Николай Шпыркович - Лепила-2 (СИ)

По пути домой я снова и снова переживал рассказ бывшего пехотинца. " По Юдину" они кровь забирали... Только одно дело, читать сухие строки из официальной биографии: "С.С.Юдин...один из основоположников....был виртуозом спинномозговой анестезии...внедрил в практику широкое использование трупной крови, что позволило в годы Великой Отечественной Войны спасти сотни жизней...", и совсем другое РЕАЛЬНО представить, ЧТО это было такое - "забор трупной крови", которой, если верить той же биографии, ".. в одном институте Склифосовского заготавливалось ежемесячно около 2000 л...". Еще я подумал вдруг, что как-то совсем не встречал на длиннющих полках с исторической литературой , книги бывших военных медиков. "Я воевал на Т-34...", "..на "Тигре", "...на таком самолете", "...на сяком самолете", "Воспоминания разведчика", "...пехотинца", "...артиллериста", "...подводного парашютиста" - а вот такой скромной книжицы, как что-нибудь вроде: "Записки врача полевого госпиталя. Мой путь с Н-ской бригадой" - видеть особо не приходилось. Хоть лично для меня, как медика интересно было бы почитать воспоминания простого работяги-лепилы той Войны. А глухо, неизвестно все у врачей и не ясно совсем: как лечили, от чего умирали, с чем боролись - не в институтах и лечебницах московских, а "в грязи и крови полевых лазаретов". Вот хотя бы такой момент: как осуществлялась инфузионная терапия в условиях массового поступления раненых на той же Курской дуге? Тут с одним-то раненым навозишься, пока подколешься, а если их - поток?! Да к тому же мы ведь катетер в вену вставляем, а что тогда было? Как, к примеру лили кровь в эти спавшиеся вены, через какие резиновые трубки, через какой фильтр? Как иглу фиксировали, пластыря тогда ведь не было? Или был? Как анестезиологи общий наркоз давали, с какими осложнениями сталкивалсь? И в этом война остается той самой, "Неизвестной ...".

По пути домой я заглянул в музей, к Дине. Хотелось узнать, нет ли каких вестей от Ермолаева. Хоть он и говорил, что выберется не раньше следующего года, однако чем черт не шутит.

- А Дина Викентьевна на экспозиции, там немец этот пришел., что вчера на кладбище был. Говорит, что воевал здесь, хочет вспомнить былые дни, сказала мне еще одна сотрудница музея, пожилая женщина в темно-зеленом платье.

Из зала, расположенного дальше доносились голоса: звонкий динин, негромкий переводчика и глуховатый гортанный немецкий говор. Время у меня было, я немного подождал в коридоре, вскоре из зала вышли все трое: Дина, лысоватый молодой человек в сером костюме и пожилой немец, которого я уже видел вчера. Удивительно, как все же они себя содержат, - лицо, хоть и морщинистое - но подтянутое, ни жиринки в теле...

-Aufwiedersehen, freulein Dina,danke schon, - церемонно наклонил голову немец, после чего они с переводчиком вышли из музея, о чем то негромко разговаривая.

- Чего тут у тебя вермахт делал - спросил я Динку, зайдя к ней в кабинет.

-Ну уж, вермахт...Интересный дядька. Войну начинал, между прочим, в знаменитой 45 дивизии, той самой, что Брестскую крепость штурмовала. Очень уважительно отзывался о ее защитниках.. А сюда зашел - так, мимоходом, узнал, что здесь есть музей с военной экспозицией, посмотрел на наши железяки, языком поцокал, попросил пулемет МГ-34 в руках подержать. Карты смотрел. Турист, короче. Он к нам буквально на один день заглянул - по местам боевой славы решил проехаться. Остановился вчера в нашей гостинице - могу представить его впечатления, а завтра уже домой, говорил, поедет.

-Турист, блин.. Ермолаев не звонил?

-Звонил, говорил, что в этом году приедут вряд ли, разве что он попробует сам вырваться. Наметить план на следующий год.

-Ну, ладно, пока

На следующий день у меня был выходной, и я отправился на базар, чего нибудь прикупить из свежей зелени, благо начинался то самый благодатный период, когда и на нашей не очень теплой земле вызревали помидоры, огурцы, народ начинал воротить нос от египетской и даже украинской продукции, и становилась актуальной поговорка "дешевле пучка укропа в базарный день". Хоть и тут не все так гладко. Уж какой Серега огородник, даже чай зеленый пробует вырастить, а укроп у него на огороде - не растет! В теплице - посеянный из пакета - сколько угодно, и рано, кстати, а на открытом пространстве, где у обычных наших бабушек он типа сорняка, от которого они никак не могут избавиться - шиш! Серегу это несколько напрягает. Он уже и землю под укроп специально отводил, и семена, от бабушек принесенные, пригоршнями по огороду разбрасывал, а все один хрен, в смысле, ни хрена. В смысле, хрен растет, укроп - хрен. Ну, вы поняли, короче. Я его подначиваю, что наверное слишком хорошо прополку устраивает. Запустил бы, говорю, на пару лет участок, как другие люди, глядишь - и у тебя бы вырос. Серега аж багровеет от этого. Побагровеешь тут, если пора закаток, а тебе надо к соседу алкоголику бегать, просить сорвать пару "зонтиков" в банку сунуть, а у соседа этот укроп аж колосится!

Прикупив пару килограмм свежайших помидоров, кочан салата, огурчиков, еще того -сего по мелочи, я уже предвкушал , какой забацаю салат. И пускай Жванецкий давится своим творением ( все то он туда добавил - и сметану, и майонез, одеколону только не налил), я пришел домой. Только стал мыть овощи - звонок.

-Дмитрий Олегович, за вами машина приедет, вам уже позвонили?

- Нет, а что там у вас?

- У нас здесь огнестрельное ранение, трудное.

- Ладно, приезжайте, собираюсь .

Уже во время этого звонка запиликал и мобильный. На связи была Маринка.

- Дмитрий Олегович, у нас здесь сложная ситуация, поможете? Я бы Сергея Николаевича попросила, как заведующего, а он уехал, не дозвониться.

- Конечно, помогу, мне уже позвонили. Что там, огнестрел? Тяжелый?

- Достаточно тяжелый, к тому же это ребенок.

Хоть и опытный кадр, а все же страхуется , ну наверное, и правильно.

За окном послышался сигнал " Скорой". Что бы там ни было, через пять минут увижу сам. В общем-то, вариантов не так много: либо пацаны что-то нашли и "удачно" в костер бросили, а может развинтили, либо те же пацаны, но более продвинутые, что-то сгородили, типа "поджиги" либо самопала.

Ну, так и есть, молодец, Дмитрий Олегович. Огнестрельное ранение было у ребенка лет 7-8. Входное отверстие - в верхней части живота. Выходного нет. Ребенок был декомкомпенсированным, давление держал слабо, судя по всему, стреляли в него из чего малокалиберного. По крайней мере, "белых куполов кишок" видно не было. Срочно надо было поднимать давление и оперировать - входить в брюшную полость, устранять повреждения внутренних органов. В фильмах "про войну" и "про бандитов" все сводится обычно к тому, что "надо удалить пулю!", что обычно какой-нибудь лихой эскулап и делает в полевых условиях. И ладно еще, если он ее достает из руки или ноги - сплошь и рядом отважные медики лезут в брюшную полость, грудную клетку и чуть ли не в череп. После чего, полюбовавшись на зажатую в зажиме, а то и в собственных окровавленных пальцах данную пулю, небрежно швыряют ее в лоток, дабы она приятно там звякнула. Полив рану спиртом либо самогоном, лекарь моет руки, цедя сквозь зубы: "Жить будет". Иногда при этом даются советы околомедицинского характера : "не давайте ему пить", " строгий постельный режим и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ТРОГАТЬ ПОВЯЗКУ!", от которых угорают от смеха реальные хирурги и реаниматологи. Режиссерам и невдомек, поди, что делая упор на извлечении пули они строго следуют установкам медицины - двух- а то и трехвековой давности. Вот тогда этому придавалось действительно огромное значение - считалось, что именно от отравления свинцом пули человек и помирает в конце концов. В большинстве случаев за "отравление свинцом" принимали перитонит, неминуемо развивавшийся после повреждения кишечника. История медицины - вообще, штука странная, и дорога, по которой она шла, в точности соответствует словам песни "семь изгибов на версту". Чего стоит хотя бы установка, по которой рана ОБЯЗАТЕЛЬНО должна была загноиться - без этого, считалось, выздоровление невозможно. В силу такой (официально преподаваемой в тогдашних университетах), точки зрения тогдашние лекари добросовестно втирали в раны навоз ... Наверняка многие из них высмеивали " шарлатанок" - деревенских бабок, стремившихся перевязывать раны чистыми тряпками, промывать их раствором ромашки, и даже (о дикость! о не заканчивавшая Сорбонны тупая серая масса!) класть в эти раны хлебную закваску с каким-то примитивным подобием пенициллина.