Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Так, значит, Лиз не слышала передачу! Он разговаривал с ней, а она и не слушала. Уолтер был потрясен. Тот факт, что ни пожилая дама из Лидса, ни ребенок из больницы в Бриджуотере, ни смотритель маяка из Шотландии не слышали его, дела не менял. Лиз слушала всегда. Слушать ей было положено. Он, Уолтер, был ее жених, и, если он вещал миру, ей следовало слушать, и вот, пожалуйста, она уехала веселиться с Лесли Сирлом, предоставив ему вещать в пустоту. Уехала бездумно с Сирлом, уехала в пятницу, в день его радиопередачи, уехала с человеком, с которым знакома всего семь дней. И теперь еще неизвестно где шляется. Ее не оказалось на месте хотя бы для того, чтобы принять в подарок шоколад, который он не поленился купить для нее. Это было возмутительно!

Потом пришел викарий. Все и забыли, что он должен прийти к обеду. Такой это был человек. И Уолтеру пришлось посвятить червям еще пятнадцать минут, хотя они ему и так осточертели. Викарий слушал его передачу, был от нее в восторге и не мог говорить ни о чем другом.

Вошла миссис Гарроуби и, с похвальной выдержкой поздоровавшись с викарием, удалилась отдать распоряжение, чтобы к блюду, предшествующему жаркому, добавили консервированного горошка и не забыли залить кляром тушеный ревень.

К тому моменту, когда пропавшая пара опаздывала уже на двадцать минут и миссис Гарроуби решила их больше не ждать, у Уолтера совершенно изменилось настроение: он вдруг вообразил, что Лиз погибла. Она ни за что не опоздала бы к обеду. Нет, она лежит мертвая где-нибудь в кювете, может быть, под машиной. Сирл американец, а все знают, что американцы — безрассудные лихачи, которым не хватает терпения на английских проселках. Они могли столкнуться с кем-нибудь на крутом повороте.

Он копался со своим супом, слушая болтовню викария о демонологии, а на сердце у него становилось все темней и темней.

Когда-то он уже слышал все, что викарий имел сказать по поводу демонологии, но, по крайней мере, это давало ему шанс уйти от червей.

Как раз в тот момент, когда его сердце почернело настолько, что стало похоже на совсем старый гриб, из зала донеслись беззаботные голоса Сирла и Лиз. Они влетели — запыхавшиеся и сияющие; извинившись мимоходом за опоздание, похвалили семейство за то, что их не стали ждать с обедом. Представив Сирла викарию, Лиз не сочла нужным перемолвиться словом с Уолтером, перед тем как наброситься на суп с видом изголодавшейся беженки. По их словам, они побывали буквально всюду. Потом, встретив Питера Месси, поехали смотреть его лошадей и подвезли самого его в Кроум. Затем попили чаю в кафе «Звезда» в Кроуме и уж на пути домой наткнулись на кинотеатр, где показывали «Дерзкое ограбление в поезде» — ну а разве может кто-нибудь упустить возможность посмотреть такой фильм. Перед «Дерзким ограблением в поезде» им пришлось высидеть довольно длинные новости, из-за чего они и опоздали, но картина того стоила.

Пересказ «Дерзкого ограбления в поезде» длился почти все время, что они ели рыбу.

— Как прошла передача, Уолтер? — спросила Лиз, беря кусок хлеба.

Плохо было уже то, что она не сказала: «Я простить себе не могу, что пропустила твою передачу, Уолтер», но то, что она уделила передаче только ту часть сознания, которая не была занята пополнением запаса хлеба на своей тарелочке, оказалось последней каплей.

— Викарий расскажет, — сказал Уолтер, — он слушал.

И викарий принялся с удовольствием рассказывать.

Уолтер заметил, что ни Лиз, ни Лесли Сирл толком не слушали. Один раз во время рассказа, когда Лиз что-то передавала Сирлу, их взгляды встретились и на ее лице промелькнула дружеская улыбка. Они были очень довольны собой, друг другом и днем, проведенным вместе.

— Что сказал о нашей книге Росс? — спросил Сирл, когда викарий наконец выдохся.

— Идея наша ему очень понравилась, — ответил Уолтер, в душе мучительно сожалея, что он вообще затеял это дело в паре с Сирлом.

— Нет, вы слышали, что они затеяли? — спросила миссис Гарроуби, обращаясь к викарию. — Они собираются издать книгу о Рашмире. Описать реку от истока до самого устья. Уолтер будет писать, а Сирл иллюстрировать.

Викарий одобрил идею и сообщил, что форма выбрана чисто классическая, а потом спросил, будут ли они путешествовать на своих на двоих или возьмут ослов.

— Мы дойдем пешком примерно до Отли, — сказал Уолтер, — а дальше поплывем по реке.

— По реке? — удивился викарий. — Но ведь верховье Рашмира забито корягами.

Они сказали ему, что пойдут на байдарках. Викарий согласился, что байдарки вполне подходят для путешествия по такой реке, как Рашмир, но усомнился, что их можно будет раздобыть.

— Я сегодня разговаривал на эту тему с Кормаком Россом, — ответил Уолтер, — и он посоветовал мне обратиться к фирме «Килнер» в Мир-Харбор, которая занимается изготовлением лодок. Наверняка, говорит, у них что-нибудь да найдется. К ним как-никак идут заказы со всех концов земли. Именно Джо Килнер сконструировал складной тент для плоскодонки, на которой Менсель совершил свое последнее плаванье по Ориноко, и утверждал потом, что если бы вовремя подумать, то можно было сделать так, чтобы лодка превращалась еще и в планер. Я как раз хотел предложить Сирлу съездить вместе в Мир-Харбор к Килнеру — если, конечно, у него нет других планов.

— Прекрасная мысль, — сказал Сирл, — просто прекрасная.

Потом викарий осведомился у Сирла, занимается ли он рыбной ловлей. Оказалось, что Сирл не занимается, зато викарий это дело очень даже любит. Другим увлечением викария — не считая, конечно, демонологии — были искусственные мушки. Так что остаток обеда они провели, слушая лекцию викария на тему об этих мушках; с таким же интересом можно слушать о методах приготовления цемента, о жевании смолы или о вывязывании пятки на носках, то есть о вопросах, представляющих чисто научный интерес. И все присутствующие использовали свободную часть своего сознания по-своему.

Уолтер решил оставить коробочку шоколада на столике в холле, там, где положил ее на пути в столовую, до тех пор пока Лиз сама не спросит, что это такое. Тогда он небрежно скажет ей. Лиз, несомненно, станет стыдно, решил он, когда она узнает, что он думал о ней, тогда как она начисто о нем забыла.

Когда они выходили из столовой, Уолтер кинул взгляд на столик, желая убедиться, что коробочка еще там. Она, разумеется, была на месте. Но похоже, что и Лиз оставила кое-что на том же столике по пути в столовую. Это была огромная плоская коробка конфет из самой дорогой кондитерской в Кроуме. Фунта на четыре как минимум! На коробке на кремовом фоне было размашисто написано «КОНФЕКТЫ»; коробка была обмотана многими ярдами широкой ленты, завязанной сногсшибательным бантом. Уолтер счел название жеманным, а ленту прискорбно нуворишеской. Все это вместе указывало на полное отсутствие вкуса. Кто, кроме американца, мог позариться на что-то такое огромное и бьющее в глаза?! Да ему было просто тошно смотреть на это.