Анна Дубчак - Миллион для Коломбины

И Григорий, уже устав объяснять это сначала Гурвичу, потом и Кате, повторил свой рассказ, суть которого сводилась к тому, что он хотел оградить Надю от переживаний, связанных с возможным появлением в ее жизни Алисы.

Очень некстати в номер постучали. Оба вздрогнули. Григорий бросился открывать и через мгновение вернулся с серым большим конвертом в руках. Надя видела, как он нервничает. Он разорвал конверт, достал какие-то бумаги, разложил их на столе и углубился в чтение. Несколько раз принимался читать по порядку, но потом, раздраженно рыча, словно зверь, у которого отнимают кость, начинал вертеть эти листы с отпечатанным на них текстом, пока не замер, вглядываясь в самый конец одной из страниц. Он, словно школьник, даже пальцем несколько раз провел по строчкам, словно боясь упустить что-то важное, что было там написано. И впитав в себя смысл прочитанного, словно бы потерял интерес к бумагам и даже отшвырнул их от себя. Вздохнул с облегчением и одновременно с какой-то горечью и разочарованием. И теперь сидел напротив Нади и смотрел на нее, словно решая, рассказать ей что-то, что может расстроить ее, или нет. Во всяком случае, именно так она расшифровала его поведение и взгляд.

– Гриша, что случилось? Только не говори мне, что моя мама жива. Я сама похоронила ее. Она действительно была больна. И прошу тебя, хотя бы на эту тему не смей шутить и куражиться.

– Знаешь, расскажу тебе все с самого начала, как я лично понял всю эту историю.

Итак. Твоя мать Антонина, в девичестве Валеева, проживала со своей мамой, сестрой Катей и бабушкой в Михайловске. Сестры выросли (мама их к тому времени умерла после неудачной операции по удалению аппендицита, а отца они и не знали) и отправились покорять Москву. Первое время они жили в Подольске, снимали комнату и ездили в Москву на работу – на бумажную фабрику. И вот однажды, в самом центре Москвы, перебегая дорогу, причем на переходе, твоя мама была сбита машиной, за рулем которой находился красивый молодой человек по имени Иван. Он уговорил твою маму не обращаться в милицию, отвез ее в больницу, тем более что там было всего несколько ушибов и ссадины, задарил подарками, словом, между ними вспыхнули чувства, случился роман.

– Как в кино, – усмехнулась, все еще не веря ни единому слову, Надя.

– Иван то ли купил, то ли снял им квартиру, и они стали жить вдвоем. У Антонины появились деньги, ей уже не надо было работать на фабрике, и она зажила, если можно так сказать, счастливой семейной жизнью. Она помогала своей сестре Кате…

Здесь Григорий сделал паузу, глядя пристально на Надю. Она лишь пожала плечами – мол, продолжай дальше.

– Катя по-прежнему жила в комнате в Подольске и ездила в Москву на бумажную фабрику. Понятное дело, что роман сестры развивался на ее глазах, и она, я предполагаю, радовалась, что Тоня нашла свое счастье, что так хорошо устроилась в Москве. Но поскольку одна кровать в ее комнате освободилась, то она решила помочь одной своей знакомой с фабрики переехать к ней, и они стали жить вдвоем. Конечно, Катя сделала это не из-за денег, потому что и сама теперь ни в чем не нуждалась – Тоня всегда помогала ей, ее жених оказался состоятельным человеком, он хорошо зарабатывал. Если бы Катя в то время знала, если бы сестра ей рассказала, что Поливанов был связан с бандитами, вряд ли она радовалась бы счастью сестры. Но, видимо, она этого не знала. Девушку, которая поселилась в комнате Кати, звали Тамара. Она видела, как живет Катя, слышала от нее разные истории из жизни сестер, знала, что деньги ей дает Антонина, думаю, завидовала ей, хотя Катя делилась с ней продуктами, одалживала деньги. И вот в один прекрасный день Тоня приехала в Подольск к сестре поздно вечером, вся в слезах, сказала, что она беременна и не знает, как сказать об этом своему жениху. Он как-то обмолвился, что у него сейчас важный период жизни, что он не может на ней жениться, хотя любит, что, возможно, ему скоро придется уехать и что ему пока не до детей, хотя в будущем он мечтает о большой семье. И вот после этих слов Тоня решила, что он точно бросит ее, если узнает о ее беременности, но и аборт она делать тоже не хочет. Катя посоветовала пока ничего ему не говорить, подождать хотя бы несколько дней, попытаться еще раз выяснить его планы. Тоня вернулась в Москву и буквально через три дня снова появилась в Подольске. Только теперь ее лицо совсем опухло от слез – она привезла и показала сестре письмо, которое ей оставил, перед тем как исчезнуть, Иван. К сожалению, я не могу тебе его сейчас показать, оно потерялось… Вернее, я сделал копию этого письма, сам его переписал, чтобы показать тебе во время вот такого разговора…

– О чем письмо? – резко перебила его Надя. Вскочила с постели, бросилась к сумке и достала оттуда письмо. В глазах ее стояли слезы. – Уж не это ли? А?

Григорий взял письмо, вздохнул.

– Вот я дурак… Ты подумала, что это я написал его тебе? Да? Ты поэтому тогда уехала?

Надя вернулась на кровать, закуталась в простыню и уселась, подобрав ноги и уложив голову на колени. Закрыла глаза. Теперь она уже и не знала, радоваться ей или расстраиваться тому, что судьба в который раз заставила ее перенести боль.

– То, что ты мне рассказываешь… Я даже не знаю, как все это воспринять… – Она подняла голову. – Что было дальше? Я же понимаю, ты все ведешь к этому завещанию. А мне лично кажется, что я продолжаю сходить с ума.

– Представляешь, твоя мать, увидев это письмо, поступила точно так же, как и ты. Вместо того чтобы вникнуть в смысл, понять, что Иван любит ее и просто заботится о ней, она восприняла это совсем по-другому. Она вдруг вбила себе в голову, что он бросил ее, и бросил потому, что Катя, единственный человек, с которым она поделилась своей тайной, рассказала ему о беременности. Вероятно, она так боялась, что он бросит ее, так любила его, что готова была поверить во что угодно. Видимо, она до конца не понимала, за что на нее обрушилось такое счастье – и любимый мужчина, и богатство… И решила, что за все надо платить. Она схватила это письмо, сумку с деньгами, которые ей оставил перед своим исчезновением Иван, примчалась к сестре в Подольск и на ее глазах порвала это письмо. Обвинила сестру в предательстве, предположила, что Катя позавидовала ей и решила разлучить ее с Иваном. Словом, она сильно обидела сестру и выбежала из дома.

– Куда? Григорий… Но я не знаю ни о какой Кате. Мама никогда мне не рассказывала, что у нее есть сестра! – не выдержала Надя. – Ты снова рассказываешь мне сказку!

Он ждал этого признания. Ждал этих слов. Все подтверждалось.

– В том-то и дело, что она поехала в никуда. Просто вся на нервах села на электричку и покатила куда глаза глядят.

– Надо же… Уж не хочешь ли ты сказать, что она прикатила на станцию Весенняя?