Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

В ведрах должна была находиться краска, поэтому Ингрэм даже не стал их проверять. Банок оказалось штук двенадцать. Все без наклеек, поэтому, что в них, определить было невозможно. Но это Ингрэма совсем не волновало. Собрав банки в охапку, он, поднявшись по лестнице салона наверх, высыпал их на палубу.

На миссис Уоринер и Белью, который, наклонив шлюпку, выливал из нее воду, были спасательные жилеты.

Закат уже догорал, и над морем постепенно сгущались сумерки.

Взяв две банки, Ингрэм подошел к стоявшему на корме Белью.

— Ну, что теперь? — спросил тот.

— Теперь надо спустить лодку на воду, — ответил Ингрэм.

Разбив топором окно рубки, он бросил в него обе банки.

Миссис Уоринер уложила в шлюпку два фонарика и завернутые в промасленную шкуру документы и отошла в сторону. Подняв с палубы компас, который выпал из лодки, когда Белью ее переворачивал, Ингрэм сунул его обратно в шлюпку.

— Берись за нос, а я возьмусь за корму, — сказал он Белью.

Они приподняли лодку и, когда борт «Орфея» в очередной раз наклонился, мягко опустили ее на воду. Шлюпка плавно закачалась на набежавшей волне.

Передав миссис Уоринер носовой фалинь лодки, Ингрэм приказал:

— Оставайтесь на корме и ждите. Следите, чтобы борт яхты не перевернул шлюпку. — Затем он обратился к Белью: — Притащи из кладовки два паруса. Не важно каких. Положишь их возле грот-мачты. Потом принесешь все банки. Они стоят возле переднего люка.

— И куда их поставить?

— Перед кокпитом.

Ингрэм спустился в рубку, разбил топором ее второе окно и, вытащив из стола ящики, принялся рубить их на мелкие щепки. Затем он разорвал на полоски карты и диаграммы, уложил горкой на столе, а сверху прикрыл щепками от ящиков. Банку Ингрэм открыл с помощью все того же топора и тут же почувствовал едкий запах растворителя. Он вылил его на бумагу и щепки и взял вторую банку. В ней оказался керосин. Поплескав его на стены, стол и пол, Ингрэм подхватил со стола карту, достал из кармана зажигалку и чиркнул ею. Но она оказалась намокшей и дала пламя только с пятой попытки. Держа карту за угол, Ингрэм поднес к ней зажженную зажигалку; ее тут же объяло пламя. Бросив горящую бумагу на стол, он выбежал из рубки.

Возле грот-мачты уже лежали мешки с парусами, а сам Белью, таская банки, взад-вперед бегал по палубе.

Ингрэм перерезал ножом тесемки на укосине, которыми к ней крепился грот-парус, и, освободив строп, привязал фал к верхней части паруса. Распоров мешки, он вытащил из них запасные паруса, растянул их вдоль палубы и, положив один на другой, связал веревкой посередине. Эту огромную груду брезентового полотна Ингрэм подтащил к грот-мачте, а веревку привязал к фалу выше серьги. Когда мимо него с последней партией банок проходил Белью, он взял у него две и по очереди вскрыл их топором. Первая банка оказалась с олифой. Ее Ингрэм вылил на связанные между собой паруса. Во второй банке был керосин. Часть его Ингрэм вылил туда же, а остаток плеснул на парус, висевший на грот-мачте.

Из окон рубки, в которой завывал огонь, уже валил густой сизый дым.

— Помоги мне с фалом, — попросил Ингрэм Белью.

Они взялись за фал, потянули за него, и парус грот-мачты вместе с привязанными к нему запасными парусами пополз вверх. С них на палубу стали падать капли олифы и керосина.

— Да, для такого торжественного случая больше подошел бы бензин, — усмехнулся Белью.

— Если огонь перекинется на палубу, сразу садись в шлюпку, — сказал ему Ингрэм.

— Дружище, меня об этом можно было бы и не предупреждать. Это я только с виду такой тупой.

Закрепив фал, они побежали на корму.

Языки пламени, вырываясь из разбитых окон рубки, уже начали лизать ее крышу.

— Быстро в шлюпку, — приказал Ингрэм и кивнул в сторону Белью. — Ты спускаешься первым. Возьмешь весла.

Мужчина влез в лодку и, чтобы она не отплыла, ухватился обеими руками за борт яхты. Второй в шлюпку, но уже с помощью Ингрэма, спустилась миссис Уоринер.

— А вы разве не с нами? — удивленно спросила она.

— Лодка троих не выдержит, — ответил Ингрэм. — Опрокинется.

— Но у вас даже спасательного жилета нет, — запротестовала женщина. — Так что…

— Он мне не нужен, — прервал ее Ингрэм. — Отплывите на безопасное расстояние и ждите меня. Я хочу, чтобы огонь охватил всю яхту разом. Так что отплывайте. И чем дальше, тем лучше.

Сказав это, он помахал им рукой. Белью взял в руки весла и стал грести. Шлюпка, покачиваясь на волнах, отплыла от борта. Вскоре густеющая темнота поглотила ее.

Ингрэм подошел к восьми оставшимся банкам и начал поочередно вскрывать их топором. Первую, с тяжелым покрывным лаком, он отбросил в сторону. Упав рядом с грот-мачтой, она, расплескивая содержимое, покатилась по палубе. В следующей находился керосин. Ее Ингрэм бросил в другую сторону. Теперь скипидар. Банка с ним полетела в том же направлении, что и лак. Следующим был растворитель. По сравнению с предыдущими жидкостями он был самым летучим и легко воспламенялся. Банку с ним, чтобы она, не дай Бог, не опрокинулась, Ингрэм поставил на сиденье кокпита и зажал в коленях. Затем последовала олифа. Ее он бросил в сторону носовой части «Орфея».

Помещение рубки было объято пламенем. Ингрэм лицом ощущал его жар.

Лак, разлившийся у основания грот-мачты, начал вздуваться пузырями. Ингрэму надо было спешить: крыша рубки должна была вот-вот вспыхнуть.

Обнаружив в последней банке растворитель, он отшвырнул топор, взял банку, зажатую в коленях, и побежал на корму. Запрыгнув на нее, Ингрэм развернулся и кинул банку в окно рубки. Та была еще в воздухе, когда за ней последовала другая. Не дожидаясь взрыва, Ингрэм с разбегу нырнул в воду.

Когда шлюпка отплыла от «Орфея» на тридцать ярдов, Лилиан Уоринер обернулась и посмотрела на свою яхту. «Боже, и зачем только Ты свел нас в одном океане?» — подумала она, увидев бегущего по корме Ингрэма.

Он еще не успел войти в воду, как над рубкой с громким треском взметнулся огромный оранжевый шар. Паруса, подвешенные на грот-мачте, мгновенно вспыхнули. Над «Орфеем» в небо взметнулся гигантский огненный столб, и от него на расстоянии четверти мили стало светло как днем.

Подплыв к товарищам по несчастью, Ингрэм схватился одной рукой за планшир, а другой — снял тапочки и забросил их в шлюпку. И в этот момент лодку подняло волной.

— У вашей шлюпки невысокий надводный борт, — заметил он. — Но я думаю, что если вы будете сидеть в ней спокойно и не дергаться, то она не перевернется. Если все же окажетесь в воде, то учтите, что карманные фонарики важнее, чем деньги и документы. Поэтому постарайтесь, чтобы они не намокли. Хотя бы один из них. А дольше оставаться нам здесь незачем. Так что давайте двигаться на запад.