Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Рей так пристально глядела на два маленьких огонька, как если бы хотела своим взглядом рассеять вокруг них темноту.

Осталось не более двухсот ярдов, подумала Рей и зажгла фонари на перекладинах мачт. Море вокруг яхты осветилось в радиусе ярдов тридцати. Заметив, что огоньки пропали, она в панике заметалась по палубе. Неожиданно огоньки вспыхнули вновь. Но уже в пятидесяти ярдах от яхты, прямо на ее траверзе. Вскоре послышался скрип уключин. Джон на шлюпке, подумала Рей.

Перегнувшись через борт, она разглядела на воде лодку и двух сидевших в ней людей. Того, кто греб веслами, Рей приняла за мужа. А на корме, судя по хрупкому силуэту, сидела женщина. Нет, на веслах вовсе не Джон. Этот мужчина крупнее его и совсем незнакомый. А где же тогда Джон?

И тут за кормой шлюпки в воде она увидела голову мужчины. Мужчина поднял руку и помахал ей. Ощутив боль в диафрагме, Рей вцепилась руками в спасательный трос и медленно осела. Она не могла ни поднять головы, ни выдохнуть.

— Я поднимусь на яхту первым, — сказал Ингрэм миссис Уоринер, видя, что произошло с женой.

А Лилиан тем временем с тревогой вглядывалась в «Сарацин». Ей казалось, что в кокпите за миссис Ингрэм кто-то лежит.

— Да, конечно, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Спасибо.

Ингрэм подплыл к борту яхты и по спущенной в воду лестнице поднялся на нее.

Рей уже сидела прямо и, если не считать на ее лице огромного синяка, выглядела вполне нормально. Рядом с ней лежало тело Уоринера. Если бы Ингрэм не заметил, что руки и ноги Хью связаны веревками, он бы решил, что тот мертв.

— Он все здесь раскурочил. Он разбил… Он разбил… — пролепетала Рей и подняла руку, чтобы указать мужу на то, что натворил Уоринер.

Но Ингрэм уже заметил, что крышка с нактоуза сорвана, а вместо него зияет дыра. Выходит, что Рей сумела разыскать их, не пользуясь навигационными приборами. Ингрэм хотел что-то сказать, но у него неожиданно защипало в глазах и запершило в горле. Не поворачиваясь к сидевшим в шлюпке Лилиан и Белью, он, приглашая их подняться на яхту, махнул рукой и помог жене подняться. Рей в сопровождении Джона спустилась по лестнице в темную каюту. Она не могла ни говорить, ни даже расплакаться. Она чувствовала себя до предела опустошенной. Единственное, на что у нее хватило сил, — это обхватить обеими руками шею мужа и прижаться к его груди. Ингрэм, крепко обняв жену, закачался с ней из стороны в сторону.

— Боже мой… Боже мой, — уткнувшись лбом ему в шею, дрожащим голосом прошептала она.

От физического и нервного напряжения Рей настолько устала, что уже не понимала, что с ней происходит. Сладкая дремота волной накатила на нее. Закрыв глаза, она почувствовала, как сильные руки подняли ее, плавно понесли и положили на койку. Перед тем как забыться во сне, она услышала откуда-то издалека чей-то тихий шепот:

— Ты сегодня обедал?

— Нет, — ответил Ингрэм, проглотил подступивший к горлу комок и вытер глаза. — Как-то вылетело из головы.

Он снова поцеловал ее и понял, что она уже спит. Ингрэм вытащил из-под Рей руки и осторожно, едва касаясь ее шеи, проверил пульс. Даже убедившись, что пульс у нее ровный, руки своей он, не зная почему, не убрал. Наверное, потому, что ему очень нравилось чувствовать, что его жена жива и невредима.

Ингрэм поднялся и включил в каюте свет. Он хотел взять салфетку, чтобы вытереть Рей лицо, и тут его взгляд упал на валявшийся у лестницы искореженный ствол ружья. Увидев, что стало с его двустволкой, Ингрэм тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.

При звуке голосов, раздавшихся над его головой, Рей едва шевельнулась.

— Оставь его в покое! — услышал он раздраженный шепот.

Следом раздался звонкий шлепок. Но и он не разбудил Рей. После того, что Рей пережила, она имеет право хоть на несколько минут забыться, подумал Ингрэм. Он представил себе, что происходит на палубе, и сразу же почувствовал себя старым и очень уставшим. Но другого выхода для него не было. Он должен был вмешаться.

Взбежав на палубу, Ингрэм увидел поднимающуюся на ноги миссис Уоринер. За ней на узкой полоске палубы стоял Белью. Мыском ботинка он пытался повернуть голову Уоринера лицом вверх и при этом приговаривал:

— Просыпайся, просыпайся, наш старый мальчик Хью. Посмотри, кто к тебе пришел. Ну проснись же.

— Все, хватит! Оставь его в покое! — приказал Белью Ингрэм.

Белью обернулся и вызывающе посмотрел на него.

— Полегче, сорвиголова, — сквозь зубы процедил он. — Ты получил назад свою яхту. Так что умерь-ка пыл. Теперь Уоринер мой.

— Да, ты прав. Я вернул себе яхту, и мне командовать на ней. Ты слышал, что я тебе сказал? Оставь Уоринера в покое!

Ингрэму было ясно, что Белью его приказа ни за что не исполнит. Назревала драка. Но в этот момент миссис Уоринер, на щеке которой после пощечины Белью розовело пятно, ледяным голосом угрожающе произнесла:

— Предупреждаю тебя. Не трогай его.

Белью сел на буртик кокпита и постучал пальцем по коленке Лилиан.

— Только не дави на меня, — сказал он. — Я уже рассчитался. С тобой и твоим школьным медалистом.

Веселенькое приключение — оказаться в тысяче двухстах милях от берега на сорокафутовой яхте с тремя психопатами, подумал Ингрэм.

— С меня хватит, — вдруг фыркнул Белью.

Ингрэм понял, что обстановка разрядилась. По крайней мере на то время, пока Уоринер спит или находится без сознания.

— Скажите, как миссис Ингрэм? — спросила женщина. — Она ранена?

— Как я понял, нет, — ответил Ингрэм. — Но она за этот день столько пережила, что очень ослабла. Она сюда сейчас выйдет.

Он уже повернулся, чтобы спуститься в каюту и взглянуть на жену, как Белью остановил его своим вопросом:

— Как же ей удалось связать этого мерзавца?

— Откуда мне знать? — резко ответил ему Ингрэм. — Надеюсь, что, не видев жену целый день, я имею право хоть немного побыть с ней!

Ингрэм замолчал, так как понял, что выходит из себя.

— Конечно, конечно, — ехидно произнес Белью. — Я понимаю, что вы, возможно, озабочены самочувствием своей супруги. А мне о своей заботиться теперь не надо. Я знаю, где она.

Ингрэм готов был вцепиться ему в глотку. «А как бы я себя повел, если бы на месте его жены оказалась Рей?» — подумал он. В такой ситуации злиться на Белью — это все равно что злиться на океан за то, что она в нем утонула.

— Слушай, Белью, — сказал Ингрэм. — Неужели я не понимаю, как тебе тяжело? Но Эстель уже не вернуть. Ты же делаешь себе только хуже…

— Что вы имеете в виду? — прервав его, настороженно спросила миссис Уоринер.

Она все поняла, но признаться в этом не хочет, подумал Ингрэм.

В этот момент над люком показалась голова Рей. Ингрэму так и не удалось побыть с ней наедине, рассказать, кто эти люди и что им предстоит дальше делать. Получалось, что в течение следующих двадцати — двадцати пяти дней они с Рей побыть вдвоем, без посторонних, уже не смогут. Понимая, что изменить ничего нельзя, он подавил в себе гнев. Ситуация на яхте сложилась слишком взрывоопасная, чтобы плакаться об испорченном медовом месяце.