Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Несмотря на все подспудные бури, сотрясавшие Триммингс: дурные предчувствия Лавинии Фитч, недовольство Уолтера, чувство вины Лиз, ненависть Эммы — на поверхности жизнь шла гладко. Солнце светило с неуместной яркостью, — что часто бывает в Англии весной, перед тем как зазеленеют последние деревья; ночи стояли безветренные и теплые, как летом. Сирл, стоя как-то вечером на каменной террасе, даже заметил, что эта Англия вполне могла сойти за ту Францию.

— Напоминает Вильфранш летней ночью, — сказал он. — До сих пор это было для меня эталоном колдовских чар. Огоньки на воде, теплый воздух, запах герани и последняя лодка, спешащая по направлению к пароходу между часом и двумя ночи.

— К какому пароходу? — спросил кто-то.

— К любому, — лениво ответил Сирл. — Я не представлял, что и Коварный Альбион способен на колдовство.

— Колдовство! — воскликнула Лавиния. — Да ведь от нас оно и пошло.

Они посмеялись, все были настроены весело и дружелюбно.

И ничего не нарушало их дружелюбия вплоть до того момента, когда поздно вечером в пятницу Уолтер и Сирл отбыли вместе изучать английский ландшафт. Уолтер закончил свою обычную передачу, вернулся домой к обеду (который в дни его «бесед» подавался на полтора часа позже), и все выпили за успех «Байдарок на Рашмире». Затем благоуханным весенним вечером Лиз отвезла их на машине прямо в долину реки Рашмир; в двадцати милях оттуда они должны были погрузиться в байдарки. Ночь они собирались провести в «Жилище Грима» — пещере с видом на высокогорные пастбища, — где брала начало река. Уолтер считал, что лучше всего будет начать свое повествование из мест, где когда-то стояли древние поселения Англии, однако Сирл усомнился, что жилищные условия там будут доисторичнее тех, что ему уже пришлось повидать. Большая часть Англии, по его словам, не так уж далеко ушла от времен Грима, кто бы он ни был.

Тем не менее он был полностью за то, чтобы ночевать в пещере. Ему в свое время привелось поспать и в кузове грузовика, и в пустыне под открытым небом, и в ванне, и на бильярдном столе, и в гамаке, и в кабине колеса обозрения на ярмарке, а вот в пещере ночевать еще не случалось. Он был целиком и полностью за это.

Лиз довезла их до самого конца дороги и прошла оттуда вместе с ними сотню метров по заросшей травой тропинке, чтобы взглянуть на место их ночлега. Все они были очень веселы, все вкусно поели и хорошо выпили и были слегка пьяны от волшебной ночи. Они оставили в пещере продукты и спальные мешки и проводили Лиз назад к машине. Когда они на секунду умолкли, тишина зажала им уши так, что они остановились, пытаясь уловить хоть какой-то звук.

— Как мне не хочется возвращаться домой под родную крышу, — сказала Лиз в тишину. — В такую ночь так и чувствуешь древность.

Все же она пошла по избитой тропинке в сторону шоссе, туда, где фары ее машины отбрасывали ядовито-зеленые пятна на темную траву, оставив их наедине с тишиной и глубокой стариной.

С этого момента от двух исследователей остались одни голоса, доносившиеся по телефону.

Каждый вечер они звонили в Триммингс из какой-нибудь пивной или телефонной будки и докладывали о своем дальнейшем продвижении. Они благополучно дошли пешком до Отли, где их дожидались байдарки, и спустили их на воду. Лодки привели их в восторг. У Уолтера уже заполнилась первая записная книжка, а Сирл пришел в умиление от красоты Англии, еще только слегка припорошенной яблоневым цветом. Из Кэйпела он специально вызвал Лавинию, чтобы сообщить ей, как права она была насчет колдовства: Англия действительно была хранительницей секретов волхвования.

— Судя по голосу, они вполне довольны, — кладя трубку, сказала Лавиния с некоторым сомнением, но и с облегчением.

Ей очень хотелось поехать и повидать их, но, согласно уговору, они должны были оставаться чужестранцами, плывущими вниз по реке, мимо неизвестного им дотоле Сэлкот-Сент-Мэри.

— Ты испортишь мне всю перспективу, если приволочешь туда Триммингс, — сказал Уолтер. — Я должен видеть все это так, как если бы никогда не видел прежде; посмотреть на сельскую местность по-иному, новыми глазами.

Итак, каждый вечер в Триммингсе ждали их телефонных отчетов, слегка подсмеиваясь над выдуманной пропастью, отделяющей их.

А затем в среду вечером, через пять дней после того, как они пустились в плавание, Уолтер и Лесли пришли в пивную «Лебедь», где их приветствовали как новых рашмирских Стенли, после чего посетители все вместе и каждый в отдельности захотели с ними выпить. Они объяснили, что оставили лодки у деревни Пэтс-Хетч и там же собирались переночевать, однако не устояли перед желанием пройти полями до Сэлкота. По воде от Пэтс-Хетча до Сэлкота две мили, но, спасибо излучине, которую образует здесь Рашмир, посуху путь сокращается вдвое. В Пэтс-Хетче пивной не оказалось, потому-то они и отправились пешком в Сэлкот под крылышко к «Лебедю».

Поначалу разговор был общим, так как каждый новый посетитель считал своим долгом задать вопрос, как идут у них дела. Но вскоре Уолтер взял кружку пива и понес ее к своему любимому столику в углу; вскоре за ним последовал и Сирл. Несколько раз то один, то другой из толокшихся у стойки завсегдатаев порывался подойти к ним и снова втянуть в разговор, но всякий раз что-то в позах и в поведении этих двух людей, в том, как они смотрели друг на друга, смущало их и заставляло возвращаться на свое место. Не то чтобы они ссорились, но в их разговоре было что-то сугубо личное, что-то для обоих весьма насущное, отчего все остальные почти бессознательно предпочитали держаться от них подальше.

И вдруг Уолтер ушел.

Ушел незаметно, ни с кем не попрощавшись. И только звук хлопнувшей двери привлек внимание к его уходу. Звук был весьма красноречив, и в самом уходе было нечто окончательное, бесповоротное; очень выразительный уход!

Все с удивлением поглядывали то на дверь, то на недопитое пиво и опустевшее место Уолтера и в конце концов пришли к заключению, что Уолтер — как бы сердито он ни хлопнул дверью — еще вернется. Сирл сидел спокойно, прислонившись спиной к стене и чуть заметно усмехаясь, и Билл Мэддокс, убедившись, что сгустившееся в углу необъяснимое напряжение спало, пошел туда и подсел к нему. Они поговорили о подвесных моторах и обсуждали преимущества и недостатки различных видов обшивки, пока их кружки не опустели. Встав, чтобы снова наполнить их, Мэддокс кинул взгляд на выдохшуюся жидкость в кружке Уолтера и сказал:

— Надо бы прихватить еще одну для мистера Уитмора, а то это пиво уже пить нельзя.

— Да Уолтер спать пошел, — сказал Сирл.

— Но сейчас ведь только… — начал было Мэддокс, но спохватился, что лезет не в свое дело.