Татьяна Шахматова - Удар отточенным пером

Я всегда думал, что Миллер и ее ученица Вика не сошлись именно по этому пункту. Ада Львовна кукловод, любитель подергать за ниточки, когда ей того хочется: «Тень, знай свое место!» Сначала приманкой служат гранты, зарубежные стажировки, престижные публикации, конференции, магистратура, аспирантура, докторантура. Кроме всего прочего есть, конечно, и любовь. Почти во всех религиозных сектах существует техника «бомбардировка любовью». Неблатная, непервоочередная девочка вдруг становится самой-самой. Это ведь, наверное, почти как попробовать наркотики. Достаточно одного приема, а потом: «Тень, знай свое место!»

Виктория на такие правила могла согласиться только по неопытности, как только она разобралась, в чем дело, нитка была выдрана с корнем. А Миллер не смогла простить бунта, что тот Карабас-Барабас. Кажется, все более-менее ясно. Но сейчас я подумал, что, возможно, ошибался, считая, что эти дамы ни при каких обстоятельствах не захотят иметь дел друг с другом.

– Как это понимать, Виктория Александровна? – наигранно приподнятым тоном воскликнул Селиверстов. – Вы же вроде как у федералов сегодня судитесь?

– Заседание перенесли, – ответил я вместо Вики после несколько затянувшегося молчания, потому что сама Вика разглядывала документы к суду, делая вид, что вопрос ее не касается.

Насколько я мог видеть, разговор с Миллер не прошел для нее бесследно.

Сразу за Селиверстовым к нашему залу суда подплыл высокий тучный человек с красными следами дерматита на щеках. Костюм, кожаная папка с бумагами и остроносые туфли выдавали в нем юриста, стало ясно, что это представитель ответчика – адвокат профсоюза некто господин Никаноров, которому Селиверстов пожал руку, демонстративно стерев с лица улыбку.

Ни Жильцов, ни представители редакции не явились. Наверное, с экспертизой профессора на своей стороне дело им казалось решенным и никто, кроме штатного юриста, не хотел попусту тратить время.

Наконец тощая помощница судьи в вызывающе коротком красном платье (почему на автозаправках есть дресс-код, а в суде нет?) гнусаво пригласила нас в зал. Все заторопились, кроме экспертов. Судьей оказалась крохотного роста девушка, на которой мантия смотрелась, как платье с плеча старшей сестры.

– Итак, ответчики приобщили к материалам дела экспертизу профессора университета Ады Львовны Миллер, – начала судья тоненьким, писклявым голоском.

От неожиданности я едва сдержал смех. Судья не была карлицей, ее пропорции и лицо были в пределах нормы, но все настолько на грани, что, встретив такую девушку на улице, легко принять ее за подростка-тринадцатилетку. Вдобавок ко всему воробушек в мантии хмурил брови, видимо для важности вида, достигая прямо противоположного эффекта. Это смахивало на плохой театр.

– Выводы экспертизы Миллер противоречат выводам эксперта-филолога Виктории Александровны Берсеньевой об оскорбительном смысле статьи «Селиверстов вляпался» , – пищала судья и хмурилась.

– Ваша честь, – поднял руку Селиверстов, и воробушек клюнул воздух, разрешая ему высказаться.

– Кандидата филологических наук Виктории Александровны Берсеньевой, действительного члена российской гильдии экспертов, эксперта Следственного комитета, – поправил судью юрист «Русского минерала».

– В протоколе эта информация будет отражена, – сухо согласилась судья.

Тучный юрист профсоюза «Единым фронтом», разместившийся на скамье через проход, выкинул вверх руку:

– Ваша честь!

– Да?! – Маленькая судья по-птичьи быстро вертела головой.

– Нам, как представителю ответчика, – тарабанил дерматитный, – кажется неуместным мериться авторитетами экспертов в зале суда. Нам важна научная истина. Но если на то пошло, то регалий у нашего эксперта, профессора Миллер, будет не меньше, а даже больше, чем у госпожи Берсеньевой. Ада Львовна – профессор университета, автор монографий…

Судья задержала взгляд на каждом адвокате по очереди и ответила с усталым вздохом:

– В протоколе будут отражены статусы экспертов со всей тщательностью. Приложите документы об образовании и научных степенях. Итак, ответчик, зачитайте выводы эксперта Ады Львовны Миллер.

Тучный человек с красным лицом встал и начал читать:

– « Селиверстов – вляпался» и «по таким тюрьма плачет» – это негативные высказывания. Они сообщают о том, что Селиверстов ведет некую осуждаемую обществом деятельность и что деятельность его незаконна. В качестве оценки деятельности Селиверстова слова написаны в газете «Рабочая сила», тираж пять тысяч экземпляров. Однако каждый гражданин Российской Федерации имеет право на свободное высказывание своих оценок и критики в разумных пределах. Оценка, в отличие от факта, отражает картину мира говорящего и не может быть проверена на истинность или ложность. Анализируемые высказывания способны нанести Селиверстову обиду, но не являются оскорблением, поскольку они не имеют неприличную форму, как того требует формулировка закона об оскорблении. Следовательно, не могут быть признаны оскорбительными».

– Спасибо, – пискнула судья и обратилась к Селиверстову: – Возражения по существу заключения есть?

– Ваша честь! – Селиверстов дождался протокольного кивка и продолжил: – Мы не готовили письменного возражения. Но у нас есть просьба: допросить свидетеля.

– Кто свидетель? – пискнула судья.

– Эксперт-филолог Виктория Александровна Берсеньева.

– Возражаю, ваша честь! – с грохотом поднялся тучный юрист профсоюза. – Если у оппонента нет письменных возражений по существу, прошу принять мнение профессора Миллер как единственное оформленное согласно процедуре.

Судья вопросительно подняла бровь и снова посмотрела то на одного, то на другого: «что за идиоты», вопрошал ее взгляд.

– У нас есть возражения, ваша честь. Просто они не письменные, а устные, – мягко, но настойчиво возразил Владислав Юрьевич.

– Пригласите эксперта Берсеньеву, – обратилась судья к своей помощнице, и пока та, виляя красным куском материи на тощей заднице, цокала до коридора и обратно, молодая судья наконец разгладила брови. Лицо ее без этой неуместной гримасы оказалось вполне милым и вовсе не детским.

– Ваша честь, наш эксперт сегодня тоже здесь, просим о ее присутствии на допросе эксперта Берсеньевой, – вставил юрист профсоюза.

– Ваша честь, возражаю… – начал было Селиверстов.

Но судья проигнорировала и снова обратилась к помощнице:

– Пусть войдут профессор Миллер и эксперт Берсеньева.

Красный подол снова завилял в сторону двери, но Селиверстов не отступался:

– Ваша честь! Но мнение эксперта Миллер мы уже знаем.

– Возражение отклонено, – строго прервала его пигалица. – Наш суд основан на правиле состязательности сторон. Не забывайте, Владислав Юрьевич.