Татьяна Шахматова - Удар отточенным пером

– Я даже не узнала вас, – начала Миллер, слегка поведя головой в сторону, как будто сделала первое движение индийского танца. Эта неестественность выдавала колоссальные нервные усилия.

– Богатой буду, – лучисто улыбнулась в ответ Вика и наконец разжала ладонь.

Дамы сели друг напротив друга и снова улыбнулись, как бы приглашая к разговору, но обе молчали. Миллер уже овладела собой: улыбки у нее стали выходить живые, изысканные, наклоны головы – церемонные, глаза смотрели с нежностью, пониманием и поистине философским смирением. Все то же зеркально отобразила Виктория. На моих глазах разворачивалась игра, которую можно смело назвать «инструкция по подчинению». Это вам не жалкий Дейл Карнеги с его детской песочницей для лидера, не «50 оттенков серого» и не пособия по полевой психологии, как соблазнить миллионера. Это высший пилотаж.

Предыдущая встреча Миллер и моей тетки закончилась разоблачением вора-плагиатора, потерей работы для одного доцента, а сам я при этом разъезжал по городу в женском парике и Викиной юбке [10]. Они друг друга стоят, так что это обещало быть интересным.

Итак, картина первая: прощупывание почвы.

– Вы позволите, я немного поготовлюсь? – Вика вдруг кивнула на свои бумаги, и Миллер, как вежливому человеку, осталось лишь согласиться.

Ада Львовна откинулась на спинку своей лавки и замерла на несколько секунд, собираясь с мыслями. Своим молчанием Вика, безусловно, провоцировала: просто сидеть напротив оппонента и не говорить ничего было не в характере Миллер, она обязательно попытается взять инициативу. Тот, кто начинает, выбирает тему, направление и тон разговора, а это уже само по себе многое говорит о намерениях и настрое человека. Они обе прекрасно знали об этом, молчание затянулось, но Миллер этот разговор был нужен немного больше, чем Виктории, поэтому прошла пара минут, и Ада Львовна заговорила.

– Перед смертью не надышишься, помните такую студенческую поговорку? – игриво улыбнулась женщина.

Виктория медленно подняла голову, улыбнулась в ответ.

– Умирать никто вроде не собирается! – тоже пошутила тетка. – Это всего лишь суд.

– Лучше расскажите, как ваши дела, Виктория? – Примадонна сделала большие трогательные глаза.

– Мои дела хорошо, – нежно отозвалась Вика. – А как ваши?

Миллер грустно улыбнулась:

– Жить можно.

Виктория слегка нахмурилась, как того требовали приличия, и поинтересовалась с достаточной для случая тревогой в голосе:

– Что-то случилось?

– Все хорошо, – пожала плечами Миллер, скрестив свои красивые слегка полноватые руки на коленках. – Только немного скучно. Кажется, что лучшие времена прошли и ничего интересного уже не будет.

– Неужели?! – возразила Виктория светским тоном. – Я вижу, вы на месте не стоите – вот, осваиваете новую сферу деятельности. Юридическая филология. Разве это не интересно?

Миллер подалась вперед и посмотрела в глаза Виктории долгим пристальным взглядом. Меня она все это время не замечала вовсе и теперь, кажется, собиралась загипнотизировать собеседницу. Не исключено, что ее ледяной бирюзовый взгляд вполне мог довести жертву до нужного уровня транса, если бы окружающая обстановка хоть немного располагала к сеансу гипноза. Однако вокруг было слишком суетно: между лавками то и дело пробегали серые костюмы и черные юбки-карандаши, в коридоре равномерно гудело, время от времени кашляло, хлопало и звякало.

Миллер отодвинулась и печально улыбнулась:

– Мы с вами вынуждены сегодня выступать на разных сторонах. Но это только работа. Это только работа, моя дорогая Виктория. И работа никак не должна повлиять на наши с вами отношения.

– Отношения? – подняла брови Вика, произнеся это слово одновременно игриво и иронично.

– Отношения, – убежденно проговорила Миллер. И в каком-то высшем философском смысле она, наверное, была права, потому что сознательное прекращение отношений – тоже отношения.

Как бы то ни было, маневр Виктории удался. Она предоставила первое слово Миллер, и та выбрала оружие. Отношения – это было в ее стиле.

– Знаете, Вика, давайте так: кто старое помянет… как говорится. – Миллер стыдливо потупила глаза. – Я вам лучше вот что скажу. Теперь я понимаю, что вы оказались гораздо умнее, чем все остальные мои ученицы, – медленно продолжала она, беря для лести долгое дыхание. Перевела взгляд: сначала посмотрела в левый угол комнаты, потом скользнула по лицу собеседницы и сфокусировалась на глазах.

Картина вторая: Сирена – манипуляторский прием, который, как и следует из его названия, основан на том, чтобы усыпить бдительность собеседника приятными его слуху речами. Немного лести, немного искренности, можно даже парочку слезинок, отсылка к приятным воспоминаниям в прошлом… После положительной подстройки происходит собственно атака.

– С вами по-настоящему было интересно, – сказала Ада Львовна, приблизила корпус и слегка приглушила голос, чтобы нам с теткой пришлось прислушиваться. В ход пошли воспоминания. – Это я и называю отношениями. Теперь вы сами можете научить меня многому.

Лесть и большая удача в нашем стремительно глупеющем мире – слеза.

Виктория закрыла папку с документами и посмотрела в лицо своей собеседнице с серьезным вниманием. Легкий ветерок, который создавали проходящие мимо нас люди, доносил сладковатый аромат духов профессора литературы. Взвешенный, чарующий запах роскошной женщины.

– Чему же лично вы можете у меня научиться? – спросила Вика как будто с легкой иронией в голосе, и кокон на ее голове привстал, как петушиный гребень.

– У меня к вам деловое предложение, – неожиданно заявила Миллер. – Я вам предлагаю выпустить ваши методики анализа текста для судов… Не беспокойтесь! Это совершенно бескорыстно! – Миллер подняла руки, как будто старалась вернуть нам наши возражения, хотя от неожиданности ей никто и не возражал. Ада Львовна продолжала: – Если бы я имела в этом деле какой-то умысел для себя, я бы не пошла ва-банк. Но мои желания вполне очевидные – я хочу помочь вам получить научное признание.

Картина третья: «взять быка за рога» – прием, не нуждающийся в дополнительных разъяснениях, если бы не одно «но». Миллер решила стреножить быка гораздо раньше, чем предписывали тактика и ожидания собеседника. Все-таки что-то она умела – своеобразное обнуление приема. И карты на стол.

– А взамен? – поинтересовалась Виктория.

– Взамен? – искренне удивилась Миллер. – Когда вы так говорите, мне кажется, мы совсем не знаем друг друга, – пробормотала она как бы про себя.

Виктория вопросительно подняла брови, и Миллер немедленно пояснила:

– Я могу вам помочь сделать ваши наработки международными, с высоким рейтингом цитирования. А для себя приобрету новый опыт. К тому же дело, насколько я могу судить, прибыльное и новое. Мы могли бы написать совместную монографию…