Джордж Хамон Кокс - Я найду убийцу

Кэрби тихонько выругался, когда до него дошло значение того, что он только что услышал.

— Таким образом, получается, что она, по всей вероятности, не является законной женой Джорджа Олдерсона?

Помолчав, он удивленно спросил:

— Откуда же вы узнали про эти фотографии?

Мердок повторил историю находки пленок и пояснил, что он хочет поговорить с Ритой Олдерсон прежде полиции, потому что надеется при помощи всего того, что он знает, добиться от нее правды.

«Гарвей-хауз» специализировался на клиентах, останавливающихся на долгий срок, и весьма неохотно предоставлял комнату на несколько дней. Это было исключительно респектабельное заведение, которое едва ли кто-нибудь надумал бы избрать в качестве места для укрытия. Возможно, именно по этой причине люди Бейкона так долго не могли найти Риту.

Ее комната была крайней, просторная, с высоким потолком. Она соединялась дверью со второй комнатой, так что при желании ее могли занимать в качестве двойного номера, в котором были предусмотрены все удобства. Стены были толстые, двери дубовые со старинными замками, которые не так-то легко было открыть без ключа.

В ответ на негромкий стук Мердока Рита сразу же открыла дверь. Они быстро прошли в комнату.

Мердок заметил удивленное выражение на лице женщины, когда она увидела Кэрби, но Мердок быстро прошел мимо нее. Вид у него был дедовой, он разглядывал комнату, в одной руке у него был фотоаппарат, другой он что-то делал со своим чемоданчиком, который висел у него на длинном ремне через плечо. Он отметил про себя широкую двуспальную кровать, комод, бюро, один стул и кушезку между окнами.

Держа чемоданчик перед собой, так что спина загораживала его движения, он включил магнитофон и вытащил микрофон настолько, что он на два-три сантиметра выглядывал из чемодана. Потом он поставил его на пол, повернув таким образом, что он не был никому виден из находящихся в комнате. Возле него он положил свой фотоаппарат.

Выпрямившись, он был готов к разговору с Ритой.

На ней все еще была габардиновая юбка, уже слишком помятая и не имевшая аккуратного вида, и шерстяной свитер. Ее лицо осунулось и побледнело, так что стали гораздо заметнее скулы, а темно-синие глаза куда-то провалились. Сейчас они переходили с Мердока на Кэрби и обратно.

Мердок поднял газету, которая валялась на полу возле стула. Увидев, что это был дневной выпуск, он понял, что она прочитала про Денхема.

— Как ваша голова? — спросил он.

— Как моя…?

— Ваша голова. Вчера вечером, когда вы приходили ко мне, не ней был большой синяк… вот в этом месте, — показал он у себя на лбу.

Она устало посмотрела ему в глаза. Кэрби щурился, не сводя с нее настороженного и неприязненного взгляда.

— Она приходила вчера к вам? — спросил он. — В котором часу?

— Где-то от половины второго до двух. — Потом, повернувшись к ней, он спросил:

— Можно воспользоваться вашим телефоном?

Не дожидаясь ответа, он подошел к нему и стал набирать номер.

— Вам лучше сесть, Рита, — сказал он. — Разговор может оказаться долгим.

Она послушно села на кушетку.

Мердок снова звонил во «Фреди-бар», но так как ночной бармен туда еще не приходил, он сразу же перезвонил ему домой. На этот раз ему повезло. Мердок назвал себя и объяснил, что он хочет узнать кое-что о молодой женщине, которая была у них накануне вечером.

— Интересная женщина в пальто из верблюжьей шерсти, — сказал он. — Она была одна и пробыла там до самого закрытия бара.

— Что вы хотите знать?

— Вы ее запомнили?

— Конечно.

— Когда она пришла?

— Около половины двенадцатого… Хотя нет, пораньше, так в 11.15.

— Она оставалась до закрытия?

— Можете не сомневаться. Нам пришлось ей несколько раз напомнить, что пора уходить.

Мердок поблагодарил его и положил трубку, потом подошел к кушетке, сел рядом с Ритой, а Кэрби устроился на стуле.

— Я нашел отчеты Тома, Рита, — сказал он и услышал, как она громка втянула в себя воздух. — Я уговорил Гарриет разрешить мне осмотреть вашу комнату… Каким образом они к вам попали? И почему вы их сохранили?

Она не сразу ответила, потом тряхнула головой и тихо прошептала:

— Не знаю… Я не знала, что делать. Мне было страшно их уничтожить и страшно не уничтожить.

Это Мердоку было понятно, но так как он продвигался вперед ощупью, он не знал, что теперь делать. Та уверенность, которую он недавно испытал, совершенно исчезла, и он стал сомневаться, правильно ли он поступил, придя сюда.

— Я их отдал Гарриет, потому что она собирается заплатить за них ту сумму, которую обещала Тому, но сначала я их прочитал. У меня имеются фотокопии тех документов, которые я снимал для Брэди. Теперь я понимаю, почему вы были встревожены, когда ждали меня у здания «Курьера». А какую интересную историю вы мне сочинили о своем детстве, карьере, замужестве…

— Все это чистая правда! — сказала она с жаром.

— Отнюдь не все. Вы позабыли признаться, что ваше подлинное имя Руфь Колби. Поэтому пришлось проделать обратный путь от Риты Олдерсон. Гарриет показался подозрительным Денхем, поэтому Брэди отправился в Калифорнию. Там ему удалось узнать, что вы вышли замуж за Бенджамина Дентона, а вот сведений о разводе не имелось. Между тем вы сказали Джорджу Олдерсону…

— Я думала, что я разведена! — запротестовала она.

— Теперь можно говорить все, что угодно!

— Это правда! Все, что я рассказала вам о моем муже, о том, как он меня бил, как попал в тюрьму и все такое…

— Это был Бенджамин Дентон — Барри Денхем?

— Да. Я сказала ему, что собираюсь с ним расстаться, и он ответил мне, что не о чем беспокоиться. Сказал, что он тоже сыт по горло. Он уезжал в Мексику, обещал получить там развод, ну а я таким образом сохраняла деньги… Примерно через месяц-полтора после этого я получила телеграмму от него. Я ее помню дословно: «С разводом все в порядке. Отныне рассчитывай на себя».

Она вздохнула.

— Почему я не должна была этому верить. Думаю, что каждый из вас не стал бы сомневаться.

Мердок помолчал, и она стала продолжать.

— Мы больше с ним ни разу не встречались, пока он не приехал сюда. Все это время он работал в Мексике, но у него случились какие-то неприятности, и он вынужден был уехать… Он отправился в Лос-Анжелес, чтобы отыскать меня, но узнал, что я перебралась в Огайквит. Там он выяснил, что я вышла замуж. Он приехал сюда и позвонил мне, сказал, что никакого развода он не оформлял, так что я вовсе не являлась законной женой Джорджа.

— Джордж не оставил завещания, — сказал Мердок, — а раз так, вы должны были унаследовать все. Во всяком случае, те 150 тысяч, которые оставил ему отец. Возможно, больше.

До сих пор Кэрби молчал, внимательно слушая весь разговор. Тут он откашлялся и заговорил: