Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

– Ты подозреваешь кого-то?

– Пока нет, – отозвалась Вика, снова утыкаясь носом в свой ноутбук.

Больше в тот вечер мне не удалось добиться от нее никакого внимания к делу об убийстве, она занималась отдельно, а я, предоставленный сам себе, не придумал ничего лучше, чем вертеть туда-сюда ленту друзей Романихиных, размышляя, кто из этих ста пятидесяти улыбающихся или дурашливых физиономий был способен на жестокое двойное убийство.

День никак не собирался кончаться. Стоило нам приняться за работу, как снова раздался звонок в дверь.

– Это твои девочки, – прошептал я, возвращаясь в комнату на цыпочках в надежде, что Вика попросит не открывать. Но она выругалась – на сей раз не слишком витиевато – и сама поплелась к двери.

Пока гостьи расшаркивались в коридоре, у меня внезапно возник кое-какой план, настолько корыстный, что я даже порадовался их позднему приходу. Я собрал волосы в хвост, на всякий случай, если девицы запомнили мою идиотскую прическу, которая благодаря неимоверной крепости профессионального лака все еще красовалась эмалированным ведром на моей голове, и вышел на огонек.

Вика обреченно ковырялась с чайником, а девицы были свободны.

Ту, что была похожа на пупса, звали Юля Волобуева. Второй я опасался гораздо сильнее и никогда не обращался к ней по имени, хотя имя у нее было невинное и простое: Надежда Колобкова.

– Привет! – сказал я как можно непринужденнее. – Как дела?

– Были бы прекрасно, но с вашим появлением стали великолепно, – своим низким голосом сказала Надежда Колобкова.

Как джентльмен, я должен был ответить, но, посмотрев на ее лицо, только обомлел. Если представляете себе макияж Фредди Меркури в клипе «I’m going slyghtly mad», то это был он: напудренная мучнисто-белая кожа, черные обводы глаз и губы цвета клюквы. Давленой кровавой клюквы, если быть точным, – во влажно поблескивающей нижней губе отчетливо отражались люстра и кухонный гарнитур. Образ дополняли хаотично торчащие волосы a-ля тропический куст. Совершенно ответственно заявляю, что я обомлел от страха. Надежда, видимо, была довольна произведенным эффектом, она улыбнулась и опустила голову, скрывшись в собственных волосах, как мурена в норе. Вся надежда была на Юлю.

– Юль, я ж с вопросом к тебе…

– Кто бы подумал, что просто так, – кокетничал большеголовый пупс.

– У меня зачет по Сандалетину. Он вел же у вас? Говорят, зверь?

– Да какой же он зверь? Он только напускает строгость, а так он любит пословоблудить, но больше всего Кирилл Михайлович любит восхищение и обожание. Ему даже и троечницы сдают, если в нужный момент замереть с выражением на лице: «Какой вы умный».

Как ни крути, но при всех своих странностях в людях Волобуева разбиралась.

– А парням он как ставит? – продолжал я косить под простачка.

Надежда и Юля переглянулись и перевели взгляд на Вику, которая, понятное дело, прислушивалась, хотя и делала вид, что увлечена заботой о чаепитии. Несколько раз рапиры наших с теткой взглядов перекрестились где-то посередине кухни, и снова понеслись молнии и мигающая азбука Морзе.

– Парням нормально ставит, – почти прошептала Надежда. – Но лично у вас, молодой человек, могут быть проблемы.

– Почему? – спросил я, стараясь обращаться к Юле.

– Ну-у-у, Вика же с ним…

С этого момента я уже ничего не видел и не слышал, потому что Надежда зашла со спины и склонилась надо мною так, что ее африканские волосы образовали вокруг меня колпак. Кажется, колпак был звуко- и светонепроницаем.

– Каждый человек – дом с садом вокруг него, – горячо зашептала мне на ухо девушка в гриме мертвого рок-певца. – У меня нет дома, я пришелец. У Вики дом – это рационально устроенный английский house с аккуратным садом для прогулок, а у Сандалетина дом – это сундук с двойным дном. Сверху дом как дом: заходите, гости дорогие. А в подземную часть он пускает только избранных. Вика побывала в подземной части. А платы не внесла. Сандалетин требует платы.

Это было выше моих сил, я высвободился и юркнул за свою перегородку. Почему Надежда свободно разгуливает по улицам? Как ей удается жить и работать среди нормальных людей? Это чудо в макияже a-ля Меркури после окончания филфака значилось журналистом в одном крупном аналитическом издании о политике и экономике. Если филфак как-то можно было объяснить, так как университет – это по определению место притяжения разных фриков и странных людей, то понять, кто взял эту девушку на работу в известную газету, было совершенно невозможно. Вика объяснила это просто: сначала Надежду Колобкову устроили в колонку юмора, потому что она была раскованна в фантазиях и умела сочинять причудливые и забавные прогнозы на будущее, которые нравились читателям. Например, однажды она сочинила историю о том, как случайно кто-то, перепутав с пьяных глаз, повесил российский флаг над мэрией одного провинциального города, перевернув его на 90 градусов. Надетый боком, на манер французского берета, наш триколор моментально превратился в триколор свободной Республики Франции, и под французским флагом жизнь города чудесным образом начала меняться. Уже открылись знаменитые «буланжери», откуда счастливые горожане несли по вечерам свежие багеты и круассаны, уже вошло в обиход местных красавиц слово «элегант», уже на сайтах госзаказов начали выкладывать заявки, напечатанные исключительно Times New Roman, в строгом соответствии с правилами русского языка, уже чиновники пересели с «Ландкрузеров» и «Мерседесов», конечно, не на «Лады», но на бюджетные «Рено»… Но в этот момент в город, который начал вызывать беспокойство столичного руководства, приехала проверка, в результате которой ошибка была установлена, флаг перевернут, виновные наказаны, и в городе все встало на свои места.

Воспаленное воображение Надежды выдавало подобные истории тысячами: прессовое производство в условиях марсианского вакуума, чудо-кастрюля, производящая в качестве выхлопа изысканные духи, изготовление жевательных макарон, которые насыщают организм на целую неделю. Нередко прогнозы Надежды выглядели пророчески, а некоторые и вовсе были неотличимы от реальности. Например, после того, как Жерар Депардье (с французской темой у девушки были какие-то особые отношения) получил прописку в городе Саранске, главный редактор окончательно уверовал в мистические способности Надежды, которая накануне предсказала, что Антонио Бандерас в ближайшем будущем снимется в рекламе Вяземского кожевенного завода, после чего подаст документы на российское гражданство под предлогом того, что теперь он живет в русской коже. Редактор объявил Надежду живым талисманом издания, и ее опусы перекочевали из колонки юмора на основные полосы газеты.