, ни другого, — в голосе начальника чувствовалась горечь. — Это я во всём виноват.

— Александр Васильевич, ну не убивайтесь вы так. Фотография ведь указывала на Сафронова, а у Приходько было железное алиби.

— Алиби! — встрепенулся Махоркин. — Точно. Как же я сразу не подумал. Откуда у Приходько алиби, если он убийца? Надо бы перепроверить это его алиби.

Юля Снежина чувствовала себя в кабинете следователя раскованно и непринуждённо. Обычно, вызов на допрос действует на людей пугающе, но девушка не проявляла никаких признаков страха перед следователем.