Анатолий Ромов - Декамерон по-русски

Первым ощущением было, что с ним все в порядке. Правда, когда он попытался повернуться на бок, в левой части груди закололо, но стоило ему принять прежнее положение, как все снова пришло в норму.

Протянув руку, нащупал наложенные на грудь шины. Тронул лицо — бинты. Так и должно быть, на его лице вряд ли осталось хоть одно живое место.

Постепенно восстановил в памяти все, что произошло вчера.

Допрос, который ему учинил Моня. Избиение. Появление Весли Чемберса. Потом — глухая бездонная пелена.

Первым, кого он увидел, очнувшись в кузове «скорой помощи», был Джон, сидевший рядом с носилками. Он и рассказал ему, как они его нашли.

Позавчера вечером, позвонив Молчанову по мобильному телефону и не услышав ответа, Джон почувствовал неладное. На втором катере он вышел в Хаянис и нашел Харви, которого кто-то аккуратно уложил за стоящие на причале бочки. Шкипер, накачанный транквилизаторами, был на грани сна и бодрствования, мало что помнил, но все-таки смог сказать, что рядом с «Вагрантом» стоял катер «Харбор-04». Этого катера на причале уже не было, и, как позже выяснилось, катера с таким названием в порту Хаяниса никогда не было вообще. Но как только Джон понял, что Молчанов исчез, он тут же позвонил Чемберсу, и тот спецрейсом вместе с еще двумя спецагентами ФБР ночью вылетел на Кейп-Код. Под утро они нашли катер «Харбор-04» и на нем громилу из «Хайдаута», того самого, что стоял вместе с Чукро на контроле. Вместе с ним на катере была одна из путан ночного клуба. Громила был на катере за шкипера, путана, скорее всего, была взята просто для отвлечения подозрений.

Поскольку ни личных документов, ни документов на катер у громилы и путаны не было, они были задержаны. Их допрос ничего не дал, но при обыске катера был найден пистолет, стреляющий ампулами с транквилизатором. Сразу после этого Джон предложил Весли взять группу захвата и отправиться к «Уан Бридж Плаза».

Остальное Молчанов уже слышал от Чемберса.

Он лежал, стараясь ни о чем не думать. И сам не заметил, как снова заснул.

Его разбудил скрип двери. Открыв глаза, увидел медсестру.

Пышнотелая, смуглая, с карими глазами навыкате, она была довольно миловидна.

Остановившись у кровати, спросила:

— Как вы себя чувствуете?

— Все в порядке.

Улыбнулась, поставила ему под язык крохотный градусник:

— Подержите две минуты. Потом примете лекарство.

Через пару минут, вынув градусник, дала ему таблетки и стакан воды. Проглотив таблетки, он спросил:

— Когда меня отсюда выпустят?

— Думаю, скоро. Температура у вас нормальная, вообще вы выглядите неплохо. Но вам лучше спросить у врача.

— Как я могу его увидеть?

— Вы увидите его во время обхода, после завтрака. — Нажала расположенный на раме кровати знак подъема, изголовье приподнялось. Поправив под ним подушку, улыбнулась: — Учтите, вы можете звонить по телефону, а также пользоваться телевизором. Включить вам телевизор?

— Спасибо, не нужно. Как вас зовут, сестричка?

— Эстелла.

— Я, наверное, жутко выгляжу? Я имею в виду синяки и прочее…

— Да ну… Обычные синяки. — Поправила одеяло. — Они скоро пройдут. Если я понадоблюсь, нажмите кнопку вызова.

— Хорошо.

Сестра вышла. Дождавшись, пока дверь за ней закроется, он прошел в туалет.

Из зеркала над раковиной на него смотрело сплошь перебинтованное лицо. Видны были рот, нос и глаза с черно-лиловыми потеками под ними.

Найдя на полочке упакованную в целлофан зубную щетку и пасту, почистил зубы. Вернулся к кровати, лег, и почти тут же служитель внес в палату поднос с завтраком.

Только сейчас он почувствовал, что по-настоящему хочет есть.

Омлет, овсяная каша и кофе с булочкой показались необычайно вкусными и почти тут же исчезли.

Отставив поднос, откинулся на подушку. При любом неосторожном движении в боку кололо, тем не менее он чувствовал себя вполне сносно.

Через полчаса в палату вошел врач в сопровождении нескольких ассистентов. Просмотрел запись, которую ему дал один из помощников, кивнул и занялся его осмотром.

Наконец, спрятав стетоскоп, сказал:

— Поздравляю, мистер Молчанов. Вы идете на поправку.

— Доктор, когда вы меня выпустите?

— Потерпите. У вас сломаны два ребра.

— Мои ребра срастутся за пару дней.

Просмотрев запись, доктор вздохнул:

— Вы рветесь выйти?

— Да. Как, доктор?

— Ваши ребра меня не очень волнуют, меня волнует сотрясение мозга. Да и неужели вам охота выходить из больницы с таким лицом?

— Чтобы не страдать из-за такого лица, есть очень простой выход — черные очки.

Врач улыбнулся:

— Ну вы и упрямец. Хорошо, посмотрим. Может, в самом деле выпустим вас завтра.

Минут через двадцать после ухода врача загудел телефон. Снял трубку:

— Хэлло?

Голос Эвелин Халлоуэй, который он сразу же узнал, сказал:

— Я могла бы поговорить с мистером Полом Молчановым?

— Это я. Простите, я говорю с миссис Халлоуэй?

— Да, это я. О, Пол… Пол, я ужасно сожалею, что с вами все это случилось…

— А что со мной случилось?

— Как — что? Вас же увезли в больницу.

— Спасибо, но… но откуда вы знаете, что я в больнице?

— Пол… вы что, не читали статью Пата Моретти в сегодняшнем номере «Таймс»?

— Нет.

— О мой бог… Неужели в нью-йоркских больницах нет газет?

— Нет. Во всяком случае, в палаты сюда газеты не приносят. Значит, в «Нью-Йорк таймс» напечатана статья Моретти?

— Да. Я думала, вы давно ее прочли.

— Нет, я ее не читал. О чем она?

— Обо всем. Об убийстве Стива, о том, что русские хотели завладеть его банком, наконец, о том, как они похитили вас. А также о том, как ФБР вас освободило, арестовав при этом главного русского бандита. Правда, вы в этой статье названы «Пол М.», но я сразу догадалась, что это вы. Это ведь вы?

— Да, это я. Но я первый раз об этом слышу.

— Ну вот, значит, я первая, кто сообщил вам об этом. В статье не указано, в какой больнице вы лежите, так что мне пришлось обзванивать все нью-йоркские больницы, пока я вас нашла.

— Спасибо, что все-таки позвонили мне.

— Пол, как я могла вам не позвонить? — Он услышал вздох. — Ну как вы? В статье написано, вас увезли в больницу в тяжелом состоянии. Это так?

— Это преувеличение. Мне досталось, но в общем со мной все в порядке — я отделался царапинами.

— Слава богу. — Эвелин прокашлялась. — Знаете, Пол, мне с вами надо обязательно поговорить. Причем как можно скорей.

— Пожалуйста. Давайте поговорим.

— Разговор будет касаться того же, о чем мы говорили в ваш приезд ко мне в субботу.

— Хорошо. Начинайте, я слушаю.

— Пол, нет. По телефону я сказать ничего не могу. Вы должны приехать. Вы можете ко мне приехать?

— Ну… в общем, могу.

— Когда?

— Скажем, завтра.